Каратель - Валерий Горшков

Жена, Татьяна, лежала поперек кровати, руки ее были связаны за спиной, во рту торчал кляп. Она была без сознания, на лбу багровела ссадина. Разорванная ночная сорочка оголяла тело. На груди Татьяны виднелись свежие царапины и кровоподтеки, а на бедрах – увидев это, Маркелов едва сдержался, чтобы не издать отчаянный звериный вопль, – сгустки смешавшейся с кровью спермы. Он бросился к жене и стал судорожно дергать единственной рукой стягивавшую запястья веревку. Маркелов плохо соображал, что делает, и лишь через некоторое время догадался сбегать на кухню за ножом и перерезать путы.

– Танечка! Танечка! – Маркелов чувствовал, что сходит с ума. Он рыдал и осыпал поцелуями тело жены. Наконец, поднявшись с колен, он бегом бросился в ванную, набрал в пластмассовую кружку воды и, вернувшись в спальню, плеснул в лицо Татьяне.

Веки жены чуть заметно дрогнули, из груди вырвался сдавленный тихий стон. Наконец она открыла глаза.

– Ты…

– Кто, кто это сделал?! – прохрипел, задыхаясь от ненависти, злобы, жалости к жене одновременно, Маркелов. Дрожащими пальцами он бережно поправлял спадавшие на рассеченный лоб жены светлые пряди. – Танечка, милая, кто эти ублюдки?! Я убью их!

– Я… я не знаю… Позвонили… в дверь…

Страшное подозрение вдруг промелькнуло в голове Маркелова.

– А Илья? Где наш сын?!

– Он у мамы… Я утром отвезла его, – Татьяна снова прикрыла глаза. – Мне плохо…

– Сейчас, миленькая моя, сейчас! – Маркелов рванулся к телефону, чтобы вызвать «Скорую помощь», но обнаружил, что провод перерезан. Тогда он зубами оголил провода, соединил их, услышав в трубке длинный гудок, стал лихорадочно набирать «ноль-три».

– Алло!

– «Скорая помощь» слушает. Говорите.

– Быстрее! Приезжайте! Улица Советская, пятнадцать, квартира восемь!

– Что случилось?

– Изнасиловали мою жену!

– Фамилия, имя?

– Что?!

– Имя вашей жены.

– Маркелова Татьяна! Быстрее, прошу вас! Ей очень плохо!

– Год рождения?

– Да вы что, совсем ебанулись, твари! – не выдержал Маркелов. – Какое рождение?! Человек умирает!

– Бригада едет. Ждите, – и на том конце линии повесили трубку.

С трудом переведя дыхание, Маркелов набрал милицию. К счастью, дежурный не стал задавать идиотских вопросов. Спустя десять минут на лестнице раздался топот ног, и в квартиру ворвалась оперативная группа. Еще минут через пять прикатила «Скорая». Татьяна к тому времени в очередной раз потеряла сознание.

Маркелова оттеснили от лежавшей на кровати жены и увели в соседнюю комнату. Оперативник достал из полиэтиленовой папки чистый бланк и стал убористым почерком вносить в него данные пострадавшей и ее мужа. Маркелов молча курил одну сигарету за другой, отрешенным взглядом наблюдая за тем, как ложатся на бумагу ровные рукописные строчки. Перед глазами бывшего спецназовца стояла только одна картина – новенький, еще пахнущий оружейной смазкой автомат Калашникова с полным магазином патронов.

Всю следующую ночь Маркелов провел в коридоре больницы, возле дверей палаты, в которой спала Татьяна. Врачи обнаружили у нее сильное сотрясение мозга, многочисленные разрывы мягких тканей. Кроме того, она находилась в тяжелейшей депрессии – из такой депрессии некоторым пациентам не удается выбраться всю оставшуюся жизнь. Но Маркелову, у которого за последние дни на висках высыпала ранняя седина, не хотелось думать о возможности такого исхода.

«Все будет в порядке, – твердил он про себя. – Все обязательно будет хорошо… Она скоро поправится, и мы снова сможем жить так же дружно и счастливо, как раньше…»

Но сколько он ни старался успокоить самого себя, воображая себе светлое будущее, мысли снова и снова возвращались к жестокой реальности.

«Нет, не может быть никакого покоя, пока ублюдки, виновные в смерти Алексея и изнасиловавшие Таню, дышат со мной одним воздухом!..»

Маркелов до крови кусал губы от переполнявшей его ненависти и проклинал себя за физическую ущербность. Что он может, однорукий инвалид! Надеяться на помощь «бдительной» милиции, на то, что она изловит и покарает «хулиганов»?! Выслушивать предположения продажных ментов, что смерть Державина и изнасилование Татьяны – два совершенно не зависящие друг от друга случая?! Нет, здесь надо действовать самому… Если не лично, то, по крайней мере, возложив эту «работу» на профессионала! В какой-то момент Маркелов испугался собственных мыслей, но он быстро успокоился, понимая, что это единственно реальный способ переломить создавшуюся ситуацию. Жечь, жечь каленым железом этих ублюдков! Третьего не дано!

И он стал терпеливо ждать, когда «быки» снова напомнят о себе.

Спустя три дня, когда все газеты уже успели раструбить на весь город об убийстве одного из учредителей «афганского» фонда, об изнасиловании жены другого учредителя и предположить, что предприимчивые ветераны якобы не поделили барыши с обеспечивающими им «крышу» бандитами, телефон в квартире Маркелова вдруг взорвался настойчивой трелью. Николай был один. Сына, которого отвезла к теще Таня, он предпочитал пока не забирать, готовясь к предстоящим разборкам с бандитами. Часы показывали половину двенадцатого ночи, на столике перед Маркеловым стояла наполовину пустая бутылка «Столичной», налитая до краев стопка, пепельница, полная окурков, и телефон. Николай интуитивно чувствовал, что позвонить должны именно в этот вечер. Не спеша затушив сигарету, он опрокинул в рот водку и только потом протянул руку к трубке.

– Слушаю.

– Добрый вечер, Николай Романович, – донесся с другого конца линии спокойный вкрадчивый голос. – Извините, что так поздно беспокою. Думаю, нам нужно пообщаться.

– Кто говорит? – нарочито равнодушно спросил Маркелов.

– Моя фамилия Феоктистов, Владислав Арсеньевич. Мы не были раньше знакомы, но, думаю, это дело поправимое. К сожалению, слишком часто самые благородные начинания сходят на нет из-за бездарных исполнителей…

– Я вас не понимаю. Чего вы хотите?

– Мы – я имею в виду фирму «Фердинанд» – достаточно известная и уважаемая коммерческая структура. Мы поддерживаем очень хорошие отношения с людьми, сидящими в высоких кабинетах. И когда ваш фонд обрел наконец законный юридический статус, мы приложили немало усилий, чтобы содействовать получению фондом серьезных налоговых и таможенных льгот.

– Вы?! Стало быть, именно благодаря вашей закулисной протекции мы получили возможность зарабатывать деньги?!

– Совершенно верно. Я же говорил – мы очень серьезная коммерческая структура и давно научились просчитывать деловые комбинации на два хода вперед. Вы еще только начинали бегать по инстанциям, а мы уже все за вас решили. Поверьте мне – если бы было так легко добиться финансовых послаблений от государства, автоматически дающих огромную фору перед конкурентами, то любая более или менее крупная компания уже давно купила бы эти самые льготы. Это же эльдорадо! Открываются такие широкие перспективы! К сожалению, коммерческим организациям никто не позволит так откровенно обогащаться… Другое дело, если вопрос касается обездоленных, на помощь которым у государства, как обычно, нет денег. Дети, ветераны, инвалиды… Гораздо проще дать им самим возможность зарабатывать для себя деньги, чем давать дотации из госбюджета. Вот почему мы давно искали подходящий вариант и были очень рады, когда узнали о готовящейся регистрации фонда помощи инвалидам афганской войны. Чего скрывать – мы всего-навсего обычные коммерсанты, заинтересованные в приумножении капитала! – Феоктистов коротко, сухо рассмеялся. – А для достижения цели в бизнесе допустимы, как вы, наверное, уже поняли, любые методы…

– Теперь понятно, – резко сказал Маркелов. – Не получилось подмять нас по-легкому, обломились, так сразу же пошли на физическое устрашение, верно? Сначала до смерти забили Державина, которого после Афгана врачи собирали по кусочкам, потом послали своих ублюдков изнасиловать мою жену! И после всего этого еще имеете наглость звонить мне и предлагать совместный бизнес!

– Побойтесь бога, Николай Романович! – почти искренне возмутился Феоктистов. – Я, конечно, слышал о неприятностях, которые случились с одним из ваших компаньонов и с вашей супругой… Читал в газете. Неужели вы подумали, будто это наших рук дело? Простите, но это полный абсурд! Мы не бандиты – мы честные бизнесмены. По крайней мере, стараемся таковыми быть, поэтому избегаем вступать в конфликты с законом. Не я ли говорил вам, что многие из больших чиновников – наши друзья?

– Можно подумать, не ваши бритоголовые «быки» приходили к нам в офис с письмом от Вяземцева?!

– Что верно, то верно. Бездарный исполнитель может легко испортить любое благое начинание. Я был вынужден срочно уехать в Амстердам, на встречу с тамошними предпринимателями, и поручил ребятам навестить вас, но они, черти, как всегда, перестарались! Совершенно не умеют вести деловые беседы, всего норовят добиться нахрапом… Приходится исправлять их ошибки самому. Вы уж извините меня за их поведение и причиненные неприятности, я надеюсь, мы с вами найдем общий язык.