Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - Василий Галин

Д. Стиглица в связи с этим особенно беспокоило то, что: «Деятельность финансового сектора привела к растрате самого редкого нашего ресурса — человеческих талантов . Я видел, что слишком много наших лучших студентов после получения диплома шли в финансовую отрасль. Они не могли сопротивляться притяжению предлагавшегося там огромного вознаграждения» [271]. Уровень зарплат в секторе фондового рынка и инвестиций в 1990–2000-е гг. почти в 4 раза превышал средний по экономике, в то время как в секторе, связанном с наукой, — в 1,5, а с компьютерами — в 1,9 раза [272]. В связи с этим видимо не случайными являются данные Национального научного фонда, согласно которым средний возраст ученых и инженеров в США растет, и в ближайшие годы многие из них уйдут на пенсию [273].

«Самая серьезная опасность угрожает человеческому капиталу США», — вторит Д. Сакс, — снижение государственных расходов на образование, «быстро растущие цены на обучение и обременительные условия кредитования привели к катастрофическому росту ухода из школ или к ограничению приема в старшие классы средней школы». Д. Сакс назвал углубляющуюся образовательную и культурную деградацию американского общества стремительно распространяющейся «эпидемией невежества » [274]. 

Эрзац-капитализм

…приватизация доходов и социализация убытков.

Дж. Стиглиц [275]

Когда «Пузырь недвижимости» лопнул, крупнейшие американские инвестиционные и финансовые институты Fannie Mae и Freddie Mac, Bear Stearns, AIG, Morgan Stanley, Citigroup, Goldman Sachs, Solomon Brothers и т. п. оказались на грани банкротства. По словам одного из героев М. Льюиса: «Инвестиционные банки оказались не просто в дерьме — они вымерли, как мамонты» [276]. Воротилы финансового бизнеса бросились за спасением к тому, от вмешательства кого они раньше всячески открещивались — к государству.

По словам успешного инвестиционного брокера, непосредственного участника событий, героя книги М. Льюиса: «Фирмы с Уоллстрит, презрительно отмахивавшиеся от правительственного регулирования в хорошие времена, стали умолять правительство о помощи, как только атмосфера накалилась. Успех — это личное достижение; провал — социальная проблема » [277]. Дж. Гутфройнд, генеральный директор Solomon Brothers, по этому поводу замечал: «принцип невмешательства государства в экономику действует лишь до тех пор, пока ты по уши не увязнешь в дерьме» [278].

Следует лишь уточнить, что банки с Уолл-стрит не просили, а требовали. По словам Д. Стиглица: «Банки, образно говоря, приставили пистолет к виску американского народа: «Если вы не дадите нам больше денег, то сами от этого больше пострадаете» [279].

Впрочем, требования были излишни, государство само с готовностью бросилось спасать банки, представлявшие основу финансовой системы США. При этом администрация решила не осуществлять никакого контроля над получателями, выделяемого в рамках акции спасения огромного количества средств налогоплательщиков, поскольку такой контроль, по ее мнению, стал бы вмешательством в работу свободной рыночной экономики, как будто, замечал в ответ Стиглиц, выделение триллионов долларов на спасение банков не является таким вмешательством [280].

Общая стоимость государственных гарантий и спасательных операций приблизилась к 80 % ВВП США или примерно 12 трлнюдолл. Но еще неизвестные сотни миллиардов долларов были выделены неизвестно кому, в обход демократических процедур (в обход Конгресса), через ФРС и Федеральную корпорацию по страхованию вкладов, без всякого контроля [281]. В защиту этой практики Федеральный резерв утверждал, что закон о свободе информации на него не распространяется [282] .

Для спасения от банкротства фактической национализации подверглись крупнейшие компании США. В сентябре 2008 г. были национализированы две основных ипотечных компании: Федеральная национальная ипотечная ассоциация (Fannie Мае) и Федеральная корпорация жилищного ипотечного кредита (Freddie Mac), с совокупными гарантиями почти на 8 трлн долл. В том же 2008 г. ФРС впервые дает ссуду не банку, а страховой компании AIG в размере 123 млрд долл. и взамен получает 80 % ее акций.

Фундамент Уолл-стрит — пятерка инвестиционных банков — практически перестает существовать: находящийся на грани банкротства Bear Stearns, при поддержке ФРС, выразившейся в кредите на 25 млрд долл., покупает Jp. Morgan Chase по бросовой цене $2 за акцию (в 15 раз ниже стоимости акции всего за неделю до покупки). Заодно Jp. Morgan Chase приберет остатки одного из крупнейших банков — Washington Mutual, также оказавшегося на грани банкротства. Lehman Brothers, отказавшись продаваться на подобных условиях, подаст заявление на банкротство. Bank of America, при поддержке ФРС в 45 млрд долл., купит Merrill Lynch, спасая его от банкротства [283]. Goldman Sachs, являясь главным бенефициаром AIG, получит господдержку из предоставленного последней кредита ФРС. Кроме этого, Goldman Sachs и Morgan Stanley получат по 10 млрд долл. госкредитов, но и этого окажется недостаточно, и они сменят свой статус с инвестиционных банков на коммерческие, т. е. перейдут под регулирование ФРС, для того, чтобы иметь возможность припасть к соску кредитора последней инстанции. Кроме этого, министерство финансов в рамках программы TARP выкупит на 250 млрд долл. привилегированных акций и ценных бумаг сотен мелких банков и т. д. [284], [285].

На спасение крупнейшего частного работодателя Америки — General Motors (GM), вместе с Крайслером, американское правительство потратит более 100 млрд долл., кроме этого, миллиарды в спасение собственных подразделений вложат канадское и германское правительства. В итоге американскому правительству отошло 60 % акций GM, канадскому — 12,5 %, профсоюзам — 17,5 %, кредиторам без обеспечения — 10 %. После банкротства (в 2009 г.) в GM осталось всего 12 % работающих от пикового значения тридцатилетней давности. Акции Крайслера распределились между профсоюзами — 55 %, «Фиатом» — 25 %, американским и канадским правительствами по — 10 % [286].

Особенностью акции спасения Буша-Гринспена стал не только отказ от ужесточения регулирования финансовых рынков в условиях кризиса, но и наоборот усиление политики дерегулирования. Одним из шагов на этом пути стало принятие серии антикризисных актов 2008–2009 гг. по снижению стандартов бухгалтерского учета, сделавших финансовую систему совсем непрозрачной [287]. Представители администрации и раньше оказывали политическое давление на Совет по стандартам финансового учета (FASB), отмечает Стиглиц, но то, что произошло в ходе нынешнего кризиса, является еще более ужасным: члены Конгресса угрожали отменить положения FASB, если они противоречат требованиям банков — снизить стандарты банковского учета [288] .