Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры (сборник) - Найо Марш

Какая мы странная компания, думала она. Легкое дуновение ветра принесло с собой более сильный запах мирта и сосновой хвои и на мгновение приподняло челку Софи. Она обнаружила, что Грант пристально смотрит на нее, и поспешно сказала:

– Никто из нас, похоже, не беспокоится о бедном мистере Мейлере.

Он махнул рукой.

– Не сомневаюсь, что наш властный друг разобрался в этом деле, – сказал Грант.

Майор Свит, который ел с большим удовольствием и ловко «уговорил» две порции виски с содовой, видимо, смягчился. Он сказал:

– Необыкновенный парень. По моему мнению, – лениво и беззлобно добавил. – Необыкновенно крепкий чай.

– Я думаю, – вступила леди Брейсли, – что мы прекрасно справляемся как есть – с Джованни, – и одарила Джованни достаточно долгим взглядом. – Хотя, – продолжила она, – жаль, что другой роскошный негодник покинул нас.

– А что именно, – беспокойно спросил Кеннет, – запланировано на сегодняшний вечер? Автомобили в девять – а куда мы поедем? Где будем ужинать?

– В «Джоконде», сэр, – сказал Джованни.

– Господи боже! – воскликнул майор. Еще бы ему не воскликнуть. «Джоконда» – самый роскошный и, без сомнения, самый дорогой ресторан в Риме.

– Правда? – проговорила леди Брейсли. – Тогда я должна помириться с Марко. На прошлой неделе мы поссорились из-за столиков. Он выгнал мексиканского атташе или кого-то, кто считается довольно важной персоной, и отдал его столик мне. Едва не произошел международный скандал. Я сказала ему, что терпеть не могу такие вещи. Вообще-то, с его стороны это было совсем уж нехорошо.

– На сей раз, дорогая тетушка, – усмехнулся Кеннет, – вам подадут комплексный обед за столиком в глубине зала рядом с дверью для персонала. Если я что-то понимаю в организованных турах.

– Прошу прощения, но вы ошибаетесь, сэр, – вмешался Джованни. – Все устроено совсем не так. Обслуживание по всем статьям самое лучшее. Позвольте заметить, вы закажете, что пожелаете.

– И заплатим за это? – грубо спросил Кеннет.

– Напротив, сэр, нет. По счету уплачу я. – Он повернулся к Гранту. – Когда вы соберетесь уходить, сэр, – сказал он, – будьте так любезны послать за мной вашего официанта. Я дам и чаевые, но, разумеется, если кто-нибудь из вас захочет… – он сделал красноречивый жест. – Но в этом не будет необходимости.

– Ну что же! – воскликнул майор. – Должен сказать, что это… э… похоже, это… э… – он слегка запнулся, – в полном порядке, – закончил он. – Верно?

Ван дер Вегели горячо его поддержали.

– Поначалу, – признался барон Софи, – мы с женой подумали, что плата, возможно, слишком высока… баснословная сумма… но мистер Мейлер произвел на нас такое сильное впечатление, а потом… – он весело поклонился Гранту, – мы узнали об уникальной возможности познакомиться с создателем «Саймона». Он нас покорил! И теперь, видите, как все славно идет, правда, если только все будет хорошо с великолепным Мейлером.

– Ах, бедняжка, бедняжка, бедняжка! – как заклинание, повторяла баронесса. – С ним все будет хорошо, он будет жив и здоров. Все объяснится очень просто, и все будут смеяться и радоваться. Не следует омрачать этим наш отдых. Ни в коей мере.

– Должен вам сказать, – шутливо обратился к Гранту барон, – что для меня знакомство с мистером Барнаби Грантом имеет не только эстетическое, но и профессиональное удовольствие. Я занимаюсь издательским делом, мистер Грант. – И он засмеялся. Рассмеялась и баронесса.

– В самом деле? – с наигранным интересом проговорил Грант. – Это действительно так?

– Фирма «Адриан и Велкер». Я редактор нашей зарубежной продукции.

Софи тихонько ахнула, и Грант повернулся к ней.

– Это ваша епархия, – сказал он и пояснил для Ван дер Вегелей: – Мисс Джейсон работает у моего издателя в Лондоне.

Последовали новые восклицания и многословные рассуждения о совпадениях, а Софи тем временем перебирала в голове, что ей было известно о фирме «Адриан и Велкер», и позже, когда они ехали с Палатина, поделилась своими сведениями с Грантом.

– Мы взяли несколько их детских и религиозных книг на перевод. Они в основном занимаются изданием религиозной литературы, их фирма, полагаю, крупнейшая в этой области в Европе. Кальвинистского толка и, насколько можно судить по детским книгам, до тошноты благочестивые. Глава фирмы, Велкер, говорят, фанатичный идеолог какой-то экстремальной секты в Голландии. Как вы можете догадаться, современной литературы они издают немного.

– Не совсем подходящая обстановка для сорванцов Ван дер Вегелей.

– О, не знаю, – рассеянно отозвалась Софи. – Мне кажется, они умеют приспосабливаться.

– Какое уставшее от жизни дитя! – с улыбкой заметил Грант и покачал головой. Софи порозовела и замолчала.

Они ехали во втором автомобиле, вместе с майором Свитом, который спал. Остальные четверо успели сесть к Джованни. Леди Брейсли, под предлогом, что в машине ее укачивает, заняла место на переднем сиденье.

Ужасающая вечерняя неразбериха римского уличного движения накатывала, скрежетала тормозами и гудела клаксонами на всех улицах. Водители орали друг на друга, бросая руль, воздевая обе руки в саркастической молитве при виде чудовищных преступлений, совершаемых другими водителями. Пешеходы бросались в этот водоворот, величественно жестикулируя в сторону надвигающегося транспорта. За столиками на тротуарах римляне читали вечерние газеты, ухаживали за женщинами, шумно спорили или, сложив на груди руки, с важной отстраненностью глазели в никуда. Майор Свит качался то в одну, то в другую сторону с открытым ртом и изредка всхрапывал. Раз он очнулся и изрек, что здесь не помешал бы лондонский полицейский.

– Он не продержался бы и трех минут, – сказал Грант.

– Чушь, – не согласился майор и опять отключился. Проснулся он, когда машина внезапно затормозила, и добавил: – Я дико извиняюсь, не понимаю, что на меня нашло. – И в ту же секунду снова захрапел.

Грант с удивлением узнал, что Софи тоже остановилась в пансионе «Галлико», куда сам переехал лишь накануне. Он предложил выпить вместе в «Трех ступеньках» на площади Навона.

– Они могут заехать за нами туда, – сказал он.

– Прекрасная мысль. Спасибо.

– Тогда в половине девятого?

Ему удалось ясно донести это до водителя.

Майора высадили у его гостиницы, а Софи и Гранта – у «Галлико».

В номере Гранта было жарко, как в духовке. Он принял душ, полежал часок в чем мать родила и в состоянии чрезвычайного смятения, а затем оделся. Уже готовый к выходу, он сел на кровать, обхватив голову руками. Если бы только, думал он, это могло быть решающим моментом. Если бы все это можно было остановить – сейчас. И тут же всплыла неизбежная цитата: «Если б можно было все оставить здесь, но здесь – на этом берегу и отмели времен…»

Он подумал о Софи Джейсон – вот она сидит на Палатинском холме, вечерний ветерок приподнял ее челку, а на ее лице выражение радостного изумления. Редкая девушка, тихая девушка, которая не говорила никаких глупостей, подумал он, а потом спросил себя, подходит ли ей в итоге определение «тихая». Грант встал у окна и, облокотившись на подоконник, разглядывал фасады, крыши и далекие купола.

Часы пробили восемь. По булыжной мостовой внизу прогрохотала конная повозка, за которой тянулась вереница мотоциклов и легковых автомашин. Напротив, в комнате на верхнем этаже, раздался взрыв возбужденного говора, а где-то далеко в глубине дома беззастенчиво запел неумелый тенор. Подальше в стороне, на втором этаже пансиона «Галлико», было распахнуто окно, и оттуда выглядывала Софи, вся в белом.

Он наблюдал, как она положила руки на оконный карниз, свесила ладони и вдохнула вечерний воздух. Как странно было смотреть на человека, который не подозревает, что за ним наблюдают. Она стояла, отвернувшись от Гранта, и, вытянув шею, смотрела в конец улицы, где невесомой аркой светилась водяная пыль от фонтана на пьяцца Навона. Грант наблюдал за Софи с чувством вины и удовольствия. Через минуту или две он проговорил:

– Добрый вечер.

Девушка на мгновение замерла, а потом медленно к нему повернулась.

– Сколько вы уже там? – спросила она.

– Почти нисколько. Вижу, вы готовы. Идем?

– Да, идем.

На улице было прохладнее. Когда они ступили на площадь Навона, самый звук журчащей воды освежил вечерний воздух. Очаровательная пьяцца сверкала, огни переливались в каскадах воды, отсвечивали от автомобильных фар и сияли в кафе «Три ступеньки».

– Вижу столик, – сказал Грант. – Занимаем его, быстро!

Он стоял у края тротуара. Площадь Навона почти не была видна. Для Софи это значения не имело. Ее гораздо больше устраивало сидеть здесь, окруженной со всех сторон, в легкой толкотне, ошеломленной, возможно, обманутой в результате какой-нибудь махинации, придуманной специально для туристов, чем реагировать на Рим с благоразумием знающего человека, хорошим вкусом человека опытного и сдержанностью, которых она в любом случае не имела.