Его маленькая слабость - Алиса Лиман, Саша Ким

Что, если бы остановил? Что, если бы не напугал ее настолько, чтобы ей пришлось сбегать, не разбирая дороги?

Была бы в порядке. Не очутилась бы в моем доме незваным гостем. Пришла бы на работу, как обычно. Ну, или все же попряталась пару дней от меня — она девочка стеснительная. И...

Что и?!

Ничего бы не поменялось для меня! Мне не нужна прилипала, которой от меня только деньги требуются! Или протекция, — неважно!

Уволил бы, да и дело с концом!

— Глеб Виталич, открываемся.

— На здоровье, — задумчиво соглашаюсь я.

— Водитель прибыл. Бухгалтер ожидает в вашем офисе.

***

— Закончил, наконец? — после длительного разбора полетов с бухгалтером в дверях показалась голова Валерки. — Пошли в зал. Там у вас сегодня такие девочки выступают, ммм...

— И тебе вечерочка доброго, дружище, — киваю, поднимаясь из кресла.

Стоит выйти из кабинета, как на меня обрушивается какофония звуков. Бросаю взгляд с балкона на выступающих девиц и морщусь, уже представляя, с каким удовольствием уволю их. Отвратно поют. Зато Валерка слюни пускает.

Люди слепы. Все, по сути.

И возможно, одна незрячая невеличка видит больше, нежели все зрячие вокруг меня.

«Надо поесть. Не хочу, чтобы ты заболел, — вместо отвратительного пения девиц звучит в моей голове музыка — моя интерпретация ее слов. — Хочу готовить тебе завтраки...»

Пропихнувшись сквозь толпу слепцов на танцполе, жадно впитывающих образы полуголых девок со сцены, раздраженно дергаю шторку чилаута и падаю на диван.

Они не видели нечто поистине прекрасное...

— Нам как обычно! — почти выкрикивает Валера вошедшему вслед за нами официанту.

Едва тот оставляет нас, как друг тут же переключается на меня:

— Я весь внимание.

Медлю, фильтруя необходимый минимум информации для полноценной картины. Без излишеств. Проворный официант снова выныривает из-за шторки, оставляя мне еще немного времени на размышления. В моей руке появляется привычный бокал. Делаю хороший глоток.

— Ларка мне сюрприз к приезду организовала, — начинаю я неохотно, смакуя знакомый вкус. — Прилетел и обнаружил у себя дома девчонку...

— ...без памяти, — подталкивает мой рассказ друг.

— Не только. — Скептически выгибаю бровь. — Она еще и слепая.

Валерка присвистнул.

— Ну, повезло тебе, конечно. С сестрой.

— Мы это уже сто раз обсуждали, — отмахиваюсь от болезненного разговора, делая еще один большой глоток из квадратного рокса.

— Ладно. С Ларой все понятно. А с инвалидкой-то твоей за чем дело встало?

Стискиваю зубы и подаюсь вперед.

— Не называй ее так! — шиплю раздраженно.

Теперь это слово будто серпом по нервам. Уже и сомневаюсь, кто из нас на самом деле инвалид. Не я ли, мудак с извращенной версией синдрома Туретта, неспособный язык за зубами держать?

Друг примирительно поднимает руки:

— Окей-окей! Дело твое. Но я бы на твоем месте ее в интернат сдал.

— Жаль, что не ты на моем месте, — саркастично рычу я, отхлебывая обжигающую жидкость.

Чувствую, что мне становится легче. То ли повышающийся градус в крови делает свою работу, то ли опять это облегчение, что я не один такой бездушный, готовый выкинуть беспомощную девочку на улицу.

— Нужен другой вариант, — поглядывая по сторонам, произношу я.

— Например?

— Ей вроде в больнице напели, что все можно восстановить. Вот тебе надо узнать, как это сделать.

— Дружище, я скульптор тела, а не нейрохирург.

— В первую очередь ты врач! Значит, должен хоть немного шарить! Уж точно знаешь больше моего!

Валера, призадумавшись, откидывается на спинку дивана.

— Ты вроде ночью упомянул аварию?

Киваю молча.

— Тогда вполне вероятно, у нее в затылочной части сформировалась гематома, отсюда повреждение зрительного нерва и...

— Короче, Валер! — нетерпеливо требую я. — Ты знаешь, что с этим делать?

— Если бы глянул ее историю, то, наверно, ответил бы. А так только предположения. Но раз врачи сказали, что можно восстановить, плюс это последствия травмы, то они, возможно, уже предложили ей быстрое решение вопроса. Она что-нибудь говорила про операцию?

— Операцию? — Недовольно морщусь, вспоминая, как сам когда-то загремел на стол к этим мясникам.

— Ну, если шансы на восстановление есть, то оперативным методом процесс можно ускорить...

— Это платно? — тут же осеняет меня догадка.

— Ну конечно, — удивляется друг. — Кто тебе бесплатно такое возьмется делать?

— Тогда понятно, — выдыхаю я и снова хватаюсь за стакан.

— А мне вот ни хрена не понятно? — пытается влезть мне в голову друг.

— Да нет у нее денег, Валер. Иначе, думаешь, оказалась бы она в моем доме?

— О, бедолага. — Теперь приходит Валеркина очередь пить. — Эти бабы тебя с ума сведут.

— Точно.

Невидящим взглядом тараню полупрозрачную ширму.

— Отец спрашивал, что там с аукционом? Назначил дату? — подаваясь через стол, заговорщически интересуется друг.

Окидываю его уничтожающим взглядом:

— Я тебе уже говорил не заговаривать об этом в людных местах. Как и все остальные гости, твой батя получит рассылку. Когда придет время.

Едва не закатывая глаза, снова подтягиваю стакан к губам. Пристально изучаю невесомую ткань, за которой мерещится знакомый образ на сцене. И голос в голове сводит с ума. Ощущение, что я сейчас не там, где мне хотелось бы быть, нарастает с каждым глотком. Зря я пить начал. Знаю ведь, что неадекватным становлюсь.

А может, в этом и есть мой выбор...

Одергиваю себя.

Похоже, заночевать придется в клубе. От греха подальше. От хрупкого такого, беззащитного греха, что сейчас уже, должно быть, спит в кровати в моем доме на другом конце города.