Раиет - Тилли Коул

— Спасибо, — ответила она.

Затем, оглянувшись через плечо, посмотрела на меня и сказала:

— Я не знаю вашего имени, мисс. Но я слышала, как Господин говорил о вас. Он говорил, что вам двадцать один год. Я понимаю, что это не очень много информации, но хоть что-то. У вас есть возраст. Это больше, чем у большинства в этом месте.

Мой пульс ускорился, кровь стучала в ушах.

— Двадцать один, — тихо произнесла я. На мгновение я прикрыла глаза и повторила с большей уверенностью. — Двадцать один. Мне двадцать один год.

— Да, мисс, — поддержала меня Майя.

Мне пришлось сдержаться, чтобы не обнять ее. Если меня заметят в объятиях чири, то накажут нас обоих.

— Спасибо, — выдохнула я.

Майя склонила голову и указала на дверь.

— Мы должны идти, мисс. Господин не будет счастлив, если мы опоздаем.

Я посмотрела вниз на свое платье и почувствовала смущение. Платье было абсолютно прозрачным. Все могли видеть, что находится под одеялом ним. Мою грудь, и что самое поразительное, мои самые интимные части тела были выставлены напоказ.

— Все монеби здесь, в этой яме, носят подобную одежду, мисс. И только Верховная Мона может быть прикрыта. Чтобы показать остальным, что она принадлежит Господину и только Господину.

Я кивнула, боясь всплеска осознания реальности.

— Это значит, что я больше не Верховная Мона? Неужели я снова стала просто моной? — чистый ужас пронзил мое сердце, когда признание сорвалось с моих губ. — Я не хочу, чтобы меня снова накачивали наркотиками. Я не хочу забывать, кто я.

Сочувствие затопило взгляд Майи.

— Я не знаю, мисс. Мне ничего не известно, кроме инструкций.

Прежде, чем я успела ответить, раздался громкий стук в дверь.

— Господин ждет!

Мы обе подпрыгнули от крика охранника. Глаза Майи расширились, и она сказала:

— Мы должны поторопиться.

Собравшись с духом, я последовала за ней к выходу, склонив голову, когда охранник у двери похотливо уставился на мое раздетое тело. Майя быстро провела меня через лабиринт коридоров, все из темного камня, освещенные только тусклыми огнями, пока мы не достигли раздвоенной секции. Три коридора вели в разные части ямы. Майя направилась по коридору, самому дальнему слева от нас, и я послушно последовала за ней. Мы прошли всего несколько шагов, когда коридор из каменного превратился в стерильно белые стены, со множеством огней, которые почти ослепили меня.

Я пыталась понять, что вижу, но не могла. Когда мы подошли к металлической двери, Майя открыла ее, и я вошла. Передо мной возникла большая комната. Вдоль стен стояло несколько клеток. Потом у меня упало сердце, когда я увидела, что там внутри. В клетках сидели четверо мальчишек от шести до восемнадцати лет. Трое раскачивались вперед-назад, потные и беспокойные. Один смотрел прямо перед собой, как будто был жив, но больше не осознавал окружающего мира.

Я попыталась выведать объяснение у Майи, но она уже пересекла комнату и подошла к другой двери. Я бросилась ее догонять. Когда подошла к ней, Майя открыла ее, чтобы показать другую комнату. Эта была поменьше. В центре стояла узкая кровать. Вдоль одной из стен висели ошейники всех форм и размеров. Толстые металлические ошейники. Я закрыла глаза, когда в моей голове возник образ мужчины со шрамом. В моем видении на нем был ошейник. Он был плотно обернут вокруг его шеи. Затем видение углубилось, и я мысленно услышала шипение, вырвавшееся из ошейника, и он затянулся вокруг шеи мужчины со шрамом. Его мускулистая шея напряглась, а голубые глаза вспыхнули, пока синева не сменилась чернотой.

Затем мужчина со шрамом перестал быть дружелюбным. Он больше не был моей безопасностью. Он был опасен, становясь самым жестоким из убийц.

— Мисс? — мягкий голос Майи вывел меня из задумчивости, и она указала на кровать. — Вы должны сесть сюда и ждать Господина.

Я уставилась на узкую кровать, на ремни, свисающие по бокам, и начала бояться худшего, но сделала так, как было велено. Едва я на нее забралась, как дверь снова открылась и вошел мужчина в белом халате. Он увидел меня, но даже не обратил внимания на то, что я была раздета. Вместо этого он подошел к стене, на которой висели ошейники, и взял с полки самый маленький.

Я не сводила с него глаз, пока он молча работал. Мои руки были сцеплены на коленях, так что мужчина не мог видеть, как я дрожу.

Я была так сосредоточена на мысленном образе мужчины с ошейником, что не увидела и не услышала, как Господин вошел в комнату. Я поняла, что он здесь, только когда почувствовала, как палец скользнул по моей руке и ссадине от веревки на запястье. Я резко втянула воздух от грубой нежности, затем мои глаза встретились с глазами Господина.

Я быстро склонила голову и увидела, что его ноги подошли близко к кровати, на которой я сидела. Его рука поднялась, и я приготовилась к удару. Но неожиданно он погладил меня по лицу. Я была в замешательстве. Из-за вчерашней ночи я ожидала увидеть порочного Господина. Но передо мной стоял нежный и любящий мужчина из предыдущих дней.

— Такой красивый лепесток, — прошептал он и положил палец мне под подбородок, чтобы поднять мою голову.

Я сделала так, как он хотел: подняла лицо, чтобы встретиться с ним взглядом.

Взгляд Господина скользнул ниже по моему телу, изучая его, и его глаза прищурились в раздражении, когда он увидел синяки на моей руке. Он покачал головой и, наклонившись вперед, провел своими губами по моему лбу.

— У меня нет выбора. Я должен отправить тебя этим путем.

Он отклонился назад и сказал:

— Ты такая красивая, слишком красивая. Я с трудом могу вынести то, что собираюсь сделать для своей империи, чтобы она оставалась сильной.

Чистый ужас охватил меня от его слов и печального, тоскливого тона его голоса. Подняв и другую руку, он обхватил ладонями мои щеки и посмотрел мне в глаза. Как и всегда, я встретилась с его обезумевшей одержимостью. Он покачал головой и облизнул губы.

— Моя собственная Елена Троянская, — после этих слов он сделал паузу, но я не поняла, что или кого он имел в виду.

— Твоя красота слишком желанна, но также и чрезвычайно полезна.

Я судорожно вздохнула, и он добавил:

— И теперь я должен отдать тебя животному, чтобы ты его совратила.