Пария - Грэхэм Мастертон

„Нам немногое известно о флоте Хаскета, — говорилось в книге, — хотя вероятнее всего в его состав входили четыре стофутовых торговых корабля и бесчисленные меньшие суда. По современным меркам корабль длиной в сто футов не причисляется к большим, но это были самые крупные плавающие суда, которые могли безопасно входить в залив Салем. Приливы там достигают девяти футов, и большой корабль, свободно войдя в залив во время прилива, во время отлива несомненно сел бы на мель. До нашего времени известными остались названия лишь двух кораблей Хаскета: „Осанна“ и „Дэвид Дарк“. Вырезанная из кости модель „Осанны“, выполненная около 1712 года бывшим членом экипажа корабля, представляет корабль как трехмачтовый парусник с флагом, украшенным пальмовым деревом в знак того, что корабль ходил в плавания к берегам Вест-Индии. Не сохранилось ни одного описания „Дэвида Дарка“, однако можно предположить, что это был корабль, во многом похожий на „Осанну“…“

Я открыл „Великих людей Салема“ Дугласа и прочитал все, что мог найти об Эйсе Хаскете. Хаскет, энергичный и неустрашимый предшественник Элиаса Дерби, видимо, снискал уважение не только как процветающий купец, но и как фанатичный защитник пуританской веры. Элиас Дерби преобразовал Салем в один из крупнейших и богатейших портов восточного побережья, сам воссияв славой первого в истории Америки миллионера, Хаскет же держал в кулаке как кошельки, так и души сограждан. Согласно текстам, сохранившимся с тех времен:

„…мистер Хаскет глубоко верует, что по земле нашей ходят как Ангелы, так и Дьяволы, и последний этого не скрывает, так как если человек должен верить в Бога и Его Небесные Воинства, говаривал мистер Хаскет, то столь же верно он должен веровать и в Сатану и его слуг…“

Я уже хотел отложить книгу, с удовлетворением думая, что могу теперь продать картину Музею Пибоди или какому-нибудь другому из постоянных клиентов как „уникальное изображение одного из торговых кораблей Эйсы Хаскета“, когда меня что-то кольнуло: поищи имя Дэвида Дарка. Это было странное имя, оно затронуло какую-то струну в моей памяти. Может, сама Джейн когда-то о нем упоминала, может, кто-то из клиентов? Не скажу точно. Я еще раз пролистал „Великих людей Салема“ и наконец нашел его.

Заметка была довольно короткой. Всего два десятка строк очень убористого и мелкого петита: Дэвид Иттэй Дарк, 1610(?)-1691. Проповедник-фундаменталист из Милл-Понд, Салем. В 1682 году ненадолго приобрел популярность, утверждая, что несколько раз разговаривал с Сатаной и получил от него список всех душ в округе Салем, которые были прокляты и приговорены „ к страшным мукам в пламени“, чего Сатана „уже ждет не дождется“. Дэвид Дарк был протеже и советник богатого купца из Салема Эйсы Хаскета (см.) и в течение нескольких лет при помощи Хаскета старался ввести в епархии Салем радикальную религию фундаментализма. Дарк умер при таинственных обстоятельствах весной 1691 года, согласно показаниям некоторых свидетелей, вследствие „самопроизвольного взрыва“. Хаскет в честь Дарка присвоил своему лучшему кораблю имя „Дэвид Дарк“, хотя интересно отметить факт, что все записи, касающиеся этого корабля, были затем уничтожены в судовых журналах, расчетных книгах, реестрах и картах того периода, вероятнее всего, по приказу самого Хаскета…»

Сразу вслед за этим я и нашел то, что искал. Читая, я вел пальцем по строчкам, а затем прочитал текст еще раз, вслух. Я чувствовал нарастающий прилив возбуждения, как любой торговец антиквариатом, который неожиданно для себя открывает, что он — обладатель чего-то ценного и уникального.

Эмблемой «Дэвида Дарка» был красный крест на черном поле, символизирующий триумф божественной мощи над силами тьмы. В течение нескольких десятков лет после смерти Дэвида Дарка этой эмблемой, наперекор ее первоначальному значению, пользовались тайные общества «ведьм» и людей, занимающихся черной магией. В 1731 году вице-губернатор Вильям Кларк, председатель уголовного суда, издал запрещение использовать эмблему где бы то ни было.

Я опустил книгу на пол и еще раз взял в руки картину. Так значит, это «Дэвид Дарк», корабль, окрещенный именем человека, который утверждал, что разговаривал с дьяволом, корабль, даже название которого было стерто из всех местных реестров.

Черт, ничего удивительного, что Эдвард Уордвелл так хотел приобрести эту картину для Музея Пибоди. Это могло быть единственное существующее в мире изображением «Дэвида Дарка». Во всяком случае, единственное, которое уцелело после чистки, проведенной двести девяносто лет назад, когда хозяин судна строго-настрого приказал уничтожить все, что имело хоть какую-то связь с этим кораблем.

«Дэвид Дарк» выплыл из Салемского залива под запрещенным черно-красным флагом. Я присмотрелся к кораблю повнимательнее и понял, что художник изобразил его необычайно точно, хотя и поместил его на дальнем плане и несмотря на то, что наверняка ежедневно много кораблей вплывало и выплывало из порта Салем.

Может, художник вообще не хотел рисовать побережье Грейнитхед? Может, он хотел лишь увековечить историческое мгновение, когда «Дэвид Дарк» отправлялся в свой важнейший рейс? Но куда плыл этот корабль и зачем?

Пылающие поленья в камине неожиданно зашевелились. Я перепугался и резко поднял голову. Мое сердце работало как помпа, старающаяся опорожнить трюм тонущего корабля. Ветер притих, и я теперь слышал только дождь, упорно шелестевший среди ветвей деревьев в саду. Я встал на колени на ковре, среди разбросанных книг, и вслушивался, вслушивался, надеясь, что дом не осмелится шептать, что двери не осмелятся открыться, что никакие духи трехсотлетней давности не осмелятся шляться по коридорам и лестницам.

А перед моими глазами «Дэвид Дарк» плыл по серому нарисованному морю к своему неведомому предназначению, таинственный и неясный на фоне прибрежных деревьев. Я всматривался в него, прислушиваясь, и поймал себя на том, что шепотом выговариваю его название:

— Дэвид Дарк…

С минуту царила тишина, были слышны лишь шум дождя и треск огня в камине. А потом раздался еле уловимый звук, тот самый звук, которого я так опасался. Невольно у меня вырвался сдавленный крик страха, как будто я очутился в самолете, который неожиданно начинает падать. Я весь оледенел, и даже если бы захотел убежать куда-то, то все равно не смог бы сдвинуться с места.

Это скрипели садовые качели. Ритмично и размеренно, то же самое скрип-скрип, скрип-скрип, которое я слышал прошлой ночью. Теперь не могло быть никакой ошибки.

Я встал и на ватных ногах вышел в холл. Двери библиотеки, которые я закрыл, выходя, теперь были открыты. Не держит ручка? Я же запер двери, а теперь они открыты! Кто-то или что-то их открыло. Ветер? Невозможно. Перестань сваливать все на ветер! Ветер может только шептать, шуметь, реветь, свистеть и хлопать ставнями, но он не может открыть запертых дверей, он не может переставлять предметы на фотографиях, он не может раскачивать садовые качели так сильно, чтобы они начали скрипеть. Кто-то есть в саду. Ты должен посмотреть правде в глаза: в твоем доме творятся чертовски удивительные вещи, творимые какой-то человеческой или нечеловеческой силой. Кто-то качается в саду, так, ради Бога, сходи и посмотри. Иди и убедись сам, чего ты так боишься. Посмотри этому в глаза!