Секретарь Королевского Отбора (СИ) - Рэйн Рина

— То есть, я для вас — всего лишь кто-то лучше голема? — не скрыл он усмешки.

— Нет, лэстр, — я смягчила интонацию, прекрасно понимая, сколько наблюдателей только что схватилось за сердце от моей наглости. — Прежде всего, вы человек. А любой человек достоин уважения. Не только принц.

— Даже преступник?

Я сглотнула пересохшим горлом. Но мяч отбила недрогнувшей рукой.

— Конечно. Нарушить закон может каждый. Но разве он перестает от этого быть человеком?

— А если преступник нарушил не просто закон, но пошел против человечности?

— Если это доказано и так решил суд, то он заслуживает наказания. Но не потерю уважения. Ведь опускаясь до насилия над преступником, можно самому переступить черту человечности.

— А если, — начал было Ронар новый вопрос и новый гейм, но тут с шумом и смехом с ближайшей аллейки на нас вышел Эйтан — уже в компании какой-то беловолосой красотки-хохотушки.

— А вот и мы! — громогласно возвестил младший принц, одаривая мир вокруг солнечной улыбкой и задерживая на мне взгляд чуть дольше, чем нужно. — Не помешали?

Мои нервы снова зазвенели струнами.

— Помешали, — ответил за нас Ронар, простреливая взглядом брата, от чего его сходство с Аттором вновь стало слишком заметно. Сохранять спокойствие становилось все сложнее.

— О! Просим прощения! — ничуть не раскаялся Эйтан. — Но я тут посчитал по времени — и оказалось, что мне как раз надо пойти и срочно познакомиться с эссой Суак. А тебе, Ронар, не повредит немного тепла и улыбок! Прелестная эсса Тилло знает просто бесконечное множество историй о твоих обожаемых чудовищах, — тут он изобразил заговорщицкий шепот: — У нее дома живут карликовые виверны. Семь штук. Да? — на этих словах он повернулся к блондинке, которая все это время осторожно похихикивала, не сводя с принца влюбленного взгляда.

— Да, Ваше Высочество, — широко улыбнулась она, действительно став в этот момент прелестной девушкой.

Ронар это не оценил — его взгляд на блондинку был далек от ласкового. Ему, кажется, только что помешали довести мой допрос до конца. Или у братьев игра в плохого и хорошего?

И это они сами, или лэстр Лэс Реми попросил?

— Вот и прекрасно, милая Аллиэт, — продолжал улыбаться за двоих младший. — Тогда я на время передам вас в руки этому буке. Не пугайтесь, — он в вежливом жесте аккуратно коснулся губами маленькой руки вмиг помрачневшей хохотушки, — брат хмурит брови даже по праздникам!

С этими словами вручив эссу Ронару, Эйтан повернулся ко мне. И вроде бы расстояние между нами было куда приличнее, чем между ним и все еще оглядывающейся на него Аллиэт, но мне сразу же захотелось отшатнуться.

— Эсса Суак, — начал Эйтан даже как-то неожиданно строго. А я уж думала, так и будет сверкать белоснежными зубами, — я сегодня еще не гулял по западным аллеям корта. Прошу, составьте мне компанию.

— С удовольствием, лэстр Лэ Вирте, — впервые за день соврала я.

***

— Простите, эсса, но мой брат бывает жутко невыносим, — задумчиво произнес Эйтан, не глядя на меня, как только мы немного прошли по прохладе тенистой аллеи вперед и звуки игры между Ронаром и Аллиэт стихли за нашими спинами. Прогуливались мы в молчаливом сопровождении Рири, деревянно вышагивающей следом, и почти незаметном присутствии нескольких иривиров — и я, помня о записи, всеми силами хранила на лице вежливую улыбку. Надеюсь, она не превратилась в гримасу?

— Который из? — хмыкнула я и тут же прикусила язык. Ненужные каламбуры — вот то, что из меня часто лезло в напряженные моменты. Мне кажется, умирая, я буду сыпать остротами, как комик со сцены.

— Хороший вопрос, — рассмеялся Эйтан, не сочтя его оскорбительным. — Пожалуй, все.

«Все трое или только официальные двое?» — чуть не вылетел изо рта другой. Но я все-таки сдержала его — прикусив нижнюю губу почти до крови. Этикет и бьющийся в агонии рассудок требовали дать совсем другой ответ.

— Я не заметила, лэстр.

— Угу, — не поверил Эйтан, наконец-то поворачиваясь. А я уже понадеялась, что наше «знакомство» так и пройдет: он будет игнорировать меня, а я — делать вид, что все хорошо, сжимая руки в кулаки и впиваясь коротко стрижеными ногтями в мякоть ладони.

— Расскажите о себе, эсса, — вдруг без перехода начал он совсем обычным тоном, чем застал врасплох. Как там? Пока я невеста, имею право игнорировать любой личный вопрос? Но разве могу я отказать принцу в истории о себе, да?

— И что именно вам рассказать?

— Не знаю. Вашей презентации нет среди других, а того, что есть в анкете — очень мало. Но в ней сказано про дочь. Расскажите о ней.

Дочь? Да что же вы все к ней привязались-то? Хорошо, что за эти дни у меня было время придумать, как объяснить миру ее наличие и, заодно, отсутствие.

— Ее зовут Хейли, ей двенадцать лет. Сейчас она у бабушки. И она — чудесный ребенок.

Вот, пожалуй, и была вся правда, которую я могла сообщить без проблем.

— Но откуда она у вас?

— Лэстр, вы не знаете, откуда берутся дети?

— О, это я хорошо знаю! — рассмеялся Эйтан без лишней скромности. — По крайней мере, с первой частью процесса прекрасно знаком. Но откуда она у вас? — многозначительно скосив глаза в сторону моей метки, уточнил принц.

— Вообще, это была семейная тайна, — начала я самозабвенно лгать и недоговаривать. — И я не хотела, чтобы дочка узнала ее раньше времени. Но пресса уже обвинила меня в жутких вещах. А все куда проще.

— И что же проще?

— Хейли осталась от бывшего мужа. У нас с Елеком был фиктивный брак. Знаете, лэстр, иногда для карьеры нужно быть замужем. Тогда это было выгодно обоим, вот и поженились. Могли бы и дальше так жить, но Елек встретил женщину, с которой хотел быть на самом деле. Дочку он должен был забрать позже, но что-то там не срослось, а я просто полюбила девочку всем сердцем, — я на миг замолчала, вспоминая, как ужасно соскучилась по сестре. Мне не хватало ее. — Так и живем. Как видите, я не похищала ребенка, не растила ее в кристалле и не крала документы мертвых — или что там еще придумала пресса. Все, как я и говорила, гораздо проще.

— Ну, про документы мертвых я ничего не знал, — понимающе хмыкнул он, а я чуть не ударила себя по лбу. Вот так проколоться?! Какие шансы, что кое-кто не обратил внимание на эту фразу? Особенно после ллотов с настоящей Аби Холл?

А какие шансы, что все, кому нужно, давно не поняли этого?

— …Но зато другие версии слышал, — продолжал, между тем, говорить Эйтан. — Ваша интереснее.

— Чем же?

— Она много рассказывает о вас. Из нее я только что узнал, что вы — карьеристка, но семья все равно на первом месте. А еще вы разочарованы в любви, но ждете ее. Верите, что она существует. И вы добрая.

Я смутилась.

Эти слова не звучали обвинением или попыткой нападения. А взгляд старого друга был мягким и теплым.

— Спасибо, лэстр.

— Да не за что, — слегка улыбнулся Эйтан, вдруг делая решительный шаг вперед, склоняясь к моему уху и обжигая его едва уловимым шепотом: — И я очень рад, Бетти, что ты жива.

Истошный женский крик, полный ужаса, не дал мне успеть понять эти слова и как-то на них среагировать.

Мы оба дернулись в сторону вопля.

Крик повторился снова. К нему присоединились еще несколько.

***

Принцесса Лоди Лэ Эллэ была мертва.

Ее хрупкая изломанная фигурка в короткой теннисной форме как-то особенно неправильно лежала на идеальном газоне корта: черные кудряшки были разметаны по изумрудной траве, фарфоровая кожа стала совсем прозрачной, вены и сосуды посинели и выделялись на лице и шее жуткой паутиной, алые губы почернели, белая метка исчезла с руки…

Я отвернулась, чтобы не видеть этого пугающего зрелища и ее застывших глаз. Стоящий рядом Эйтан, наоборот, смотрел на тело на траве неотрывно и зло. Вокруг слышались всхлипы и женский плач, чьи-то тихие голоса и решительные приказы. Вопрос «Как это могло случиться?» повис в воздухе.

Я успокаивала себя тем, что все равно сейчас все все узнают. Чтобы тут не произошло, трансляция не прерывалась ни на секунду, по аллеям корта постоянно ходили патрули безопасников, за нами следило много, просто очень много, людей… Людей, которые не должны были допустить этого и все равно допустили!