Проклятые земли Трэурана (СИ) - Воробей Владимир

На громадной стене застыл массивный барельеф человекоподобного создания с четырьмя глазами и шестью руками, одна из которых крепко вцепилась в солнечный диск. Его могучий торс возвышался над залом, попирая само время, сминая пространство, его величественный взгляд бросал вызов всему сущему, безмолвно возвещая: «Я владыка этого мира! Всего, что было, есть и будет!».

С противоположной стены, выложенной матовым черным камнем, на шестирукого отчужденно взирала пара пустых, как сама первородная тьма, глаз. Кромешная бездна этого взгляда источала уныние, увядание, покой… смерть… забвение. Эти глаза и были самим забвением — беспощадным, беспристрастным, бесконечным, как само мироздание. Всепоглощающее ничто, настолько глубокое и пугающее, что его невозможно было осознать, с ним невозможно было смириться, оставалось лишь оплакивать его неизбежность.

Возле алтаря, сжимая в руке амулет силы, стоял светлейший отец Хорас. Нашептывая что-то себе под нос, он вычерчивал на жертвенном камне таинственные символы. Завершение каждого начерченного знака сопровождалось яркой вспышкой, после которой он начинал светиться синхронно с остальными иероглифами.

— А вот и наша колдунья. — Хорас на мгновение отвлекся от своего занятия и посмотрел на Лиару. — Кое-что дорисую и твой выход.

— Так это и есть твой бог Улу? — волшебница покосилась на барельеф человекоподобного существа.

— Шестирукий? Нет. Это какой-то древний проходимец. Улу другой, он тебе понравится. — Хорас самодовольно ощерился.

— Вы, значит, как крысы пробрались в чужой дом? Хотя чего еще можно ожидать от глотов. — Лиара скривила губы.

— Не дерзи. Улу — бог. Он берет, что хочет. Тем более место подходящее, пропитано оккультной аурой, от которой души так и просятся вознестись. Всего пару символов и душонка доставлена в лучшем виде.

— Бог, который вламывается в чей-то Храм и пользует его силу? Достойно, чего уж там. — насмешливо фыркнула Лиара.

— Это не совсем Храм. Точнее это когда-то был Храм, но потом его запечатали и сделали гробницу. Так что бывший хозяин мертв. Да и вряд ли он бы посмел противиться желаниям Улу. — Хорас закончил наносить знаки и кивнул трактирщику.

Руфус рванул цепь и потянул ожесточенно сопротивлявшуюся Лиару к алтарю. Видя, что помощнику не удается справиться с волшебницей самостоятельно, Хорас одной рукой схватил ее за волосы, другой за горло и втащил на камень. Он крепко прижал голову Лиары к зловонной поверхности, в то время, как Руфус приковывал цепи кандалов к вмурованным металлическим кольцам.

Скованная по рукам и ногам волшебница, отчаянно задергалась, однако ей это не принесло ничего, кроме жгучей, режущей боли. Руфус жестко зафиксировал ее голову железным хомутом, а рот заткнул грязным, липким кляпом.

На глазах Лиары выступили слезы. Она изо всех сил пыталась сдержаться, но тягучий, вязкий страх заполонил ее душу, накрыв мучительным осознанием обреченности.

Тем временем, Хорас, бубня что-то на непонятном языке, нарисовал на лице, кистях и ступнях Лиары какие-то символы, затем полоснул ее ладонь ножом. Из пореза потекла кровь, в которой жрец смочил кристалл амулета и положил его на грудь волшебницы. После этого он встал у изголовья алтаря, воздел руки вверх и начал нараспев произносить заклинание, погружаясь в транс.

Семиконечная звезда в потолке Храма вспыхнула холодным синим светом и закружилась, ускоряясь с каждым мгновением. Все символы в зале жертвоприношений засияли ярким алым цветом.

Зал содрогнулся, словно от землетрясения. Лучи стремительно вращающейся звезды слились в сплошной круг и на алтарь опустился широкий столп света. Амулет пришел в движение и, плавно мерцая, воспарил над телом волшебницы.

Раздался раскатистый гул и в вихре семиконечной звезды появились два черных, как пустота, глаза…

… Внезапная встряска застала Коэна и гномов врасплох, едва не свалив их с ног. Вскоре сильные толчки прекратились, но, время от времени, пол продолжало немного потряхивать.

— Проклятое колдовство. — Стиг непроизвольно перешел на шепот.

— Может землетрясение? — с надеждой предположил Альдо.

— На обычное землетрясение не похоже. Посмотри, как знаки полыхают. — покачал головой Коэн и направился к металлической двери, из-за за которой стали доноситься звуки похожие на раскаты грома.

Дверь была не заперта, на ней не было ни замка, ни ручки. О цели, с которой ее устанавливали, можно было только догадываться. Впрочем, загадкой оставалось и само предназначение таинственного, наполненного мистической энергией, Храма.

Осторожно приоткрыв дверь, Коэн заглянул в узкую щель и не поверил своим глазам.

Сквозь вихрящуюся воронку в потолке зала высунулась безобразная морда чудовища, которое впилось кривыми когтями в ее края, словно намереваясь раздвинуть их так, чтобы целиком выбраться наружу.

Под куполом, на алтаре, судорожно вздрагивая, лежала намертво прикованная Лиара. Над ее лицом парил амулет, от которого к губам волшебницы струилась сверкающая лиловая дымка. Из начертанных Хорасом символов на кистях и ступнях Лиары, верх взмывали огненные лучи, которые, сливаясь воедино, исчезали в клыкастой пасти чудовища.

У изголовья алтаря, в своем истинном обличье, протяжно завывал и остервенело размахивал руками светлейший отец Хорас. Белая ряса и черный медальон были тем немногим, что выдавало жреца под омерзительной личиной беснующейся твари.

Немного поодаль в стороне за всем этим кошмарным действом завороженно наблюдал глот Руфус.

— Лиара здесь. И у нас большие проблемы. — повернувшись к гномам, потрясенно пробормотал Коэн.

Альдо и Стиг поочередно заглянули за дверь, чтобы воочию убедиться в словах Коэна.

— Ох ты ж… — Стиг потерял дар речи.

— Что теперь? — Альдо обескураженно развел руками. — Какой план?

— Нет времени думать, надо действовать. Я хватаю амулет и беру на себя Хораса. Альдо, ты освободишь Лиару. Стиг, займешься Руфусом. Заходим тихо. Они слишком заняты, значит могут какое-то время нас не замечать. — Коэн торопливо отдал распоряжения и, смахнув со лба холодный пот, тяжело вздохнул. — Дальше по ситуации.

Коэн, Альдо и Стиг бесшумно прокрадывались по содрогающемуся от периодических толчков залу. Никем не замеченные, они умудрились подобраться довольно близко к алтарю.

Руфус первым увидел незваных гостей и, дико завизжав, бросился в атаку. Дорогу озверевшему глоту преградил молот Стига.

Коэн схватил парящий в воздухе амулет, но кристалл ледяным холодом обжег ладонь, и он отшвырнул его в сторону, за пределы столпа света, вздымавшегося от жертвенного алтаря к порталу.

— Что ты наделал?! Нельзя прерывать! — завопил Хорас, который мгновенно выйдя из транса, оказался под натиском меча Коэна.

— Потерпи, еще немного… — тем временем приговаривал Альдо, рубя топором цепи, приковывавшие Лиару к алтарю.

Внезапно Храм содрогнулся от мощного, сбивающего с ног толчка. Стены и пол затрещали, не выдержав сокрушительного потока выплеснувшейся магической силы. Крупные глыбы камней посыпались вниз, с грохотом разбиваясь на осколки.

Морда чудовища скрылась в вихрящейся воронке портала.

Альдо поднялся и, с трудом удерживаясь на ногах, продолжил крушить оковы Лиары. Все вокруг ходило ходуном и гному сложно было улучить подходящий момент для точного удара. Одно неверное движение могло стоить волшебнице жизни.

Пока Альдо занимался освобождением Лиары, Стиг отбивался от Руфуса. Глот быстро приспособился к неустойчивой поверхности под ногам и раз за разом опасно выбрасывался на гнома, проворно орудуя когтями.

Отбивая очередную атаку Руфуса, Стиг нанес ему в голову размашистый удар молотом, затем пригнувшись, резко перехватил рукоять другой рукой и махнул, целясь в брюхо. Быстрый и ловкий глот увернулся, высоко выпрыгнул и вцепился в плече противника. Стиг, скривившись от боли, схватил Руфуса за шею и с силой рванул вниз. Глот, прокатившись по полу, резво вскочил, как вдруг гном коротким замахом метнул молот. Боек смертоносного оружия с хрустом врезался в висок чудовища, проломив его череп, как глиняный кувшин. Глот замер, выпучил глаза и еще несколько мгновений изумленно пялился на гнома, после чего бездыханно рухнул на пол.