Пирамиды Астрала - Виктор Кувшинов

— Да, тепло, как на сцене, и комаров нет! — поддакнул я. — В этом-то и вся прелесть весенней охоты.

Потом все-таки нас сморил сон. Слава улегся на лапник, поближе к стенке навеса и положил Ташу между собой и костром, чтобы та не замерзла, хотя сегодня это было сделать сложно. А мы с Федькой, где сидели, там и упали.

Слава не забыл-таки поставить будильник на полчетвертого. Проснувшись и понимая, что если он не встанет, то все проспят ток, он начал будить Ташу, целуя ее в щеки, глаза, лоб… но это мало помогало — она только улыбалась во сне и подставляла лицо под его губы. Тогда он начал шептать:

— Наталия Березина, с кем это вы целуетесь?

— Ой, милый Федечка! — шепнула в ответ Таша.

— Ах так! — шепотом «закричал» Славка.

— А нечего меня Наталией называть! — рассмеялась Таша. — Сам Ташей прозвал, а теперь на попятную?

— Ах ты, обманщица! Я думал, она спит, а она… — Славка с Ташей затеяли веселую возню, которая перебудила весь охотничий лагерь.

— Все! Быстренько по «чайковскому» и на подходы! — скомандовал Федька.

— По старым следам расходимся? — спросил я. Никто не возражал…

Когда ночью Слава с Ташей бесшумно скрылись в темноте, я шепотом спросил Федю:

— Ну что, пойдем, послушаем?

— Тогда по прежней схеме: до развилки вдвоем, а там я налево, а ты направо, — согласился приятель.

Мы, стараясь не шуметь, поспешили к своим местам. До развилки было метров двести и потом еще можно было пройти сотню метров, так как ток был разбросан на территории больше полукилометра. Расставшись с напарником, я продолжил бесшумно красться по песчаной дороге. Лед и снег уже стаяли, так что передвигаться тихо не представляло труда.

Я с удовольствием окунулся в то особое состояние, когда ты остаешься один посреди абсолютной тишины дикого леса, а на десятки километров вокруг только леса, болота и реки. Дойдя до конечной точки своего маршрута, мне так и не удалось услышать пение глухаря. Постояв для верности с полчаса, я слушал, как просыпается лес: начали робко попискивать пичуги, временами раздавались шорохи крыльев. В небе стали проступать контуры больших сосен. Я потихоньку двинулся обратно в надежде услышать уже поющего где-нибудь лесного красавца. Примерно на полпути к развилке я услышал со стороны болота, поросшего осокой, шорох. Как будто кто-то шагал параллельно мне.

Я замер. Этот кто-то сделал пару шагов и тоже затих. В моей голове панически запрыгали мысли. Я слишком хорошо знал, как ходят лесные звери, чтобы ошибаться. Паниковать было от чего: впервые ночью в весеннем лесу без ружья… да и вообще впервые вот так вот встретиться с хозяином тайги. Мне было знакомо, как ломятся через чащу лоси, суетятся, топают и хрюкают кабаны… и я знал, что такими редкими шагами и почти бесшумно может ступать только один зверь… несмотря на свою бесшумность, самый тяжелый, самый сильный и хорошо вооруженный хищник.

Я чувствовал, как мое сердце оказалось где-то в пятках. Рассказы, что он не нападает на людей, сейчас были как-то неубедительны. Я знал, что он только что вышел из берлоги и голоден. А если это она, да еще с детенышами, то мне вообще крышка. Я стоял и чувствовал, что сейчас рвану, как подстреленный заяц. С другой стороны мне было слишком хорошо известно, что это ничего не изменит. Эта, неповоротливая с виду туша в считанные секунды может разогнаться до шестидесяти километров в час.

Было вообще чудом то, что я его услышал — помогла сухая осока. Наше противостояние затягивалось. Я все-таки не смог больше ждать и продолжил неслышно двигаться по песчаной дорожке. Шаги на болоте, словно эхо, повторили мои движения… странно… он не нападал и не убегал. Обычно медведь избирает что-нибудь одно. Было такое впечатление, что он шел параллельно, словно пытаясь сопровождать меня сбоку. И все-таки шаги в темноте становились все ближе… я дошел до развилки и услышал совсем рядом легкий тройной посвист Федьки. Тут мои нервы не выдержали, и я сдавленным хрипом, пытаясь шептать и кричать одновременно, выдавил из себя:

— Федя, медведь! — и почти перешел на бег.

Дальше все произошло очень быстро. Я в несколько прыжков оказался на развилке, слыша, как сзади медведь выскочил на дорогу. Одновременно, что-то чиркнуло и зашипело у меня над ухом. И тут же вспыхнуло ядовито-красное пламя фальшфейера. Я, поняв, что между мной и страшным ночным зверем стоит защитник, резко обернулся назад и увидел жуткую картину: в красных сполохах огня, на задних лапах стоял чудовищный зверь, достигающий наверно двух метров в высоту.

Не знаю, как Федя, но я просто оцепенел. Медведь, тем временем, явно струхнул, ослепленный ярким фейерверком. Плюхнувшись с разворота на лапы, он задал от нас такого стрекача, которому позавидовал бы любой заяц. Федька продолжал, как памятник своему мужеству, недвижно держать факел в руках. Было похоже, что от его мужества на самом деле остался только памятник, а застыл он от того же банального ужаса, что и я. Только спустя минут пять я выдавил из себя ничего не значащую фразу:

— Хоть и говорят, что он встает на задние лапы, когда пытается что-то разглядеть вокруг, но все равно, выглядит это… — фраза сработала, и мы оба почувствовали, как расслабились наши мышцы — да так расслабились, что колени были готовы подогнуться прямо на месте.

Я увидел поваленный ствол в двух шагах и, дернув Федьку за рукав, с облегчением плюхнулся на дерево. Не знаю, как моего приятеля, но меня колотила крупная дрожь. Я все представлял, как эта лапа, больше похожая на ковш небольшого экскаватора, увенчанного сразу пятью ножами, пройдется хотя бы разок по мне…

— Слушай, а я ведь, без дураков, тебе жизнью обязан, — наконец, я смог сказать что-то осмысленное. — Откуда у тебя этот фальшфейер?

— Хорошо что с собой захватил… с экспедиции списанный в машине лежал… сам не знаю зачем, — признался Федя и тут же спросил. — Слушай, так когда же ты медведя услышать успел? Он же по лесу тенью ходит!

— Мы с ним метров пятьдесят параллельно топали: я по дороге, а он по болоту сухой травой шуршал.

— Да ты что! Впервые вижу человека, не рванувшего без оглядки при встрече с медведем.

— А я впервые вижу, чтобы кто не растерялся и фальшфейер зажег. Ты ведь тоже не побежал!

— Я был не один, а с тобой, — ответил Федька. В общем, мы рассыпались в восхваленьях смелости и бравости друг друга, не забывая, однако держать факел перед собой. К нашему счастью, когда он догорел, начало уже светать.

Совсем успокоившись, я пытался понять, что за мысль меня гложет. Все вертится в голове, а никак не ухватить. Я вспомнил, что там, вдали остались Слава с Ташей: