Партизанка Лара - Надежда Надеждина

В дождливый вечер в деревне ложатся рано. На улице в Тимонове не было видно ни одного огонька. И раньше всех погасла коптилка в доме у Юриных.

Два года назад его окна вечерами светились подолгу: тимоновскую избу-читальню охотно посещала молодёжь. Немцы закрыли эту избу-читальню, и дом был возвращён его прежнему владельцу, раскулаченному Юрину. Жена Юрина, Марфа, славилась своей жадностью: она укладывалась спать с курами, лишь бы не жечь фитилёк.

У Юриных уже спали, когда в дверь раздался нетерпеливый стук. Хриплый голос что-то прокричал по-немецки, приказывая отворить.

В темноте с треском вспыхивали и гасли короткие синие огоньки. У хозяйки дрожали руки, она только с третьей спички зажгла фитилёк.

В избе запахло дождём. Этот запах шёл от мокрых волос и платьев двух девочек, которых патруль вытолкнул на середину избы.

Одна из них, худенькая, темноволосая, стояла на свету и, вскинув кудрявую голову, рассматривала стены. Вид у неё был независимый, словно она очутилась здесь не потому, что её задержали, а потому, что ей самой было любопытно зайти. Другая, белоголовая, постарше и поосторожней, держалась в тени, но именно её и узнала хозяйка.

— Антон! — позвала она спавшего за занавеской мужа. — Проснись, Антон, погляди, к нам привели печенёвскую Райку! С какой-то подружкой…

Антон лишь храпел в ответ.

— Где же ты, Райка, пропадала? Говорили: в Германию тебя свезли.

— В Германию теперь не возят, — усмехнулась Рая, — дорога стала плохая.

— Да ну? И где ж ты теперь живёшь?

— У тёти. Помогаю ей, она хворая.

— Выходит, что за тётю тебя патруль задержал?..

— Просто получилась глупость: пошли мы с подружкой наниматься рожь жать, а тут патруль. Конечно, разберутся — отпустят. Жаль, что вас разбудили, побеспокоили зря.

— Подумать, Райка Михеенко меня жалеет! А когда мой дом отбирали, где были голодранцы Михеенки? Жалели они тогда меня?

Поблёскивая мокрыми плащами, патрульные стояли в дверях, прислушиваясь к разговору. И хотя не было переводчика, чтоб им перевести, но самое главное они поняли: в этом доме девчонок, которых они привели, не только знают, но и не любят. Значит, здесь, под присмотром хозяйки, можно оставить задержанных до утра.

— Утром будем забрать, ты гляди ночь! — уходя, приказал хозяйке патрульный.

Лицо женщины вытянулось: не спать всю ночь из-за паршивых девчонок! Но она не посмела спорить с патрулём.

Злобно скривив губы, хозяйка швырнула под ноги девочкам тряпку:

— Весь пол мне заследили, мокрохвостки! А ну, подотрите за собой и ступайте на печку спать! Да чтоб мне ночью без глупостев!

Повязавшись платком, хозяйка, зевая, села у окна и зевком задула коптилку.

За окном, шурша, как зёрна из мешка, сыпались на крышу, на крыльцо, на землю крупные капли дождя.

«Всё из-за него, — слушая шорох капель, с горечью думала Лара, — всё из-за этого несчастного дождя…»

Тимоново лежало на пути к той деревне, куда девочки были посланы в разведку. Будь хорошая погода, они бы обошли Тимоново, не рискуя показаться в знакомых местах. Но в дождь они решили идти напрямик: в дождь все дома, никто не встретится.

На тимоновском поле их соблазнила спеющая рожь. Голодные девочки налетели на неё, как воробьи на коноплю. Они шелушили мокрые колючие колосья, выбирая из них зёрна.

Забыв осторожность, подружки громко смеялись. И вдруг за их спинами раздалось повелительное: «Хальт!»

Девочки были окружены. За кустами, росшими на меже, прятался патруль.

Они попали в ловушку. Завтра на допросе их опознают. Хозяйка подтвердит, что они уклонились от отправки в Германию. Кто-нибудь вспомнит историю, случившуюся в Козодоях. Немцам станет ясно, что перед ними разведчицы партизан.

Надо бежать до утра. Но как убежать? Стены и крыша здесь крепкие, дверь заперта, а у окна покачивается хозяйкина тень.

Спина у неё горбатая, нос вытянулся крючком. Ларе, которая смотрит на нее с печки, вспоминается рисунок из книжки «Русские сказки». Точно такая — горбатая и носатая — была на рисунке баба-яга.

Сидит баба-яга, чёрная, злая душа, стережёт девочек, хочет их погубить.

На печке жарко. Девочек разморило, им трудно бороться с дремотой. Чтоб не уснуть, они трут глаза, толкают друг друга в бок локтями.

Но хочется спать и бабе-яге. Она всё сильнее клюёт носом, она захрапела. Баба-яга спит.

И вдруг она резко вскидывает голову:

— Вы куда?

Баба-яга услышала лёгкий, скользящий шорох. Кто-то пробует спуститься с печки, шаря по кирпичам босой ногой.

— Сейчас же залазь обратно! А то мужика побужу, он тебе всыплет.

— Тётенька! — нежно сказал детский голос. — Нам бы водички… Пить хочется. Здесь очень жарко.

— Небось не помрёте. Не дозволяю разгуливать в потёмках, а свет не зажгу. И так уж через вас целых три спички спортила.

На печке затихли: вылазка не удалась.

И снова колышется у окна злобная тень, и снова кажется Ларе, что она, как девочка в сказке, в плену у бабы-яги. Сидит у окна баба-яга, не спит чёрная душа, стережёт девочек, хочет их погубить.

Дождь утих. За окном рассвет. Небо голубовато-белое, словно его облили молоком. В это время в деревне доят коров.

В сказке спастись от бабы-яги девочке помогли кот, берёзка, ворота. А кто поможет ей, Ларе, и её подружке? Им должна помочь коровушка-бурёнушка. Баба-яга, которая их сторожит, жадная. Она жалела лишнюю спичку, от жадности она не допустит, чтобы у коровы перегорело молоко. Она пойдёт доить.

— Девочки! — слышат подружки вкрадчивый, тихий голос. — Вы вроде просили водички?

Это баба-яга их испытывает, но они не дураки.

Крадучись, хозяйка подходит к печке, поднимается на приступку. Лара лежит с краю, и чужое несвежее дыхание противно щекочет ей лоб. Но лицо девочки спокойно, глаза закрыты. Лара даже чуть-чуть посапывает. Шаги удаляются. Звякнуло ведро. Дважды повернулся в замочной скважине ключ.

Теперь пора! Пускай баба-яга заперла дверь на ключ. Неважно! Рая как свои пять пальцев знает тимоновскую избу-читальню: в другой половине дома есть окно, которое выходит на огород.

Ломая хрупкие, голубоватые стебли мака, путаясь в огуречной ботве, они промчались по огороду и, перескочив через плетень, сбежали к речке. Вода в ней жирно-зелёная, как щи из щавеля. И надо было медленно втискиваться в эту зелёную, волосатую от водорослей воду, чтобы никто не услышал плеск.

На воде с глухим бульканьем рябили круги, рыба играла на утренней заре. Скоро должно было взойти солнце.

Что такое тимоновская речушка для девочки, которая отлично плавает в море? Лара добралась до берега первой; следом за ней в камыши влезла и Рая.

Из своей камышовой засады девочкам хорошо была видна юринская усадьба. На ней царила тишина.

— Ещё доит, — сказала Лара, — ещё ведьма не спохватилась. Куда ж нам податься, Рая? Надо думать скорей!

Деревня уже просыпалась. Деревенское утро скрипело колодцем, пело по-петушиному, хлопало пастушьим кнутом.

Где искать убежища, куда идти?

И Рая объяснила свой план.

…Рано утром Анна Фёдоровна вышла из дома посмотреть, не полегла ли её рожь, посеянная на усадьбе. На неподвижных усиках светились капли дождя, окружая колосья холодным сиянием. Было тихо, безветренно. Но посреди делянки рожь подозрительно шевелилась. Уж не ворует ли кто колосья? Нет, это были не воры.

Анна Фёдоровна обмерла. Путаясь во ржи, к дому бежали две девочки. Вот они стоят перед ней: её дочь и Лариса. На них ни одной сухой нитки, мокрые платья в грязи.

— Мама! — лязгая зубами, сказала Рая. — Мы сбежали из Тимонова. За нами гонятся. Спрячь, мама, нас где-нибудь.

— Где же вас спрятать? Ума не приложу.

Анна Фёдоровна машинально потёрла спину: рубцы после вчерашнего допроса были ещё свежи.

— Пошли в дом, только тихо: не разбудить бы малышей.

В доме со вчерашнего вечера было не прибрано. Ребята не хотели ужинать, пока не вернётся мать, которую увёл Палач. Молоко пили уже в потёмках.

Так и остались стоять на столе непомытые кружки: Вовкина — с отбитым краем, Павликова — без ручки и самая аккуратная, Олина — с цветком.

Рая помрачнела, увидев эти кружки. Теперь она раскаивалась, что посоветовала прятаться в Печенёве. Если их с Ларой здесь схватят, это будет гибелью и для них и для их семей.

Анна Фёдоровна нагнулась, потянула вбитое в половицу железное кольцо, и в полу открылась чёрная квадратная дыра.

— Здесь спрячетесь, в подполе. Только нет лестницы. Лестницу ребята на сеновал уволокли.

— Ничего, мама, мы можем и без лестницы.

Держась руками за края люка, Рая с секунду висела над ямой, затем ловко прыгнула вниз. Исчезла в дыре и Лара. Анна Фёдоровна закрыла люк.

Под ноги Ларе попался твёрдый продолговатый катышек-клубень картофеля. Зимой в подполе хранилась картошка, а сейчас было пусто.