Линкор «Альбион» - Борис Вячеславович Конофальский

Зоя была просто восхищена и этой молниеносной схваткой, и этим ярким и, безусловно, умелым человеком. А брат Тимофей и ещё один незнакомый девушке человек, перезарядив револьверы, сделали ещё пару выстрелов, добивая врагов. А Зоя подбежала к молодому человеку, который всё ещё сидел на проезжей части, явно не понимая, что происходит. Она заглянула к нему в лицо и спросила тихо:

— Генрих, ты меня слышишь? Генрих…

Он едва смог поднять на девушку глаза; говорить с ним было бесполезно, парализующее вещество с клинка леди де Флиан должно было работать ещё несколько часов.

И тут к ней сзади подошёл Елецкий и, не пряча револьвера, держа его наготове на всякий случай, спросил:

— Кольнула его ведьма?

Зоя вскочила и крепко-крепко обняла своего первого настоящего начальника; она едва сдержалась, чтобы не зарыдать. Но всё-таки сдержалась, хотя по-детски всхлипнула. Теперь, только теперь ей стало легче, ведь когда эти сильные и смелые люди рядом, ей уже нечего бояться ни за себя, ни за Генриха. А сам брат Тимофей гладил её по спине свободной рукой и приговаривал:

— Ну тихо, тихо, барышня, успокойтесь.

А подошедший сзади брат Вадим спросил, указывая на Ройке револьвером:

— Гражданский, что ли?

— Нет, — девушка отчаянно помотала головой. — Наш.

— М-м…, — понимающе промычал Варганов и сказал Елецкому: — Тогда надо грузить его и уходить.

Повторять нужды не было; монахи подхватили Генриха под руки и, не очень-то с ним церемонясь, уже было поволокли его к своему паровому экипажу.

И тут на улицу с главной городской магистрали влетел ещё один дорогой паровой автомобиль, на дверцах которого красовался яркий и запоминающийся герб одной из самых знатных династий Британии. Свиты из сотрудников при экипаже не было; видно, хозяйка не терпела никого лишнего в своём средстве передвижения. Но это несомненно была знатная англичанка, и опричники в этом не сомневались.

Водитель экипажа не сразу разобрался в том, что происходит, и подъехал слишком близко к монахам, прежде чем всё понял и начал тормозить. Но было поздно, брат Вадим и брат Тимофей, уже готовые к действию, бросили Ройке на мостовую и почти одновременно подняли револьверы.

Пах… Пах… Пах…

Хватило трёх выстрелов. И англичанин потерял фуражку, остановил экипаж и медленно сполз с водительского кресла, а братья, не сговариваясь, пошли к экипажу, и Зоя побежала за ними, хотя и могла остаться при Генрихе. Она добежала первая и распахнула дверцу. И, конечно же, увидела внутри саму леди Рэндольф. Та, хоть и держала в руках небольшой пистолет, но выстрелить в девушку не решилась, а, бросив оружие и заодно свой опасный веер, протянула девушке свои руки, как бы говоря: у меня ничего нет; а потом вдруг произнесла умоляюще:

— Прошу вас, не убивайте меня, я безоружна.

— Это ещё почему? — спросила девушка на своём прекрасном английском и при этом приблизила к ноге американки свой отравленный стилет, самым его кончиком почти прикоснувшись к её юбкам.

— Я беременна, — произнесла леди Дженнет и тут же, поняв, что это может не иметь для её врагов большого значения, быстро добавила, почти крикнула, глядя девушке прямо в глаза: — Вы же та русская, да? Так это я, я послала вам телеграмму.

Зоя замерла на секунду, а потом отвела в сторону револьвер, который направлял на леди Рэндольф брат Вадим. Зато подняла свой пистолетик и первым выстрелом пробила леди Рэндольф шляпку чуть выше левого уха, да так искусно, что пуля царапнула американке висок.

— Ах! — воскликнула леди Дженнет, хватаясь за рану. Но Зоя на этом не остановилась, она сделала ещё один выстрел, на сей раз аккуратно, чтобы не задеть кости, прострелив американке голень под сбившимися юбками.

— О! — снова воскликнула американка и уже перепачканной кровью перчаткой схватилась за ногу; и девушка, перед тем как захлопнуть дверцу экипажа, закончила их рандеву одной простой фразой:

— Мы скоро увидимся.

— А с чего вдруг такая милость к ведьме? — поинтересовался всё видевший брат Тимофей. Да и брата Вадима, судя по выражению его лица, тоже интересовал этот вопрос.

— Она наша, — быстро ответила им девушка и побежала к своему мужчине, что всё ещё лежал на мостовой.

— Друзья мои, — торопил их всех великосхимный, стоя у экипажа и, наверное, специально крича на всю улицу на чистом русском языке, — нам надо уходить, мы и так тут покуражились от души, пора… А то полицейские скоро явятся.

Да, с полицейскими так просто, как с англичанами, обращаться было нельзя. И посему брат Тимофей и брат Вадим быстро вернулись к Генриху, подхватили его и не без участия Зои затолкнули его в салон и усадили на диван. Варганов тут же захлопнул дверцу, взлетел на водительское место, и паровой экипаж на глазах у десятка зевак рванул что было пара вдоль улицы прочь.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава 50

⠀⠀ ⠀⠀

— Вы так вовремя, — только теперь девушка стала приходить в себя. Вся эта круговерть и теперь уже отступившая опасность не давали ей говорить спокойно. Она была полна эмоций и, не выдержав, приподнялась со своего места и обняла Елецкого. — Брат Тимофей, вы нас просто спасли.

— Легче, легче…, — он, усмехаясь, высвободился из её объятий. — Задушишь, ты же сильная, — он указал на улыбающегося великосхимного: — Вот, Зоя, познакомься, перед тобой брат Ярослав.

— Брат Ярослав! — Зоя не решилась обнять Горского, а книксен сделать тут, в салоне летящего по улицам Гамбурга экипажа, было невозможно. Но взгляд её восхищённых глаз красноречиво выражал все чувства девушки. А Горский, ласково улыбаясь, приветственно прикоснулся к своему цилиндру и произнёс:

— Княжна Собакина, рад знакомству с вами. Много о вас наслышан.

«Наслышан обо мне… Княжна!».

Ну, тут уже у девушки чуть сердце не разорвалось от счастья. Мало того, что этот легендарный человек был рад с нею познакомится, слышал о ней, так он ещё назвал её титулом, который она, по большому счёту, не имела права носить. Зоя ещё не до конца овладела нахлынувшими на неё чувствами, ещё таяла и млела от слова «княжна», а гамбургский резидент её уже спрашивал:

— Зоюшка, золотце, а это у нас кто? — он указал на сидевшего без сознания рядом с нею Генриха.

И тут девушка так растерялась, — видно, ещё от переживаемого ею волнения не отошла, — что не нашла ничего лучше, как ответить просто:

— А это мой жених.

— Жених! — у брата Тимофея лицо