Троцкий - Дмитрий Антонович Волкогонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обелиск на чужбине
После гигантской антисталинской манифестации, в которую превратились похороны Троцкого в Мехико, его прах остался в последней каменной обители на тихой и узкой улочке Койоакана. На этом настояла Наталья Ивановна. У вдовы теперь остались лишь внук Сева и эта могила, с которой у нее связано все: их первая встреча в Париже на самом пороге века, долгая и относительно спокойная жизнь в Европе до революции, возвращение в Россию в мае 1917-го, а затем феерия взлета мужа, которая продолжалась целых пять лет, потом борьба, ссылка, депортация, гибель обоих сыновей… В этой могиле спрессованы их судьбы. Ни он, ни она больше никогда не увидят родины. Наталья Седова была прежде всего женой Троцкого, матерью его сыновей; она никогда не играла активной политической роли в его борьбе. Ее любовь, забота и поразительный стоицизм в самые трудные периоды жизни изгнанника питали его духовные силы.
Вскоре после похорон на совещании руководителей американской секции IV Интернационала решили поставить на могиле Троцкого обелиск и рассмотреть возможность создания в будущем его музея. Обелиск соорудили быстро, а музей был открыт ровно через 50 лет после смерти Троцкого. Памятник получился примитивным. На бетонной плите в полтора человеческих роста выдавили большие серп и молот, а над этим революционным символом была вмонтирована надпись: «Leon Trotsky». Позже, с тыльной стороны бесхитростного обелиска установили флагшток с приспущенным красным флагом. Наталья Ивановна, пока была жива, следила за тем, чтобы вокруг памятника было всегда много живых цветов. И по сей день, в тени южных деревьев стоит этот странный обелиск, за которым присматривает внук революционера – Эстебан Волков. Похоже, что обелиск стал главным памятником не только Троцкому, но и эфемерной идее мировой революции…
Насколько мне известно, это единственный уцелевший памятник русскому революционеру. В троице «главных вождей» русской революции Троцкому повезло меньше всех, что касается «монументальной пропаганды». Сталинские памятники, бюсты, изваяния, подобны бетонным каменным и гипсовым идолам – недремлющим надсмотрщикам над великим, но притихшим народом. Затем, после смерти тирана, идолы незаметно исчезли, за исключением одного – в Гори. Но еще большее количество скульптурных изображений – в большинстве своем уродливых – создано «первому вождю» – Ленину. Через семь десятилетий после Октябрьского переворота их стали публично демонтировать, олицетворяя с именем Ленина огромную историческую неудачу великого народа. Погибни Троцкий под Казанью, допустим, в 1918 году или на Южном фронте в году 1919-м – его памятники и сейчас бы стояли на площадях многострадальной страны. Кто знает, может быть, изгнание и смерть от рук сталинского убийцы оградили его от полного посмертного отрицания? Может быть, трагическая судьба Троцкого полнее сохранит для истории память о нем, чем о его «соратниках»? Кто знает…
Вожди революции, сметя царские изваяния, уже через несколько лет начали заполнять площади городов собственными статуями. Троцкий не был исключением.
Вот записка Красина Ленину:
«Владимир Ильич!
…С Каменевым едет англичанка-скульптор и совершенно необходимо, чтобы Вы позволили хоть однажды в жизни сделать с себя сколько-нибудь приличный бюст, что она вполне и весьма быстро способна исполнить…»{1275}. На дворе сентябрь 1920 года, страна в страшных конвульсиях войны, голода и разрухи, а один из большевистских лидеров считает: «…совершенно необходимо…»
Скоро, очень скоро унылые изваяния вождя будут установлены по всей стране, олицетворяя приход в нее идеологических язычников.
В сентябре 1920 года Троцкий получил из Одессы письмо от своего школьного товарища, художника Николая Ивановича Скорецкого, в котором тот сообщал: «Талантливый скульптор Гриншпун жаждет тебя увидеть, чтобы должным образом закончить твой бюст, который начат в духе роденовского Рошфора…»{1276} Мне не удалось узнать, была ли закончена «роденовская» скульптура. Зато довелось познакомиться с девяностолетним отставным полковником, георгиевским кавалером, который, по его словам, «пять раз ранен, пять раз принимал присягу», но интересен тем, что изваял в 1921 году по распоряжению Политуправления большую скульптуру Л. Д. Троцкого. Зовут этого человека Филипп Михайлович Назаров. «Скульптура получилась довольно большой, – вспоминал Филипп Михайлович, – что-то около трех метров высотой. Сооружал я ее из гипса, ”зажелезил“, покрасил в защитный цвет. Голову лепил отдельно. Троцкий изображен в распахнутой шинели, руки заложены за спину».
На вопрос, знал ли Троцкий о памятнике, скульптор-самоучка ответил:
– Памятник установили в поселке Клементьево Можайского района Московской области, в расположении большого артиллерийского лагеря. Вскоре после установки скульптуры перед строем был объявлен приказ Председателя Реввоенсовета о поощрении меня за исполненную работу…
– А какова судьба скульптуры?
– Где-то в году двадцать седьмом или восьмом снесли… В 30-е годы я все боялся: вдруг вспомнят об авторе памятника. Фотографии скульптуры, эскизы, благодарность Троцкого я, конечно, заблаговременно уничтожил…
Так или иначе, но в Подмосковье несколько лет памятник Троцкому простоял.
В ноябре 1923 года помощник Троцкого Сермукс положил на стол перед наркомвоеном записку следующего содержания:
«Дорогой товарищ Троцкий,
Джо Давидсон, скульптор, о котором Вы, наверное, знаете, находится в Москве… Он вылепил бюсты почти всех знаменитых людей Запада и был официальным скульптором героев мировой войны у Антанты, но сам он радикал и мой хороший знакомый. Он уже сделал бюсты Калинина, Радека, Чичерина, Раковского, Литвинова, Иоффе, Красина и др.
Вам не нужно позировать ему, он может лепить Вас в продолжение 3-х, 4-х часов, пока Вы работаете, в один сеанс…
18. IХ.23 г.
С приветом Макс Йемен»{1277}.
Или вот еще письмо от известного художника В. Н. Дени: «Глубокоуважаемый Лев Давыдович! (так в тексте. – Д. В.) Не найдете ли Вы возможным до приезда петроградских художников Бродского и Вощилова дать теперь, когда можно, 1 час популярному скульптору Андрееву для зарисовки Вас цветными карандашами (Андреев, между прочим, автор оригинального памятника Гоголю).
Если Вы разрешите, то я его представлю Вам. Будьте добры дать ответ.
25. VII.21 г.
Уважающий Вас Дени»{1278}.
Конечно, если целая когорта большевистских лидеров так быстро успела увековечить себя бюстами, которые делал человек европейской известности, Троцкий отказать не мог. Но куда после опалы и остракизма исчез гипсовый революционер, созданный Давидсоном, а затем и Андреевым, догадаться сегодня нетрудно.
На этих, в общем-то мелких для истории фактах, я остановился не случайно. Во все времена революционеры-триумфаторы не могли устоять перед соблазном славы и тут же попадали в историческую ловушку. Памятники, созданные при жизни (да и не только!), никогда не служат человеческой памяти, но всегда – тщеславию. Большевики не только начали бессовестно увековечивать своих вождей, но и долго, назойливо, упрямо, одурманивающе и одновременно тупо пытались сделать вечными и свои главные лозунги: «Слава РКП!», «Слава ВКП(б)!», «Слава КПСС!». Что из этого получилось, известно всем. Власть всегда порочна и, если она не имеет демократических предохранителей, прямым путем ведет к тоталитаризму, а массовые памятники вождям – постыдные вехи идолопоклонства.
Троцкий избежал эпидемии «жатвы памятников» не потому, что был скромнее других вождей, а просто на поле отечества не успели густо взойти его гипсовые, бронзовые и мраморные «всходы». В этом смысле Троцкому повезло. Его бетонный обелиск действительно памятник. Единственный. Как бы мы ни относились к этому человеку, причастному ко многим драматическим и трагическим страницам нашей истории, его обелиск служит сегодня не столько политике, сколько людской памяти.
Что же осталось в памяти и действительности? Почему имя Троцкого уже многие десятилетия привлекает к себе внимание историков, философов, писателей, кинематографистов? О чем напоминает миру одинокий обелиск на чужбине? Вопросов много. На некоторые из них жизнь дала ответы, другие ждут своей очереди.
Пропасть истории одинаково глубока для всех. В гигантских ячеях сети, раскинутой над нею, задерживаются лишь крупные фигуры. Троцкий – одна из таковых. Сталинизм глубоко внедрил в сознание советских людей представление о Троцком как о сугубо негативной
