Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка

(3) Ты, конечно, желаешь, чтобы твои сограждане ощутили, какое бремя ты снял с их плеч, но моя забота – иная: не допустить, чтобы вероломство было вознаграждено исключением из договора условий, уже было согласованных. (4) И прежних условий вы не достойны, а хотите даже выгадать на недобросовестности!

Не наши отцы начали войну ради Сицилии, не мы – ради Испании: в тот раз опасность угрожала нашим союзникам-мамертинцам, а на этот раз гибель Сагунта призвала нас, справедливо и честно, к оружию. (5) Вы всегда зачинщики: ты и сам это признаешь, и боги тому свидетели.

Они в прошлый раз нам позволили и в этот позволят – уже позволяют окончить войну в соответствии с божеским и человеческим правом.

(6) Что до меня, то я помню, как слаб человек и могущественна судьба; я знаю: все, что мы делаем, зависит от тысячи случаев. (7) И я признал бы себя гордецом и насильником, если бы до моей переправы в Африку ты покинул бы Италию добровольно и, посадив свое войско на корабли, пришел бы ко мне, чтобы предложить мне мир, а я бы от тебя презрительно отвернулся.

(8) А теперь, когда я, несмотря на все твои уловки и увертки, чуть не силой вытащил тебя в Африку, меня ничто ни к чему не обязывает.

(9) И если к прежним условиям, на которых можно было, как тогда казалось, договориться о мире, теперь добавить какую-нибудь пеню за грузовые суда, захваченные во время перемирия, и за оскорбление послов, то у меня будет о чем доложить совету. Ну а если даже и те условия кажутся вам тяжелыми, готовьтесь к войне, ибо вы не в силах переносить мир».

(10) Итак, ничего не решив о мире, вожди разошлись и заявили своим, что все слова потрачены зря: все решится оружием, а там – что боги пошлют.

32. (1) Вернувшись каждый в свой лагерь, оба объявили солдатам: надо приготовить оружие и собраться с духом для последней битвы; те, на чьей стороне будет счастье, станут не на день – навек победителями; (2) прежде чем наступит завтрашняя ночь, они узнают, Рим или Карфаген будет давать законы народам.

Не Африка или Италия будет наградою победы, но целый мир. Столь же велика и опасность для тех, кому в битве не повезет. (3) И римлянам нет прибежища в этой чужой, незнакомой стране, и Карфаген, исчерпав последние силы, сразу окажется на краю гибели.

(4) Назавтра[1039] в решающее сражение вступили два славнейших вождя двух самых могущественных народов, два храбрейших войска, готовых в этот день либо достичь высшей славы, либо погубить свою прежнюю. (5) Люди и надеялись и боялись, оглядываясь то на свое, то на вражеское войско, взвешивали свои силы скорее на глаз, чем по зрелом размышлении, то радуясь, то печалясь.

Начальники уговаривали и ободряли солдат, напоминали о том, что самим им не приходило в голову. (6) Пуниец перечислил все, что совершено его воинами на италийской земле за шестнадцать лет: сколько военачальников убито, сколько уничтожено вражеских войск; он подходил к некоторым солдатам, отличившимся в каком-нибудь памятном сражении, и рассказывал об их подвигах.

(7) Сципион говорил об Испании, о недавних боях в Африке, о врагах, которые, по собственным их признаниям, так напуганы, что не смогли удержаться от просьб о мире, но так по природе своей вероломны, что не смогли ничего соблюсти. (8) И о переговорах своих с Ганнибалом, которые велись тайно, он рассказывал, что и как хотел.

(9) Он объявлял, что те неблагоприятные знамения, при которых отцы нынешних карфагенян сражались у Эгатских островов[1040], боги вновь явили сейчас карфагенскому войску, готовящемуся к битве.

(10) Конец войне и ее тяготам, говорил он, близок; добыча карфагенская в их руках; вот-вот вернутся они домой – в отечество, к родителям, детям, женам, богам-пенатам! (11) Сципион выпрямился; лицо его было так радостно, будто победа уже одержана. Затем он построил войско: впереди – гастаты, за ними – принципы, а в последнем ряду – триарии.

33. (1) Когорты он выстроил не в одну сплошную линию, но так, чтобы между манипулами оставались широкие промежутки, по которым неприятельские слоны могли бы пройти, не расстраивая боевого порядка; (2) Лелия, своего бывшего легата, а в этом году квестора (по сенатскому постановлению даже без жеребьевки), он поместил с италийской конницей на левом фланге; на правом врагу противостояли Масинисса и нумидийцы.

(3) В проходах между манипулами он поставил копейщиков – тогдашних легковооруженных, приказав им при нападении слонов либо укрыться за выстроенными рядами солдат, либо разбежаться направо-налево, оставив слонам открытой дорогу, где они попадут под дротики с двух сторон.

(4) Ганнибал, рассчитывая внушить страх, впереди поставил слонов: было их восемьдесят – раньше он столько никогда не выводил в бой; (5) за ними поставлены были вспомогательные отряды лигурийцев и галлов вместе с балеарцами и маврами; во втором ряду стояли карфагеняне, африканцы и легион македонян.

(6) Через небольшой промежуток выстроился резерв: солдаты-италийцы, преимущественно бруттии, которых Ганнибал, уходя из Италии, силой заставил следовать за ним. (7) Фланги он усилил конницей: правый – карфагенской, левый – нумидийской.

(8) По-разному надо было говорить с этим множеством солдат, разного обличья, разноязычных и разноплеменных, по-разному одетых и вооруженных, ожидавших от войны разного.

(9) Наемникам обещали дать надбавку уже сейчас и увеличить плату, насколько позволит добыча; в галлах разжигали их врожденную ненависть к римлянам; лигурийцев обещали свести с суровых гор на плодородные долины Италии; (10) мавров и нумидийцев пугали Масиниссой, который будет правителем взбалмошным и необузданным – ведь у всех были свои надежды и свои опасения.

(11) Карфагенянам напоминали о стенах родного города, о домашнем очаге, о могилах предков, о детях, родителях и трепещущих женах, о гибели и рабстве или власти над миром – другого выбора нет.

(12) Ганнибал держал речь перед карфагенянами, вожди разных племен обращались к своим землякам и к иноплеменным воинам – многое говорилось через переводчиков. Вдруг от римлян раздались звуки труб и рогов. (13) Тут поднялся такой крик, что слоны повернули на своих – на мавров и нумидийцев, стоявших на левом фланге. Они не устояли, и Масинисса, добавив им страху, лишил этот вражеский фланг поддержки конников.

(14) Нескольких слонов удалось погнать на врага. Идя сквозь ряды копейщиков, израненные, они крушили все вокруг. (15) Копейщики отскочили к манипулам, чтобы не быть растоптанными, дали дорогу слонам и с обеих сторон кидали в них свои копья с передовой; солдаты, не переставая, метали в слонов дротики, (16) пока животные наконец не были прогнаны римлянами, повернули на своих и не обратили в бегство карфагенских всадников, стоявших на правом фланге. Лелий, видя, что враг дрогнул, добавил ему еще страху.