Черный разрушитель - Альфред Ван Вогт

Через несколько минут появился второй человек, затем один за другим явились остальные четверо — все, на кого глубокое воздействие оказал газ. Гроувнор всех их снабдил почти одинаковыми едва видимыми радиоприемничками.

Беззвучно мурлыча себе под нос, он вытащил баллон с другим гипнотическим газом, поместил его в удобный контейнер и заменил им первый баллон. На этот раз Молден и четверо остальных поддались всерьез. У двоих из оставшихся реакция была незначительной, один сначала будто бы подпал под действие газа, но почти сразу оклемался, а на одного газ вообще никак не подействовал.

Гроувнор решил довольствоваться одиннадцатью из пятнадцати. Вот уж Кент будет поражен появлением в его отделе такого количества гениальных химиков!

Однако праздновать победу было пока рано. Победа придет только тогда, когда атака будет направлена непосредственно на Кента.

Гроувнор быстро приспособил магнитофонную запись для экспериментальной радиопередачи на миниатюрные приемники. Включив ее, он отправился посмотреть, как это действует на людей. Четверо индивидов казались чем-то обеспокоенными. Гроувнор подошел к одному из них, который непрерывно тряс головой.

— Что с вами? — спросил он.

— Я все время слышу голос, — парень натянуто засмеялся. — Чушь какая-то.

— Громкий?

Вряд ли задал бы подобный вопрос заботливый благодетель, но Гроувнор строго следовал по намеченному плану.

— Нет, как будто издалека. Он постепенно затихает, а теперь…

— Он пропадет совсем, — успокаивающий тон Гроувнора благотворно действовал на человека. — Это от умственных перегрузок. Готов поспорить — он уже исчез просто оттого, что вы отвлеклись, разговаривая со мной.

Химик наклонил голову, как бы прислушиваясь, и с удивлением взглянул на Гроувнора:

— Уже исчез… — Он выпрямился и вздохнул с облегчением: — А я-то боялся…

Пожаловались еще трое, двоих удалось легко успокоить. Но на третьего не подействовало даже повторное внушение — он продолжал слышать голос. Гроувнор в конце концов отвел его в сторонку и под предлогом осмотра уха вынул кристалл. По-видимому, этому человеку требовалась дополнительная подготовка.

Обменявшись короткими фразами с остальными, Гроувнор, удовлетворенный результатами, прошел в свою аппаратную и включил целую серию магнитных записей так, чтобы они работали по три минуты каждые пятнадцать минут. Вернувшись в аудиторию и оглядев всех, он понял, что все в порядке, и решил, что можно оставить химиков — пусть себе работают. Он вышел в коридор и направился к лифтам.

Через несколько минут он вошел в математический отдел и попросил пропустить его к Мортону. Как ни удивительно, он был допущен к нему сразу.

Он увидел Мортона удобно устроившимся за большим письменным столом. Математик указал ему на стул, и Гроувнор сел.

Он впервые находился в рабочем кабинете Мортона и сейчас с любопытством оглядывался по сторонам. Комната была большой, целую стену в ней занимал экран. В данный момент он отображал пространство под таким углом, что огромная вращающаяся Галактика, на фоне которой Солнце выглядело лишь крошечной пылинкой, видна была от края и до края. Она была еще достаточно близко, чтобы можно было разглядеть бесчисленные звезды, но и достаточно далеко, чтобы они представлялись единой россыпью бриллиантов.

В поле зрения находились и скопления звезд, не входящих в Галактику, но несущихся параллельно ей в пространстве. Глядя на все это, Гроувнор вспомнил, что «Космическая гончая» именно сейчас проходит рядом с одним из небольших созвездий.

После обмена приветствиями он сказал:

— Еще не решили, будем ли мы садиться на какую-нибудь планету этого созвездия?

Мортон кивнул:

— Решили не делать посадки, и я с этим согласен. Мы направляемся в другую галактику и еще долго не увидим родной Земли. — Ленивым движением директор наклонился над столом, взял какую-то бумагу и вдруг резко спросил: — Я слышал, оккупированы ваши владения?

Гроувнор сухо улыбнулся. Он мог себе представить, какое удовольствие испытали некоторые члены экспедиции, узнав об этом инциденте. Он достаточно веско заявил о себе на корабле, чтобы кое у кого закралось беспокойство насчет возможностей его новой науки. И все его противники — а среди них не только сотрудники Кента — будут против вмешательства директора в это дело.

Прекрасно понимая это, он все-таки пришел к Мортону, чтобы прощупать, насколько тот сознает всю сложность возникшей ситуации и ее последствия. Гроувнор обрисовал Мортону происшедшее и закончил так:

— Мистер Мортон, я хочу, чтобы вы приказали Кенту прекратить вторжение, — у него вовсе не было желания облекать свои слова в столь резкую форму, но он хотел понять, чувствует ли Мортон опасность.

Директор покачал головой и сказал мягко:

— Что ни говорите, но для одного человека это действительно слишком большая площадь. Отчего бы вам не поделиться с другим отделом?

Ответ Мортона был слишком уклончивым, и Гроувнору ничего не оставалось как продолжать упорствовать. Он жестко спросил:

— Как позволите понимать вас? Не значит ли это, что на борту нашего корабля любой глава отдела может спокойно, без разрешения высшего руководства захватить помещения своего коллеги?

Мортон ответил не сразу. На лице у него появилась сухая усмешка. Поигрывая карандашом, он наконец сказал:

— Мне представляется, что вы не совсем правильно понимаете мою роль на борту «Гончей». Прежде чем вынести решение, касающееся руководителя отдела, я обязан держать совет с главами других отделов. — Он посмотрел в потолок. — Предположим, я внесу ваш вопрос на повестку дня и затем совет примет решение оставить Кенту ту часть ваших владений, которую он уже захватил. Утвержденный советом, ваш статус останется таковым навсегда. И я подумал: не лучше ли вам пока закрыть глаза на эти неудобства?

Он улыбнулся открыто и приветливо.

Достигнув желаемого, Гроувнор искренне улыбнулся ему в ответ.

— Я очень рад ощутить вашу поддержку. В таком случае я могу рассчитывать на вас — вы не дадите Кенту внести этот вопрос в повестку дня?

Если Мортон и удивился резкой перемене в отношении обсуждаемой проблемы, то виду не подал.

— Повестка дня, — с удовольствием пояснил он, — как раз то, что полностью зависит от меня. Ее готовит мой аппарат. Я ее представляю. Руководители отделов могут по требованию Кента проголосовать за внесение вопроса в повестку дня, но не этого, а последующих заседаний.

— Насколько я понимаю, — предположил Гроувнор, — мистер Кент уже подал прошение о передаче ему моих четырех комнат.