Правдивая история завоевания Новой Испании - Берналь Кастильо

Следует еще сказать о донье Марине. Ее отец и мать были сеньорами и касиками поселения, которое называлось Пайнала, и других подчиненных ему поселений. Но отец ее умер, когда она была маленькой, а мать ее жила с другим касиком-сожителем и родила сына, и, желая, чтобы ее сын унаследовал то, что по отцу принадлежало донье Марине, она ночью отдала нескольким индейцам из Шикаланко26 маленькую донью Марину, но этого никто не знал, так как в эту ночь умерла дочка одной индеанки-рабыни, а мать доньи Марины распустила слух, что умерла ее дочь. Таким образом донья Марина попала в Шикаланко, а оттуда — в Табаско и уже позже — к Кортесу. Позднее, в 1523 году, после завоевания Мешико и других провинций, мать доньи Марины со своим сыном стали христианами и звались — Мартой и Ласаро.

Донья Марина знала язык Коацакоалькоса, который был мешикским, и знала другой язык — табаскский, как и Херонимо де Агиляр, знавший язык юкатанский и табаскский — это был один язык; и вначале было так: она переводила Агиляру, а тот Кортесу, и обратно.

Послы из Мешико

В Святой Великий четверг вся армада прибыла в гавань Сан Хуан де Улуа, пилот Аламинос хорошо знал ее, так как там мы были вместе с Хуаном де Грихальвой, затем приказано было встать на якорь севернее в стороне [у материка], где суда были в безопасности, и на главном судне подняли королевские знамена и вымпелы. Не прошло и получаса, как мы прибыли, появились две очень большие лодки, которые в тех местах называли пирогами, в них мы увидели множество индейцев-мешиков, они держали курс прямо на главный корабль, на котором видели знамена. Без всякой опаски они взошли на палубу и спросили, где tatuan, что по-ихнему значит: сеньор. Донья Марина указала им на Кортеса, они к нему подошли со многими поклонами и иными знаками почтения, как то требует индейский церемониал. Они приветствовали его от имени великого Мотекусомы, своего сеньора, который хочет узнать, кто мы и что мы намерены делать в его стране. Если у нас в чем-либо недостаток, они сейчас же готовы его восполнить. Кортес при помощи двух переводчиков, Агиляра и доньи Марины, со своей стороны, поблагодарил их за учтивость и готовность помочь, велел угостить едой и питьем, а также одарил их синими стеклянными бусами. А потом сообщил, что мы прибыли, чтобы ознакомиться с этой страной и завязать торговый обмен. Дурного мы не помышляем, по сему опасаться нас нечего. Послы уехали удовлетворенные. На другой день, это была Святая Великая пятница Креста1, мы высадились на берег с лошадьми и артиллерией около больших песчаных дюн, на их вершинах поставили пушки, как указал артиллерист Меса, и возвели алтарь, где и была отслужена месса; и построили хижины и на весы для Кортеса и капитанов, 300 солдат переносили древесину и строили наши хижины, хорошо были помещены и лошади, случилось это в ту Святую Великую пятницу. На другой день, в субботу, канун Пасхи Святого Воскресения, прибыло множество индейцев, которых послал губернатор Мотекусомы. С собой они принесли множество припасов, между прочим, слив, которые как раз поспели, а также они умело и расторопно помогли нам достроить хижины Кортесу они объявили, что завтра прибудет и сам губернатор.

Действительно, на другой день, Пасху Святого Воскресения2 прибыл с большой свитой сам Тентитль3, так звали губернатора, и еще один знатный, которого звали Куитлапильток4. С тремя поклонами на индейский манер приблизились они к Кортесу и затем поклонились и нам, стоявшим подле. Кортес приветствовал их, обнял, а затем, через переводчиков, пригласил отстоять мессу, которую отслужили фрай Бартоломе де Ольмедо, который был выдающимся кантором (певчим), и помогавший ему падре Хуан Диас, после чего была торжественная трапеза. Затем начался разговор. Кортес сообщил, что мы христиане и вассалы величайшего в мире сеньора — императора дона Карлоса; по его велению мы прибыли в эту страну, о которой, как и о ее великом властителе, наш государь уже давно и много слышал; посему он и хочет подружиться с Мотекусомой, и Кортес сообщит ему многое, что, несомненно, сильно ему понравится. Но для всего этого ему, Кортесу, нужно знать, где проживает Мотекусома, чтобы лично его приветствовать. Тентитль ответил довольно высокомерно: «Ты только что прибыл, а посему правильнее было бы не требовать сейчас свидания с нашим повелителем, а сперва принять подарки, какие он посылает, а затем уже передать свои желания мне». При этих словах он из деревянного ларя стал вынимать множество драгоценностей, одну за другой, из прекрасного золота и чудесной работы; и приказал поднести более 10 карг5 одежды белой из хлопчатобумажной ткани или из очаровательных пестрых птичьих перьев; наконец, еще массу других ценных вещей, не говоря о съестных припасах, нагроможденных горами. Все это Кортес принял с изяществом и веселой простотой и, со своей стороны, одарил пришедших гранеными стеклянными самоцветами и другими блестящими вещами. Предложил он также, чтобы местным жителям было объявлено: стекаться на обмен с нами, ибо у нас есть много вещиц, которые мы охотно уступим за золото. Тут же он велел принести парадное кресло с инкрустацией и росписью, несколько кусков марказита6, завернутые в дорогие надушенные платки, нитку граненых стеклянных бриллиантов, кармазинную7 шапку с золотым медальоном и изображением победы конного Сан Хорхе [(Святого Георгия)] с копьем над драконом. На этом, дескать, кресле пусть Мотекусома примет его, Кортеса, обернув волосы бесценной блестящей нитью. Все это — подарки великого нашего государя. И спрашивается лишь, где и когда можно будет предстать пред самим Мотекусомой.

Тентитль принял подарки и ответил, что Мотекусома, сам великий сеньор, несомненно обрадуется вести о нашем великом короле, а посему он немедленно отправит ему подарки и передаст ему ответ.

Тентитль привел с собой ряд искусных художников, каких много в Мешико. Быстро и ловко изобразили они черты, всю фигуру и даже одежду Кортеса и всех капитанов, затем солдат, корабли, лошадей, донью Марину и Агиляра, даже наших двух гончих собак, затем орудия, ядра — словом, все, что они видели у нас. Все эти рисунки были также отправлены к Мотекусоме.

Чтобы дать им надлежащее представление о нашей жизни, Кортес велел палить из пушек, а также устроить кавалерийскую атаку, велев Педро де Альварадо, который был на рыжей кобыле, отличной бегунье и хорошо дрессированной, со всеми конными скакать по двое. Выстрелы очень испугали индейцев, но, оправившись, они велели… зарисовать их! Тут же увидели они на одном из наших солдат шлем с позолотой. Тентитль заявил, что шлем похож на тот древний головной убор, какой надет на их боге войны Уицилопочтли8, Мотекусома несомненно обрадуется, ежели сможет увидеть эту драгоценность. Кортес немедленно передал шлем, выражая желание узнать, похоже ли их золото на наше: ежели они вернут шлем, наполненный золотым песком, он охотно перешлет его нашему императору. Тентитль откланялся, и Кортес на прощание дружески его обнял. Потом уж узнали мы, что Тентитль не только важный сановник, но и удивительный скороход. С величайшей быстротой прибыл он к Мотектесуме, который был несказанно удивлен и обрадован как рисунками, так и подарками; при виде же шлема такого, как головной убор их Уицилопочтли, он ни минуты более не сомневался, что мы именно тот народ, который, по древнему пророчеству9, должен прийти с моря и овладеть всей страной.