Человек, который умер смеясь - Дэвид Хэндлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот Вик ни на секунду не расслаблялся, не переставал осматривать комнату в поисках подозрительных людей. Вик теперь работал.
— В казино собираешься? — спросил меня Санни между автографами.
— Заскочу спустить все деньги, и сразу обратно.
— А сколько ты взял? — встревоженно поинтересовался он.
— Тысячу.
Санни вздохнул с явным облегчением.
— А, это мелочи.
— А вы?
— Я? Мне больше в казино нельзя. Я играю так же, как и пью — не могу остановиться. Бывало, я проигрывал за ночь по пятьдесят — сто тысяч. Теперь обхожу столы стороной — и скачки тоже.
Без пяти два Вик постучал по циферблату своих часов.
— Спасибо, Вик, — сказал Санни, давая официантке знак принести нам чек. — Не хочу опаздывать на репетицию, Хоги. Теперь я себе подобных вещей позволить не могу.
Официантка к нам не торопилась. Шли секунды. Санни постучал вилкой по столу. Потом схватил Вика за руку, чтобы посмотреть время на его часах. Потом сунул в рот парочку драже «Сен-сен». Потом еще раз схватил Вика за руку.
— Дорогуша! — снова крикнул он, явно начиная нервничать. — Официантка!
— Минуточку! — отозвалась она.
— Санни, давайте я вас просто выпущу, — попытался его успокоить Вик. — Я и сам могу расписаться на чеке.
Санни ударил по столу кулаком, так что вилки, стаканы и держатель для салфеток аж подскочили.
— Нет! — взревел он. — Она принесет его сюда, и немедленно… — Тут Санни заметил, что люди за соседними столиками на него смотрят, и взял себя в руки. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Хорошая мысль, Вик, — тихо сказал он. — Спасибо.
Вик его выпустил, и он зашагал — почти побежал — прочь, не дожидаясь нас. Он так спешил, что чуть не снес по пути двух японских бизнесменов.
— Санни расстроен, — заметил Вик, подписывая чек.
— Да уж я вижу.
— Я не про официантку. Это как раз шаг в правильном направлении. Новый Санни.
— А что бы сделал старый Санни?
— Добился бы ее увольнения. А перед этим перевернул бы стол и побил тарелки. Он сейчас стал гораздо спокойнее. Нет, я про то, как он себя вел с поклонниками.
— А как он себя с ними вел?
— Как будто они ему нравятся. Хотел, чтобы они к нему подходили. Он играл. Он так делает, только когда расстроен. Его это успокаивает. Он уже давно так не делал.
— Должно быть, у него многое зависит от этой работы.
— Не в работе дело. В письме. Оно его не на шутку встревожило. И меня тоже.
— Думаете, это всерьез?
Вик пожал плечами.
— Полезнее предполагать, что да. В таких вещах лучше перестраховаться.
— По-вашему, это как-то связано с приветственным подарочком мне?
Вик нервно поерзал.
— Нет. Нет, не думаю.
— Тогда кто…
— Пойдем. Не хочу оставлять его одного надо.
На сцене одного из основных залов построили декорацию, на которую, похоже, ушла вся алюминиевая фольга в штате Невада. От сцены прямо в зал тянулся подиум, доходя до телекамер и мониторов. Вокруг суетились ассистенты режиссера с папками-планшетами. Пузатые техники с важным видом возились с прожекторами и микрофонами и глазели на танцовщиц, а те в основном сидели в первых рядах, не обращая на техников никакого внимания. Помощник режиссера на сцене показывал нескольким танцовщицам в облегающих джинсах и топах с бретельками, что делать в какой момент. Все очень высокие, с хорошими фигурами, но с простоватыми, ничего не выражающими лицами. Мы с Виком уселись.
— Не нравится мне это, — сказал Вик. — Все время кто-то приходит, кто-то уходит. Кто угодно может пальнуть в Санни.
Он явно нервничал, а это заставляло нервничать и меня.
— Ну так позвоните в полицию. Или вызовите гостиничную службу безопасности.
— Вы же знаете, что не могу.
— Санни на вас срывается, похоже.
— На ком-то он же должен срываться. Лучше на мне, чем на ком-то, кого он может всерьез задеть — на Ванде, например, или на Конни.
— А как же, «у больших парней и эмоции большие»?
— Да просто я-то могу это от него стерпеть, Хог. Это моя работа, не их.
— Как думаете, он откажется от книги?
— Не знаю.
— А вы бы хотели, чтобы он отказался?
— Я хочу как лучше для него, — ответил Вик.
Режиссер объявил технический прогон и попросил всех замолчать. Режиссер, молодой парнишка с бородой в гавайской рубашке, нетерпеливый и взвинченный, явно был не очень уверен в себе. Мерили как-то сказала мне, что неуверенные в себе режиссеры могут быть очень сволочными.
И этот нам через пару минут продемонстрировал, что Мерили была права.
Санни считывал с телесуфлера вводные для представления участниц. Там шла шутка: «А вот и они, вот и кандидатки в мисс „Отель Аладдин“[36]!»
Кое-кто из съемочной группы хихикнул, но Санни был недоволен. Он схватился за горло, делая вид, что его тошнит.
— Вам что, не нравится эта строчка, мистер Дэй? — поинтересовался режиссер.
— Какая-то она несвежая, вам не кажется? Эта шутка была несвежей даже двадцать лет назад, когда ее использовал Паар[37]. Мы можем и лучше.
— Шутки уже написаны, мистер Дэй.
— Да, но мне же их произносить. Дайте мне минуту, я что-нибудь придумаю.
— У нас нет минуты, раздраженно сказал режиссер. — И честно говоря, люди этот конкурс смотрят не ради ваших острот. Половина вообще будет смотреть без звука, держа свой писюн в руке.
Санни рассмеялся.
— Писюн? Это что, у вас в младших классах сейчас так говорят крутые ребята?
Тут засмеялись и съемочная группа, и танцовщицы.
Режиссер побагровел.
— Мистер Дэй, вы собираетесь устраивать мне проблемы и вести себя непрофессионально? Если да, то так и скажите. Скажите сразу, и я возьму телефон и найду кого-нибудь вам на замену. Мне тут ваши фокусы не нужны. Мне нужен профессионал.
Зал затих. Все смотрели на Санни и гадали, как поведет себя Единственный.
Санни яростно полез за «Сен-сен», сунул пару драже в рот и принялся жевать. Он жевал их, пока с лица его не исчезли гнев и обида, а потом негромко сказал:
— Я профессионал.
— И? — подстегнул его режиссер.
— А вы режиссер, — тихо произнес Санни, как послушный ребенок.
— Отлично. А теперь давайте вернемся к прогону.
Они вернулись к работе.
— Пойду-ка я отсюда, — сказал я Вику.
— Я вас не виню, — напряженно сказал он, не отрывая мрачного взгляда
