Записки солдата - Омар Брэдли

- Но у вас есть прецедент, - настаивал Ингерсолл, - в конце концов Монтгомери вчера выступил перед журналистами.

- Да, но...

- Неужели вы думаете, что Монтгомери согласовал свое интервью с Эйзенхауэром?

- Вы знаете, черт побери, что он обошелся без этого, - сказал я.

Мне было трудно принять решение главным образом потому, что я не был уверен, не оказывает ли моя личная заинтересованность в этом деле давление на мое суждение как командующего. В раздумье я посмотрел через окна, завешенные кружевными занавесками, на шпиль Люксембургского собора. Колонна грузовиков двигалась через мост.

- Хорошо, - сказал я. - Я это сделаю.

На следующий день мы опубликовали заявление. Впервые в эту войну мне приходилось выступать с такого рода документом, который должен был восстановить истину и опровергнуть высказывания Монтгомери, сделанные два дня тому назад. Изложив причины, побудившие нас пойти на "сознательный риск" в Арденнах, я описал наши действия, благодаря которым мы сковали противника в течение первых четырех решающих дней сражения. Лишь после этого на сцене появился Монтгомери.

Объясняя причины переподчинения 1-й армии Монтгомери, я повторил те же мотивы верховного штаба экспедиционных сил союзников, которые привел мне Беделл Смит.

"В результате немецкого наступления, писал я, была нарушена непосредственная телефонная связь с 1-й армией и перерезаны дороги, по которым мы обычно поддерживали личный контакт. Погода не позволяла организовать постоянный личный контакт при помощи самолетов. Поэтому было решено, что все силы союзников севернее арденнского выступа будут временно подчинены командующему 21-й группы армий. Это было только временном мероприятием, и после восстановления связи между войсками 12-я группа армии снова принимала командование над всеми американскими армиями в этом районе".

Впервые было публично объявлено, что переподчинение 1-й армии носило только временный характер. В своем чересчур кратком коммюнике от 5 января верховный штаб экспедиционных сил союзников обошел этот вопрос. Он хладнокровно игнорировал общераспространенное мнение, что отныне английское командование заменит командование 12-й группы армий. Зная про эти слухи, инспирируемые Монтгомери, я хотел напомнить главному командованию его обещание относительно того, что переподчинение американской армии было лишь временной мерой.

До меня никто не ссылался в печати на то, когда американские армии были переподчинены Монтгомери. В результате англичане слишком великодушно приписывали себе все заслуги по перегруппировке американских войск. В течение первых четырех дней боев от 16 до 20 декабря (а Монтгомери принял командование на севере 20 декабря) мы уже сбили темп наступления фон Рундштедта, который возлагал все свои надежды на стремительность продвижения. Стоило фон Рундштедту снизить темпы наступления, как инициатива немедленно переходила в наши руки благодаря более высокой подвижности наших войск.

Справедливость этого была подтверждена вскоре после окончания войны. Зепп Дитрих на допросе признал, что уже 19 декабря темпы его наступления в Арденнах резко отставали от темпов, намеченных планом. Поэтому уже через три дня после начала наступления в Арденнах, то есть за 24 часа до того, как Монтгомери пришел нам "на выручку", оно уже было обречено на провал.

Если бы верховный штаб экспедиционных сил союзников в своем коммюнике защитил наши интересы, указав, что переподчинение американских армий является только временной мерой, то Эйзенхауэр мог бы избежать разлада в рядах союзников. Значительно позднее он заявил, что эта перебранка в период арденнского сражения причинила ему самые большие неприятности за все время войны. Но если бы он только поправил преувеличенное сообщение Монти о британских заслугах, он легко бы пресек препирательство между нами и англичанами в самом зародыше.

В то время я не мог простить Монти его попытку использовать в своих интересах наше поражение в Арденнах, но я совершенно уверен, что он и сам не подозревал, до какого раздражения он нас довел. Мои личные отношения с ним оставались дружескими в течение всей войны, и мы никогда не вспоминали об этом неприятном инциденте.

Пока мы ломали головы, как бы снова объединить американские войска под американским командованием, предложение назначить Монти главнокомандующим сухопутными войсками союзников при содействии некоторых английских газет находило себе все больше сторонников. Правда, генерал Маршалл однажды уже заверил меня в том, что мы никогда не будем поставлены под английское командование, но, тем не менее, я счел необходимым отчетливо изложить Айку свою позицию по этому вопросу. Однако стоило мне только начать, как Эйзенхауэр нетерпеливо перебил меня, заверив, что этого не случится.

- И все же я хочу вам сказать, - продолжал я, - что после всего происшедшего я не могу служить под командованием Монтгомери. Если он будет назначен главнокомандующим всеми сухопутными войсками союзников, тогда вы можете отправить меня домой, ибо, если Монтгомери будет стоять надо мной, я потеряю доверие своих подчиненных.

Айк побагровел. Он выпрямился на стуле и косо посмотрел на меня.

- Ну вот, - протянул он. - А я то думал, что вы человек, на которого я могу полностью рассчитывать и который выполнит все, что я попрошу.

Вы можете, Айк, - сказал я. - Я с удовольствием вспоминаю каждый день моей службы с вами. Но есть один вопрос, в котором я идти на уступки не могу.

За несколько дней до этого я сообщил Паттону, что, если 12-я группа армий будет подчинена Монтгомери, я подам рапорт с просьбой освободить меня от должности.

Джордж крепко схватил меня за руку.

- Если вы уйдете, Брэд, - сказал он, - то я уйду вместе с вами.

В то время я органически не мог подчиняться Монтгомери. Мы не только были не менее компетентны, чем англичане, в полководческом искусстве, но имели на европейском театре пятьдесят дивизий, а англичане только пятнадцать. Я считал, что такой численный перевес давал нам полное право требовать, чтобы американские войска сражались под американским командованием.

По вопросу о главнокомандующем сухопутными войсками союзников Эйзенхауэр занял твердую позицию, и английская пресса пошла на попятный. В конце концов на долю Черчилля выпала миссия внести успокоение. В речи в палате общин 18 января он сказал:

"Считалось, что ужасная битва, начавшаяся 16 декабря на американском фронте, является англо-американской битвой. Однако в действительности войска Соединенных Штатов вынесли почти всю тяжесть боев, и на их долю приходятся почти все потери. Потери американцев почти равны потерям обоих сторон в битве под Геттисбергом ... Американцев участвовало в Арденнах в тридцать-сорок раз больше, чем англичан, потери американцев в людях в шестьдесят-восемьдесят раз превысили наши потери. На эту сторону дела я хотел бы обратить внимание.