Бог Боли - Рина Кент

И эта маленькая чертова шлюха еще и посмела исключить меня из своей неортодоксальной схемы.

Это она бродила вокруг меня с упорством пчелы несколько недель подряд, удушая меня своим фиалковым ароматом и ослепляя меня всем фиолетовым. А теперь она делает вид, что меня даже нет в меню?

Не при мне.

И да, изменение отношения могло начаться, когда я представил, как другой мужчина прикасается к ней, и мое зрение стало красным. Потребность в насилии царапала и царапала поверхность моего рассудка, требуя возмездия. И нет, не имело значения, что те, против кого я бы совершил убийство, были Реми и Брэн.

Словно почувствовав мой взгляд, Анника поднимает голову, и ее сверкающие серо-голубые глаза сталкиваются с моими. Они так невинны, так полны жизни, и это не должно быть правильным, что я хочу наполнить их слезами. Слезами наслаждения. Слезы страха. В этот момент мне все равно.

Ее пухлые губы приоткрываются, вероятно, при виде любой эмоции, проскользнувшей на моем лице, и мне требуется весь мой контроль, чтобы не набить их пальцами и не смотреть, как они дрожат.

Она быстро прерывает зрительный контакт и занимает место посредника Глин в бесконечной игре в кошки-мышки, в которую любят играть Реми, Ава и Сесилия.

— Давай, отпрыск, помоги мне с этими сумасшедшими пумами, — зовет меня Реми в тысячный раз за сегодняшний вечер.

Я игнорирую его. Снова.

— Клянусь именем моей светлости, я лишаю тебя родительских прав. Ищи кого-нибудь другого, кто будет переводить твои мысли без твоего участия.

— Хмф. Я могу сделать это намного лучше. — Сесили поднимает нос в воздух. — Мы с Креем работаем волонтерами в одном приюте, и я всегда говорю с другими сотрудниками от его имени.

То, что началось как решение, принятое в мгновение ока, теперь стало частью моего расписания.

Сначала я ходил в этот приют только для того, чтобы узнать больше о кукольной девочке, которая на самом деле принцесса мафии, но в ее чертах нет ни одной криминальной черты.

Девочка относится к животным так, как мать относится к своему ребенку, черт возьми.

Потом я заметил, что чем чаще я появляюсь, тем больше она раздражается. А мне нравится действовать ей на нервы, когда она смотрит на меня с недоумением.

Кроме того, многие студенты начали работать волонтерами в приюте вскоре после моего прихода. Сесилия сказала, что это из-за меня и что я должен остаться.

Кто я такой, чтобы отказать от такого великого дела?

Прошла почти неделя, а я хожу туда каждый божий день, сознательно жертвуя временем сна.

— Отпрыск ! У тебя хватит духу предать меня с этим подражателем? Ты можешь вечность пытаться одеваться, ходить, говорить и вести себя как я. Ты можешь быть лучшим, но не совсем мной.

— Подожди. Разве это не Эминем? — спрашивает Ава.

— Дело в том, что я ранен, отпрыск, — говорит он своим слишком драматичным голосом. — А я-то думал, что я твой любимчик. Теперь мне нужно найти другого отпрыска, который готов следовать учениям моей светлости. Я буду принимать кандидатов, начиная с этого момента. Не толкайтесь, я не могу принять всех.

Никто не выходит вперед, и он смеется.

— Не стесняйтесь. Я знаю, что я пугаю, но я могу быть крутым, как черт.

Анника подается вперед и открывает рот. За то время, что мы провели вместе в этой нечестивой группе, я узнал о ней кое-что. Ей не нравится видеть кого-либо в уязвимом состоянии, и она всегда готова пожертвовать собой ради этого.

Либо это так, либо она всерьез рассматривает Реми на роль своего подставного члена.

Я не готов выяснять, что именно. Прежде чем произнести хоть слово, я говорю:

— У тебя уже есть я. Зачем тебе искать кого-то еще?

— Точно! — Он указывает на меня со смехом. — Я знал, что я все еще твой любимчик и никакие попытки сумасшедших пум не смогут нас разлучить. Слышишь, ботаник? Ты ничего не значишь.

— А ты думаешь, что значишь? — Сесилия бросает в ответ.

Ава протягивает обе руки.

— Тайм-аут! Сес, тебе не кажется, что у нас есть что-то более важное для обсуждения, особенно сейчас, когда все здесь?

— О, конечно, конечно. — Сесилия садится рядом с Анникой, а Ава занимает другую сторону. — Мы собрались здесь сегодня по важной причине, которая немного более насущна, чем выкачивание жизни из Реми. Нашей подруге, Анни, нужно, чтобы кто-то притворился ее парнем на время, достаточное для того, чтобы убедить ее семью не устраивать для нее свадьбу. Кто готов?

Анника смотрит на меня расширенными глазами, а я сужаю свои. Я специально попросил ее вычеркнуть эту идею из ее головы, и, по ассоциации, из голов Сесилии и Авы.

— Никаких приколов на фальшивых свиданиях. — Ава показывает пальцем на моего кузена. — Я говорю о тебе, Реми.

— Определи приколы, любимая. — Он озорно ухмыляется, и я чувствую, как напряжение поднимается в моем сжатом горле.

Темнота мерцает на заднем плане, угрожая поглотить все на своем пути.

— Нет, ты вне игры, — говорит Сесилия Реми. — Типа, полностью в отключке.

— Какого черта это ты решаешь? Это должна быть Анни! Из всех присутствующих потенциальных кандидатов я самый красивый, да, и мог бы стать лучшим парнем.

— Твое высокомерие просто поражает.

— Спасибо, миледи.

— Это был не комплимент, Реми.

— Неважно. Я лишь хочу сказать, что выбирать должна девушка. Из всех присутствующих, кого ты хочешь видеть своим фальшивым парнем, Анни?

Ее глаза снова встречаются с моими, яркие, такие чертовски яркие, что это ослепляет. Она впивается зубами в нижнюю губу, жует, кусает, ждет.

Моя челюсть сжимается, когда другие образы заполняют мой разум. Все они начинаются с того, что она зажата подо мной и не может выбраться.

Не будет ни обгладывания, ни обгрызания. Будут пощечины, броски, удушение, порка, рвотные позывы, трах, трах и еще раз трах, пока я не разорву ее маленькую киску.

Христос.

Что за хрень со мной творится в последнее время?

Она отпустила губу, всю красную и пухлую от того, как сильно она ее прикусила.

— Если он готов помочь, и это, конечно, ни в коем случае не обязательство, но если бы мне пришлось выбирать, это был бы Брэндон.