Невидимый заговор против человечества - Н. Сенченко

Для определения истинности этого намерения необходимо изучить меровингскую династию.

Династия Меровингов

Меровингская династия франков традиционно считалась первым родом королей на той территории, где сейчас находится Франция. Название “Франция” возникло от франков, а первый правитель Францио, как считают, был потомком Ноя.

Род Францио пришел из легендарного города Трои, что на северо–западе Турции, привнеся свою королевскую кровь галлам. Они назвали свое поселение Троя в память о своем родном городе. Париж был назван по имени греческого героя Париса, чье тайное бегство с Еленой в Трою ускорило Троянскую войну.

Название “Меровинги” произошло от Меровея, отца Хильдерика I, правителя салийских франков. Согласно специалисту по генеалогии Гарднеру, Меровей произошел от своего отца Клодиона, и далее через Иосифа Аримафейского к Иисусу[1147].

“Несмотря на тщательно сделанные записи в списке генеалогии того времени, наследственность Меровея была странным образом слишком туманной в монашеской летописи, — писал Гарднер. — Будучи законным сыном Клодиона, он, как отмечал историк Прискус, был зачат загадочным морским существом, Бистеа Нептунисом (морским чудовищем)… Было что‑то особенное в короле Меровее и его святых преемниках, поскольку им оказывали особое почитание и они были широко известны за свои эзотерические знания и оккультные навыки”[1148].

Авторы Бейджент, Ли и Линкольн усматривали в легенде о морском существе, породившем Меровея, намек или прикрытие некоего династического союза или смешанного брака. Некоторые авторы говорили, что история о “морском чудовище” была неверной трактовкой понятия, что Меровей был наполовину рыбой, а рыба была давнишним символом Христа[1149].

Французский автор Жерар Седе заявив, что Меровинги были, по сути, инопланетянами, смешавшимися с древними израильтянами. Это утверждение повторил автор Дэвид Вуд, написавший, что эта королевская линия, как и все люди, была потомками внеземной “высшей расы”[1150].

Внук Меровея, Кловис I, пришел к власти приблизительно в 482 г. н. э. (приблизительно десять лет спустя после падения Римской Империи). Его правление длилось до того периода, когда к нему примкнуло большинство галлов. Париж был его столицей, этот статус он сохранил до того, как Хью Капет стал королем Франции в 987 г.

Согласно “секретным досье” Сионского монастыря, у Меровингов было иудейское происхождение. “Они были потерянным племенем Вениамина, мигрировавшего в Грецию, а затем в Германию, где они стали сикамбрийцами (франками)”[1151], — писали Пикнетт и Принц. Другие исследователи отмечали, что в этом районе было так много смешанных браков, что понятия “гот” и “еврей” стали взаимозаменяемыми.

В “секретных досье” сообщалось, что потомки Иисуса и Марии Магдалены, жившие в южной Франции, сочетались браком с франками, что стало основой меровингской королевской династии. Члены Приората Сиона утверждали, что пергаменты, обнаруженные священником Соньером в Ренн–ле–Шато были генеалогическими списками, прослеживающими меровингское происхождение до потомков, живущих в Европе сегодня, куда входил и Пьер Плантар.

Подтверждение этого предположения можно найти в еврейском княжестве Септимании, созданном в середине VIII в. после того, как иудейские жители Нарбонна помогли королю Пепину отбить город у мусульман. Первым королем Септимании был знатный представитель по имени Теодорик (в романах о Граале он упоминается как Аймери), еврей “признаваемый Пепином и халифом Багдада как “семя королевского рода Давидова”[1152]. Теодорик, как многие считают, также был Меровингом. Его сын, Гийом де Желлон, тоже достиг выдающегося положения, как все, кто был меровингской королевской крови.

“Иисус был из рода Иуды и царского колена Давидова. Магдалена, как считают, принесла Грааль–Санграаль или королевскую кровь “во Францию”, — отмечали Бейджент, Ли и Линкольн. — И в VIII в., на юге Франции был властелин Гийом из рода Иуды и царского колена Давидова, которого признавали царем иудеев. Он не был, однако, простым иудеем, он был также Меровингом”[1153].

Кловис обратился в христианство после возникновения имени Иисуса по настоянию его жены–католички, Клотильды, в ходе

решающего и, в конечном счете, успешного сражения в 496 г. Это произошло во времена упадка Римской церкви, вынужденной вести беспрерывные сражения против аризма.

Тогда они считали, что учение аризм возникло от имени александрийского священника Ария, проповедовавшего, что Бог создал все, включая Иисуса, и поэтому Иисус был не Богом, а скорее небесным учителем, мессией. Эта концепция, возможно усиленная традицией Магдалены в Южной Франции, приобрела широкую популярность в то время.

Чтобы противостоять аризму, Римский император Константин созвал Никейский Совет в 325 г. н. э. Когда Арий поднялся, чтобы защитить свои взгляды, его ударили по лицу. Совет, находясь под постоянным контролем Римской церкви, заявил, что Бог триедин — Отец, Сын и Святой дух. Арий и его последователи были высланы. “Теперь существовало только два официальных объекта поклонения, — отметил Гарднер. — Божественная святая троица и император, недавно назначенный Спаситель мира. Любого, кто думал по–другому, сразу объявляли еретиком. Христиан, попытавшихся сохранять лояльность Иисусу как мессианскому Христу, Имперская Церковь называла язычниками”[1154].

Несмотря на указы из Рима, аризм остался сильным в Западной Европе. “Если бы ранние Меровинги, до Кловиса, все были обращены в христианство, это было бы арийское христианство их непосредственных соседей, визиготов и бургундцев”[1155], — писали Бейджент, Ли и Линкольн.

Когда Кловис принял крещение в католицизм, почти половина его войска последовала его примеру. “Нахлынула великая волна преобразований, и Римская церковь была спасена от почти неизбежного краха, — отметил Гарднер. — Фактически, если бы не крещение короля Кловиса, христианская религия Западной Европы была бы скорее арийской, чем католической. Римские власти, в свою очередь, объявили Кловиса “новым Константином” и поклялись в верности ему и его потомкам, клятва, которую они вскоре забыли”[1156].

После смерти Кловиса в 511 г. царство было разделено его четырьмя сыновьями: Теудериком, Ходомиром, Хидельбертом и Лотаром. Эмблемами меровингских королей были Рыба (по–прежнему символ Иисуса), Лев Иуды (признак иудейского наследия) и Лилия (ставшая символом французской королевской династии). Несмотря на борьбу между братьями, меровингское царство увеличивалось, оно распространялось от Септимании вдоль Средиземноморского побережья между Провансом и Испанией до Саксонии на севере и на восток до Баварии.

К 561 г. царство было разделено между внуками Кловиса, Харибертом I, Гунтрамом, Сигебертом и Хильпериком I. Эти братья, враждовавшие между собой, способствовали ослаблению королевства, чем быстро воспользовались их соседи. В 613 г. Хлотар II, сын Хильперика I, восстановил некоторое единство в пределах королевства.

Его сын, Дагоберт, был похищен в возрасте пяти лет и взят в монастырь около Дублина, в Ирландии, где он получил образование, а позднее женился на кельтской принцессе Матильде. После неожиданного возвращения во Францию Дагоберт добился даже больших успехов в объединении меровингского королевства, однако в 679 г., во время охоты он был убит приверженцем Пепина Толстого, одного из его приближенных, имевшего близкие связи с Римской церковью.

Согласно исследователю Гарднеру, папские власти преднамеренно затенили историю Меровингов, чтобы обеспечить свою собственную власть и привилегированное положение. “Неизбежным результатом явился тот, что биография Дагоберта отсутствовала в хрониках, — писал он. — И в следующем тысячелетии от общественности укрывались истинные факты его существования. Только сейчас стало очевидным, что у Дагоберта был сын по имени Сигеберт, которого спасли от властных когтей в 679 г. После убийства отца сына укрыли в доме матери в Ренн–ле–Шато в Лангедоке… В свое время основанная меровингская линия от Сигеберта дала миру знаменитого крестоносца Гофре де Буйона, защитника Святой могилы”[1157].

Здесь вновь можно обнаружить связи между Сионским монастырем, рыцарями тамплиерами и ранними традициями, включая кровную линию Иисуса. Хотя, как указывали Бейджент, Ли и Линкольн, “в то время как меровингская королевская кровь приписывалась священному, загадочному и божественному происхождению, нигде не утверждалось, что это, фактически, была кровь Иисуса”[1158].

О наличие такой связи свидетельствует близость иудейских франков к Меровингам Дагоберту и Гийому Желлону через Хью Плантара к Юсташу, первому графу Булонскому и дедушке вожака Крестового похода Гофре де Буйона. А от последнего произошла династия и “королевская традиция”, которая проявилась в образе того, что было основано на “горе Сионе”.