Сердца трёх (СИ) - Алвин Лана

— Лена, поехали, — говорит Ник.

— Я… мне… мне срочно надо домой! — выпаливаю, стараясь не дрожать.

— Хорошо, — улыбается мой спутник. — Только сначала давайте перекусим. Я страшно проголодался. Тут есть неподалеку маленький ресторанчик. В нем удивительно вкусную пасту готовят. Поедим, и сразу обратно, в аэропорт, хорошо?

— Ладно, — киваю.

Ник галантно берет меня под руку и ведет к выходу.

Там, у тротуара, стоит шикарная белая машина. Не знаю, что за марка и модель, но внутренняя отделка салона выполнена из алой кожи. Это сочетание красного и белого, да плюс сверкающие на солнце хромированные детали меня, как человека с эстетическим вкусом, приводят в возбуждённо-радостное состояние. Понимаю: передо мной уникальное творение автопрома и, скорее всего, выполненное по индивидуальному заказу. Таких машин я прежде никогда не видела.

Ник, судя по его лицу, доволен произведенным на меня впечатлением. Усаживает справа от водительского места, сам садится за руль, и мы едем. Кстати, спутник не обманул: кафе оказалось действительно в паре километров всего. Мне рассказывали, что в Италии отвратный сервис. Мол, официантам на посетителей вообще глубоко наплевать. Тарелки не подают, а чуть ли не швыряют на стол.

Здесь всё оказывается совершенно другим. Увидев нас, персонал подбирается. К нам подходит жгучий брюнет с гладко зачесанными черными, как вороново крыло, волосами и смуглой кожей. Говорит по-итальянски, но понимает его только Ник. Кивает, уходит. Вскоре возвращается с бутылкой вина. Разливает по бокалам и удаляется.

— Что, опять пить? — спрашиваю.

— Лена, такие традиции. Здесь вино — это… как сок. Такое же к нему и отношение. А не как у нас: алкоголь, акцизные марки, особый контроль и тому подобное. Давайте лучше выпьем. За чудесную Италию!

Я не могу отказаться. Хотя меня по-прежнему трясёт немного. Осталась одна, без подруги, в чужой стране и с малознакомым, по сути, мужчиной. Да, Надя права: порядочные девушки так себя не ведут. Опять накрывает стыд горячей волной и хочется поскорее вернуться на самолёт. Да вот только его же нет. Он в Россию улетел, а вернется через несколько часов.

— Ник, а вы можете мне потом… — нервно тереблю салфетку, скручивая её в трубочку и распуская обратно. — Купить билет на обратный рейс.

— Безусловно, Лена. О, смотрите, пасту принесли.

Официант расставляет блюда. Запах такой изумительный, что у меня рот наполняется слюной. Мысли о возвращении мгновенно исчезают. Когда начинаю кушать, понимаю: пока всё не съем, отсюда не уйду. В жизни не пробовала ничего вкуснее! А Ник смотрит на меня украдкой и улыбается. «Зря надеетесь, мистер богач, — думаю лукаво. — Хотя вы меня и кормите, а танцевать не будете. Не дамся».

Глава 15

После обеда хитрый, а по-другому и назвать его не могу, Ник предложил мне «немного покататься». То есть устроить прогулку по окрестностям Рима, где мы и приземлились. Вот знает же, что не в силах буду отказаться! И помчались.

Я не думала, что у моего спутника окажется таким широким кругозор. Ник показывал мне памятники и дворцы или, как их тут называют, палаццо. Рассказывал всякие интересные истории, останавливал там, где я хотела и ни в чем не отказывал. Желает Лена встать вон там и посмотреть на вид с этого холма? Пожалуйста. Поближе подъехать вот к тому памятнику? Не вопрос.

Через полчаса я совершенно забыла о своих страхах о том, что этот коварный тип может стать моим соблазнителем. Ещё через час влюбилась в Рим так, как прежде и не мечтала. Ну, а когда пошёл второй час нашей автомобильной прогулки, уже не хотела отсюда никуда уезжать, пожелав остаться «ещё хотя бы на денёчек».

Моя совесть вопила буквально. Она приводила аргументы, что порядочные девушки так себя не ведут. Что я могла бы согласиться, только если бы Ник был моим молодым человеком, а не чужим и посторонним. Что я обязана уважать себя, а не становиться «девушкой, за которую платят». Но все эти доводы влетали в одно ухо и вылетали в другое. Ведь, помимо Рима, я почувствовал, как влюбляюсь в Ника.

Трудно мне было осознать в себе это чувство. Ой, как непросто! Я сначала пыталась убедить себя: это всё из-за поездки. Он устроил мне длительную экскурсию, и у меня на самом деле к нему не влюбленность, а благодарность. Да, но как же та история с островом? Когда он спасал меня и заботился? Там-то ничем особенным поразить не мог. Да какое! Если бы ему была не интересна, вообще перестал помогать. Как говорится, закон джунглей: каждый выживает сам, как умеет.

Или, например, Ник мог потребовать от меня кое-какой компенсации. Мол, я вас, миледи, тут кормлю и пою даже, за бананами вон забрался и кокосы разбивал. Теперь пожалуйте-с дать мне то, что каждая свободная женщина может предложить свободному мужчине. Это неважно, есть там, за пределами острова, у вас кто-то или нет. Тут только вы да я.

Но Ник ничего такого не делал. «Может, он надеется теперь от меня что-нибудь получить?» — со страхом думаю, когда мы едем мимо очередного восхитительного местечка. «Это Мульвиев мост, — поясняет мой спутник. — Построен через реку Тибр на древней Фламиниевой дороге, проложенной в первом веке до нашей эры. Первый, деревянный, был построен в 207 году до нашей эры, каменный — сто лет спустя. Здесь в 312 году уже нашей эры состоялась битва между узурпатором Максенцием и претендентом на императорский трон Константином, который в будущим стал Константином I Великим. Кстати, эту битву считают началом истории христианской Европы. После публикации тридцать лет назад романа Федерико Моччиа «Три метра над небом» Мульвиев мост превратился в римский «мост влюблённых», где молодожёны приковывают к фонарному столбу так называемые «замки любви».

Ник останавливает машину на набережной Тибра.

— Давайте немного прогуляемся? Мост уже много лет как пешеходный.

— С удовольствием!

Мы проходим по высокой аркой. Над входом выбиты слова на латыни. Но Ник оказывается в этом не силен. Потому просто идем дальше.

— Знаете, где шагаем теперь? — спрашивает мой спутник?

— Нет.

— По тому самому месту, где в Рим входили в качестве завоевателей и триумфаторов Гай Юлий Цезарь, это было вскоре после перехода Рубикона, и Карл Великий в 799 году для коронации как императора франков.

— Невероятно, — выдыхаю. Оказаться в таком месте! У меня дух захватило и не отпускает.

Мы доходим до середины моста. В отличие от праздных туристов, я ничего не фотографирую даже на телефон. Никаких селфи не делаю, не люблю. То есть Ник предлагал в начале экскурсии купить и фотоаппарат, и смартфон, но я отказалась. И так ему слишком должна, незачем усугублять своё положение.

Потому просто стоим и смотрим на медленные воды древнего Тибра. Слева от нас виден ещё один мост, и Ник говорит, что это Понте Фламинио, построенный в середине ХХ века. Ничего особенного. Справа — небольшие каменные пороги, и здесь река становится бурливой на несколько десятков метров, а после снова успокаивается.

Вот прямо как я. После волнений и тревог на меня здесь, посреди водной артерии Вечного города, под ярким солнцем, находит умиротворение. Я больше не спешу, никуда не хочу. Может, потому что устала, или просто расслабилась.

— Лена, я хотел вам сказать одну важную вещь.

— Слушаю внимательно.

— Как говорил один персонаж в комедии, мадам, я старый солдат и не знаю слов любви…

— Ник!

— Простите, Лена. Нервничаю. Так вот. Серьёзно. Вы мне очень нравитесь.

Я вскинула на него строгий взгляд. Опять шутить изволит господин миллиардер!

— Да, это правда, — он поворачивается ко мне и смотрит, не отрывая глаз. — С того самого момента, как увидел вас на своей яхте «Изабелла». Только вы тогда увлеклись шампанским, на меня внимания не обратили, — он улыбается, но по-доброму, без привычной иронии. — Я не знаю, что на меня нашло. Хотел подойти, познакомиться, но постеснялся. Да-да, не смотрите на меня так. Вам может показаться, что если у человека большой бизнес, так он обязательно внутри кремень или скала. Не знаю, как другие, но я такой, какой есть. Это, кстати, причина, почему мы с вами оказались рядом на том пляже. Только меня закинуло подальше. А вообще я в момент, когда цунами ударило по яхте, находился неподалеку. Не успел удержаться как следует. Бросился к вам, да не успел. К счастью, мы оба выжили.