Невеста мафии - Владимир Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отлежусь. Но только до обеда, – кивнул я.
Ночь выдалась веселая, но четырех часов, что я провел в своем кабинете, мне вполне хватило, чтобы сносно выспаться. Я мог бы прямо сейчас приступить к работе, но мне нужно было все-таки съездить домой к Лидочке, узнать, что она там.
По пути к улице Ленинградской я позвонил ей, но ее телефон упорно не отвечал. Было уже шесть утра, когда я подъехал к дому номер сто четыре. Но сколько ни жал я на кнопку звонка, дверь в квартиру мне никто не открывал.
Ни Лидочки дома не было, ни ее родителей. Но может, она у меня дома? Мобильник ее молчал, но ведь телефон такая штука, и сломаться может, и потеряться. Его еще и украсть могли…
К себе домой я мчался на всех парах. Может, потому и не выдержал котел, то есть двигатель моей «Тойоты». Перегрелся, затрещал и в конце концов заглох. Я дождался, когда он остынет, на что ушло время. Попытался завести мотор, но стартер не подавал признаков жизни.
Заглянув под капот, я почувствовал запах сгоревших проводов и копоть на генераторе напряжения. Значит, стартер здесь ни при чем. Обмотка генератора погорела уже давно, еще до того, как я отправился домой. Напряжение перестало поступать на аккумулятор, а тот обеспечивал машину электричеством до тех пор, пока не умер. Можно было зарядить аккумулятор и доехать до дома на нем. Но где я найду подзарядку, к какому источнику подключусь? Купить новый, уже готовый к пуску аккумулятор? Но автомагазины еще не работают, да и поблизости я не увидел ни одного из них. К тому же мне откровенно жаль было денег на такую авантюру, как загубить новый аккумулятор. У меня папа не Билл Гейтс, чтобы я мог раскидываться тысячными купюрами.
Взвесив все «за» и «против», я бросил машину на обочине и отправился домой на троллейбусе. И в конце концов добрался до своей квартиры.
Горечь дорожно-транспортного поражения сменилась радостью, когда я увидел, что мой диван занят. Лидочка лежала у стены, на боку, спиной к двери, до самых ушей накрывшись одеялом… Ну вот, а я метался, искал. Хотя и не напрасно. В переживаниях за нее я вспомнил номер джипа, из-за которого, как я думал, она и могла пропасть. Но нет, владелец машины установлен, находится в розыске. А Лидочка жива и здорова, только спит зубами к стенке. И пусть себе спит, хотя ей, пожалуй, уже пора на работу…
Я не стал ее будить. Разделся, обмотал ногу пакетом, закрепил его скотчем, чтобы вода не намочила бинты, встал под душ. Еще и побрился, чтобы уж окончательно привести себя в порядок. Свеженький и крепенький, как молодой огурчик, я забрался под одеяло к Лидочке. Вот теперь можно ее разбудить и наказать за то, что она проспала час, когда пора собираться на работу. Тем более что карающий перст уже поднялся во весь свой рост и руководил моим разумом.
После душа мое тело еще не совсем согрелось, и, прислонившись к Лидочке, я мог бы заморозить ее. Но удивительно, ее тело показалось мне более холодным, чем мое. К тому же она даже не шелохнулась в моих объятиях.
Ее тело было не просто холодным, а окоченевшим. И когда я осознал причину столь вопиющего безобразия, из моей груди вырвалось нечто, похожее на панический вскрик.
Я соскочил с постели, как подстреленный, и только затем, взяв девушку за плечи, развернул лицом к себе.
– Твою Матильду!
Сначала понял, что это не моя Лидочка. А потом я вспомнил девушку с фото, с которого я делал ориентировку на Галину Свирцеву. Теперь вот она собственной неживой персоной холодила мою постель.
Черты лица красивые, но саму ее нельзя было назвать даже симпатичной. Потому что лицо ее было искажено предсмертным ужасом. И судя по характерным пятнам на кожном покрове лица и шеи, смерть наступила уже давно, как минимум на исходе вчерашних суток.
Да что ж это такое! Снова мертвая девушка, и на этот раз в моей постели. Кажется, Юрка собирался назвать меня некрофилом. Что ж, его шутка становилась моим проклятием.
Я сорвал с трупа одеяло, осмотрел полностью обнаженное тело. И даже получил от этого некоторое удовольствие. Нет, конечно же, не от созерцания прелестей покойницы, а как раз наоборот. На душе стало приятно от мысли, что именно эти прелести меня совершенно не волнуют. Маленькая такая приятность, едва заметная на фоне общей растерянности и даже страха. Труп девушки у меня в квартире, значит, я и есть убийца. И хорошо, что из живых людей, кроме меня, дома никого не было. Но не только это пугало меня. Меня терзал вопрос, как покойница могла оказаться в моем доме? Не в гробу же она прилетела, черт ее возьми!
Судя по красновато-синим пятнам и трупной окоченелости, смерть наступила довольно давно. По логике возможного следствия умереть она могла от моей руки, еще до того, как я отправился на поиски Лидочки. А это значило, что алиби у меня не было.
Вопрос, как она умерла? Можно было предположить, что вчера вечером она проникла в мою квартиру, каким-то образом выманив у Лидочки ключи, легла ко мне в постель, где и скончалась в муках – мало ли что произошло, вдруг ее хватили, например, желудочные колики? Но если ключи и страшную гримасу на лице можно было как-то объяснить, то как истолковать след от удавки на ее шее? И предсмертную гримасу на лице?.. Девушка погибла таким же образом, как Таня Зуйко, с одной только разницей, что стриптизерша приняла смерть с умиротворением на лице. Но та принимала наркотики, да и шейные позвонки ей сломали сразу. А у этой, похоже, ничего не сломано, кроме девичьей судьбы.
Да и как Свирцева могла попасть в мою квартиру, если она уехала с Горожановым, который не мог отпустить ее живой? Он отпустил девушку мертвой, и ко мне она попала по его воле.
Я еще раз осмотрел тело в поисках синяков, порезов или даже колотых ран. Может, ее жестоко избили, прежде чем убить. Но на теле ничего такого не было. Отсутствовали даже особые приметы – ни тату, ни шрамов или рубцов, даже родимых пятен и тех не было. Имелись родинки, но в среднестатистическом количестве.
Я сел в кресло, обхватив голову руками. Сейчас не так важно было выяснить, как покойница оказалась в моей квартире, мне нужен был четкий ответ на вопрос, что делать дальше. Звонить в отдел или постараться избавиться от трупа?
Больше я склонялся к последнему. Ведь неспроста же у меня в постели оказалось мертвое тело. Если кто-то его сюда доставил, значит, это кому-то нужно. Кому?.. Скорее всего, Горожанову.
Я провел ладонью по голове, будто взлохмачивал несуществующие волосы. Затем точно таким же движением причесал их, вместе с мыслями. Надо успокоиться, сосредоточиться, и тогда правильный ответ созреет сам по себе.
Я попытался выяснить, в каком виде покойную Свирцеву доставили в мою квартиру – голую или в одежде? А может, она и не была на тот момент покойной. Может, ее задушили в моей квартире, возможно, где-то валяется удавка с фрагментами кожного покрова ее шеи. И где-то, возможно, валяется ее одежда.
Я осмотрел комнату, заглянул в шкаф – ничего постороннего. Обследовал кухню, ванную, вешалку в прихожей – тот же результат.
Остался балкон. Но и там ничего не было, кроме свежего воздуха, в котором, как оказалось, я сейчас очень нуждался. Все-таки остывший труп в квартире, а здесь так легко дышится.
Не помню, сколько времени я провел на балконе, но, вернувшись в комнату, с ужасом увидел застывшего над трупом Олега Семиряднова. Будь на его месте сама Смерть в черном балахоне и с капюшоном на голове, я бы испугался не так сильно. А его появление ввергло меня в состояние прострации.
Увидев меня, он испуганно попятился к двери, вытянув руку, чтобы отгородиться от меня.
– Петрович, спокойно! Сейчас во всем разберемся!
И тут мне вдруг стало все ясно. Это же Олег все и организовал. Ну, конечно же, он, больше некому. Он подговорил Лидочку, чтобы она усыпила меня, потом подобрал ее по дороге ко мне домой, убил, забрал у нее ключи, вскрыл ими мою квартиру, но ко мне в квартиру затащил труп Свирцевой, конечно же, вместе с Горожановым. А теперь вот застал меня на месте преступления. Сейчас вызовет наряд, и все – мне крышка.
– А чего тут разбираться? Все и так ясно. Я – убийца, и меня нужно задержать. А еще лучше застрелить при попытке к бегству… – голосом, горьким от сарказма, проговорил я. – Зачем ты это сделал?
– Что я сделал?
– Свирцеву убил, – показал я взглядом на труп.
– Я убил?! – оторопело уставился на меня Семиряднов. – Ну, ты фрукт, Петрович! Она у тебя в постели, не у меня!
– Правильно, у меня! Потому что меня подставить надо, а не тебя! Тебе надо и Горожанову!.. Что ж, теперь ты можешь меня задержать на месте преступления. Ты же для этого сюда пришел?
– Мне Якушева нужна, поэтому я и пришел к тебе. Узнать, где она работает…
– Якушева?!
Взмыленное сознание не сразу подсказало мне, что речь идет о Лидочке.
– Зачем тебе Лида? Она уже сделала свое дело. Забрала у меня ключи, отдала их тебе.
– Какие ключи?
– Которыми ты открыл квартиру.