Скиталец. Начало пути - Бэзил

– Вот ты какой, капитан Свен. – Данька гордился своим капитаном. Верил в него, как в бога. Знал, море и небо отступят перед ним.

Шторм продолжался долго. Корабль выстоял. Наконец, море стало стихать. Волны просели. Выглянуло солнце, и они шли по тихой спокойной воде. В Даньке проснулось чувство плеча. Он рядом с теми, кто готов выйти на бой с богами. Титаны, посторонитесь. Идут люди. Они готовы бросить свою жизнь в пасть смерти. Плечом к плечу дорогою бессмертья.

Вновь развернули паруса и «Скиталец» шел вперед. Для Даньки это был первый шторм в жизни. Ему хотелось узнать, а как он выглядел со стороны. Очень плохо? Совсем не так, как должен вести себя настоящий матрос?

Он улучил момент, подошел к Брайану и спросил:

– Брайан, а как я во время шторма, очень плохо? Очень плохо работал? – Со страхом ждал ответа. Закусив губу, стоял с видом ученика, плохо подготовившего домашнее задание. В надежде на тройку.

Брайан скучающе посмотрел на юнгу, сплюнул и сказал:

– Если б у меня было время и возможность, я запер бы тебя в трюме. Ты только путался под ногами, – рыжий чертяка засунул руки в карманы брюк. Таким руки не подают. Таких матросы презирают.

Краска бросилась в лицо Даньке, мгновенно сменившись бледностью. Он падал в волны другого шторма, шторма отчаяния. Данька опустил голову и тихо спросил:

– Так плохо? Очень плохо? – Замялся, боясь продолжать. Выдохнул безнадежно – Я – трус?

Плотник рассмеялся, легонько ударил кулаком парня в плечо:

– Нет, Дэн. Совсем нет. Совсем наоборот. Ты вел себя отлично. Я что бы ты знал свое место, юнга. Запереть тебя в трюме было бы спокойнее. Совсем страх потерял. Вместе одолеем бурю. Твои руки на корабле не лишние.

– Спасибо. Спасибо, Брайан, – крикнул Данька и вприпрыжку побежал в каюту капитана.

Что за судьба! Что за судьба у него, у Даньки. Опять со всего размаха налетел на капитана. Тот остановился.

– Юнга! – Свен чуть повернул голову в сторону парня. Взгляд строгий.

– Капитан, – Дэн виновато смотрит на своего начальника, хлопает ресницами.

– Юнга, ты – шалопай! – И капитан пошел дальше. Шел, пряча улыбку. Озорной мальчишка, этот юнга. Скакать и прыгать. Хоть к мачте привязывай.

А Дэн стоял, как будто, его окатили холодной водой. Радость померкла. Во истину глаголют, много печалей в радостях ваших. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Он убежал в каюту. Сел на свой сундук. Уголок спасенья в мире бед.

Он шалопай. Капитан так сказал о нем. Он самый отъявленный шалопай. Было стыдно. Хотелось куда-нибудь спрятаться. В какую-нибудь щель. Ему было не по себе. А может, действительно, пойти в трюм. Спрятаться там, что бы никто не мог его найти. Данька вышел из каюты и попытался прокрасться так, что бы не попасться на глаза капитану или боцману Брину. Боцмана он боялся даже больше, чем капитана. Ему казалось, что Брин смотрит на него особо осуждающе, особо сурово. Лучше не попадаться на глаза. Данька крался по палубе. Спрячусь, не отыщете. Там и буду сидеть.

Ах, Даня, Даня. Если б ты сейчас мог слышать. Капитан стоял возле боцмана. Они вели неспешный разговор:

– Да, Брин, кажется, нам нынче не очень везет, – усталый взгляд черных глаз. Криво улыбается. Стоит, чуть раскачиваясь на каблуках. Ворот вышитой рубашки расстегнут. Говорит, словно, не слышит своих слов. В голосе тоска, не доступная боцману.

– Не твоя вина, капитан, – откликнулся Брин, – Все знают, что ты кормишь удачу с руки. Удача – она женщина, а женщины – ветрены. И очень часто опаздывают. Она придет, только позже. Я верю в тебя, Свен, – боцман прячет улыбку. Капитан похож на ребенка, чьи надежды не оправдались. Как в этом взрослом мужчине может жить маленький мальчик. Боцман сжал кулак, что бы удержать руку и не погладить иссиня-черные волосы на голове капитана. Прижать бы его к груди, как сына, утешить.

– Спасибо, Брин. Боцман, я еще хочу тебя спросить о юнге, об этом мальчишке. Что ты думаешь?

Боцман помедлил. Что прячешь ты, капитан, за этим вопросом?

– Если честно, капитан, то вначале… в начале я думал, что не выйдет толка из этого парня. Ну, ошибся. Не знаю, кто из вас творит чудеса, ты Свен или этот мальчишка, но из него получится матрос. Я уверен. А потом, я заметил, Свен, ты уж прости… Мы знаем друг друга много лет. Когда этот мальчишка появился на корабле, в тебе что-то изменилось. Может, ты вспомнил свой дом. – Брин отвел взгляд, что бы не смущать Свена. Порой трудно, даже глядя в глаза старому другу, признаться в маленьких слабостях. В тоске по дому, по прежней жизни. Боцман знал это. И его душу ночной порой разъедала тоска. Словно волк, он готов был выть на эти звезды, на луну. Биться головой о переборку в каюте, выбить из себя тоску.

– Брин, я давно забыл о своем прошлом. И не надо об этом. – Отчаяние в голосе. Пламя боли, рвущееся из груди капитана, обожгло боцмана. Страдание мужчины-мальчишки алой живой струйкой крови текло из незаживающей раны души. Что причиняет тебе такую боль? Какое зелье может залечить ее? Ты искал лекарство в безмятежности смерти. В безумии ярости. Ты захлебывался волной тоски, прячась от всех за стеной улыбки. Ты сильный, сильнее бога. Только ты сам, бог здесь бессилен, сможешь снять этот камень.

– Свен, от пришлого не спрячешься. Но я не только о тебе говорю. Во мне тоже что-то изменилось. Возможно, я вспомнил свое прошлое. У меня тоже был дом. И это было так далеко и так давно. Парнишка напомнил мне об этом. Поначалу это меня злило. И я был готов, кажется, выбросить его за борт. Злость, ярость душили меня. А сейчас.… Сейчас все изменилось. Я, как будто, немного подлечился. Не так тяжело вспоминать. Лекарство было горьким, но я его выпил. Вот так, Свен. Может и тебе это поможет. Впусти прошлое в сердце. Прими его и примирись с ним. Прости себя и прежнюю жизнь.

– Да ладно, боцман, мы люди, у которых нет прошлого. И не зачем возвращаться туда, куда мы все равно не вернемся. – Улыбка сожаления, приправленная тоской в глазах.

Ты тупой упрямый мальчишка, Свен. Страж страха своего. Открой темницу, выпусти его на волю. Он уйдет, волны времени сотрут его следы.

Капитан хотел уйти, но Брин его остановил:

– Капитан, я еще хотел сказать, – боцман прямо смотрел в глаза капитана.

– Ну, говори, боцман, – Свен улыбкой воздвигал стену между ними.

– Ты бы как-нибудь помягче с этим юнгой.

– А что? – спросил капитан. Поблажек на корабле никому не будет.

– Ты совсем его загонял. Он не выдержит. Мальчишка работает наравне со всеми. Даже больше других. А еще ты. Гоняешь его изо дня в день. Он сломается. Такого не возможно выдержать, капитан. Ты, что, хочешь загнать парня? – боцман отчитывал своего капитана. Здесь не прятали свои мысли, не заискивали перед командиром. Каждый волен иметь свое мнение.

Свен помрачнел.

– Нет, не хочу. Он выдержит, боцман. Я тебе говорю, выдержит. Я сделаю из него настоящего матроса.

– Ты упрямый дурак, капитан. Я бы на твоем месте все же остановился. – Боцман махнул рукой, понимал капитан не изменит своего решения.

– Брин, ты на своем месте, а я – на своем. Я – капитан на корабле и я решаю.

Свен повернулся и пошел прочь.

Дэн, возможно, добрался бы до трюма. Юркнул туда, нашел тихий укромный уголок. Спрятался бы.

– Пусть ищут. Не найдут. Там и буду сидеть, – говорил он себе. – Вот залезу и не выйду. Ну, их всех.

Но в это время на мачте матрос, который сидел в корзине, что-то прокричал, куда-то указывал руками. Дэн решил: земля, наверное, земля. Обида на весь мир отступила. Он подбежал к борту и стал смотреть в ту сторону, куда указывал матрос, сидевший на мачте. Но ничего не разглядел. Заметил О`Тула. Подбежал к нему.

– Брайан, это что, мы к острову подходим? – В волнении спрашивал он друга. Такое приключение и сидеть в трюме. Дудки! Они подходят к неизведанной земле.

– Нет, Дэн. Это испанец. Купец. – Брайан спокоен. В глубине его голубых глаз то вспыхивает, то гаснет огонек. Лихой задор готов вырваться наружу, но подчиняется воле рыжего укротителя.

– Ну и что, что купец? – Не понимал Данька. Мы что, сейчас шопингом займемся. Как на рынке в его мире. Прямо с машины купить арбуз или картошку подешевле.

– Мы его сейчас догоним. Будет потеха. Мы его возьмем. – Брайану невдомек, кто-то может не понимать очевидных вещей. Купец выходит в море в надежде, что не встретит пиратов. Пираты – в надежде поймать купца.

В твоем мире, Даня, у детей до появления всякой ерунды типа компьютерных игр была игра. Гуси, гуси. Га, га, га! Есть хотите? Да, да, да. Так летите же домой. Серый волк под горой. Бегут девчонки и мальчишки. Смеются. Одни убегают, другие ловят.

– Как возьмем? Зачем? – Спрашивал Даня. Без спроса? Так можно?

– Увидишь. Потерпи не много. Догоним, и все увидишь. – Отмахнулся Брайан.

Данька стоял на палубе и смотрел. «Скиталец» догонял испанского купца. Расстояние уменьшалось и уменьшалось. Испанский корабль пытался уйти, но не мог. Тут заговорили пушки «Скитальца». Испанец то же стрелял, но стрелял как-то беспорядочно, словно пытался отмахнуться от назойливой мухи. «Отстань. Отстань» – и новый выстрел. Но «Скиталец» все ближе, и тут испанец еще раз грохнул из своих пушек. Дэн почувствовал рядом с собой горячую волну воздуха, свист. Ядро пролетело в полуметре от него и плюхнулось в воду там, за «Скитальцем».