Ангелы и демоны - Браун Дэн

– А вот и нет! – с победоносным видом объявила Виттория. – Вы же сами на своих лекциях говорили нам, что существует два вида материи. И это – научный факт. Мистер Лэнгдон, – произнесла девушка, – что говорит Библия об акте Творения? Что создал Бог?

Лэнгдон не понимал, какое отношение этот вопрос имеет к происходящему, но все же, ощущая некоторую неловкость, ответил:

– Хм… Бог создал свет и тьму… небо и землю… рай и ад…

– Именно, – прервала его Виттория. – Он создал противоположности. Полную симметрию. Абсолютное равновесие. – Вновь повернувшись к Колеру, девушка сказала: – Директор, наука утверждает то же, что и религия: все, что создал Большой взрыв, он создавал в виде двух противоположностей. И я хочу подчеркнуть слово «все».

– Все, включая саму материю, – прошептал, словно самому себе, Колер.

– Именно, – кивнула Виттория. – И в ходе эксперимента моего отца возникли два вида материи.

Лэнгдон вообще перестал понимать то, о чем говорили Колер и Виттория. Неужели, думал он, Леонардо Ветра изобрел нечто противоположное материи?

– Субстанция, о которой ты говоришь, существует лишь в иных областях Вселенной, – сердито сказал директор. – На Земле ее определенно нет. Возможно, ее нет и во всей нашей галактике!

– Верно, – согласилась Виттория. – И это доказывает, что находящиеся в сосудах частицы были созданы в ходе эксперимента.

– Не хочешь ли ты сказать, что эти шары содержат в себе образцы антивещества? – спросил Колер, и лицо его стало похоже на каменную маску.

– Да. Я хочу сказать именно это, – ответила Виттория, бросив торжествующий взгляд на пустые с виду сосуды. – Директор, перед вами первые в мире образцы антиматерии. Или антивещества, если хотите.

Глава 20

Второй этап, думал ассасин, шагая по темному тоннелю.

Убийца понимал, что факел в его руке – вещь в принципе излишняя. Он был нужен лишь для того, чтобы произвести впечатление. Во всем нужен эффект. Страх, как хорошо знал ассасин, был его союзником. Страх калечит сильнее, чем любое оружие.

В тоннеле не было зеркала, чтобы полюбоваться собой. Но судя по сгорбленной тени, которую отбрасывала его скрытая широким одеянием фигура, мимикрия была полной. Маскировка являлась важнейшей частью плана… Кроме того, она еще раз подчеркивала всю безнравственность заговора. Даже в самых дерзких своих мечтах он не представлял, что сыграет в нем столь важную роль.

Еще две недели назад он посчитал бы, что выполнить ожидающую его в конце пути задачу невозможно. Она показалась бы ему самоубийственной. Это было почти то же самое, что войти обнаженным в клетку со львом. Но Янус сумел лишить смысла само понятие невозможного.

За последние две недели Янус посвятил его во множество тайн… Тоннель, кстати, был одной из них – древний, но вполне пригодный для прохода подземный коридор.

С каждым шагом приближаясь к врагам, ассасин не переставал думать о том, насколько трудной может оказаться его задача. Янус обещал, что сделать все будет проще простого, поскольку некто, находящийся в здании, проведет всю подготовительную работу. Некто, находящийся в здании. Невероятно! Чем больше он думал о своей миссии, тем сильнее становилась его вера в то, что она окажется простой, как детская забава.

Wahad… tintain… thalatha… arbaa, думал он и мысленно произносил эти слова по-арабски, приближаясь к концу тоннеля. Один… два… три… четыре.

Глава 21

– Думаю, вы слышали об антивеществе, мистер Лэнгдон? – спросила Виттория. Ее смуглая кожа резко контрастировала с белизной лаборатории.

Лэнгдон поднял на нее глаза. Он вдруг ощутил себя полным тупицей.

– Да… В некотором роде.

– Вы, видимо, смотрите по телевизору сериал «Звездный путь», – с едва заметной усмешкой сказала девушка.

– Моим студентами он очень нравится… – начал он, покраснев, однако тут же взял себя в руки и серьезно продолжил: – Антивещество служит главным топливом для двигателей звездного крейсера «Энтерпрайз». Не так ли?

– Хорошая научная фантастика уходит корнями в настоящую науку, – утвердительно кивнув, ответила Виттория.

– Значит, антивещество действительно существует?!

– Да, как природное явление. Все имеет свою противоположность. Протоны и электроны, кварки и антикварки. На субатомном уровне существует своего рода космическая симметрия. Антивещество по отношению к веществу то же самое, что инь и ян в китайской философии. Женское и мужское начало. Они поддерживают состояние физического равновесия, и это можно выразить математическим уравнением.

Лэнгдон сразу вспомнил о дуализме Галилея.

– Ученым еще с 1918 года известно, что Большой взрыв породил два вида вещества, – сказала Виттория. – Один – тот, который мы имеем здесь, на Земле. Из него состоят скалы, деревья, люди. Другой вид вещества находится где-то в иных частях Вселенной. Это вещество полностью идентично нашему, за исключением того, что все частицы в нем имеют противоположный заряд.

– Но хранить частицы антивещества невозможно, – сказал, возникнув словно из тумана, Колер. Теперь в его голосе звучало сомнение. – Технологий для этого не существует. Как насчет нейтрализации?

– Отцу удалось создать вакуум с обратной поляризацией, что, в свою очередь, позволило извлечь частицы вещества из ускорителя до того, как они успели исчезнуть.

– Но вакуум одновременно с антивеществом извлечет и обычную материю. Я лично не вижу способа разделить частицы, – с недовольным видом возразил Колер.

– Для этой цели папа использовал сильное магнитное поле. Частицы вещества ушли по дуге вправо, а антивещества – влево. У них, как известно, противоположная полярность.

И в этот момент стена скептицизма, которой окружил себя Колер, похоже, дала первую трещину. Он с изумлением посмотрел на Витторию и зашелся в приступе кашля.

– Неверо… ятно, – выдавил он, вытирая губы. – Но пусть даже… – у Лэнгдона сложилось впечатление, что разум директора продолжал сопротивляться, – …вакуум и магниты возымели действие, все равно эти сферические сосуды изготовлены из вещества. А ведь антивещество невозможно хранить в сосудах из нашей обычной материи. Вещество и антивещество мгновенно вступят в реакцию…

– Образцы антиматерии не касаются стенок сосудов, – ответила, явно ожидавшая этого вопроса Виттория. – Они находятся в подвешенном состоянии. Эти сосуды называются «ловушками антивещества», поскольку они буквально затягивают его в центр сферы и удерживают на безопасном расстоянии от стенок.

– В подвешенном состоянии? Но… каким образом?

– В точке пересечения двух магнитных полей. Можете взглянуть.

Виттория прошла через всю комнату и взяла какой-то большой электронный прибор. Эта хитроумная штуковина больше всего походила на лучевое ружье из детских комиксов. Широкий, похожий на пушечный ствол, лазерный прицел сверху и масса электронных приспособлений в нижней части. Девушка соединила прицел с одним из сосудов, взглянула в окуляр и произвела тонкую калибровку. Затем отступила в сторону и жестом пригласила Колера приблизиться.

Директор, казалось, пребывал в полном замешательстве.

– Неужели вам удалось добыть видимое количество?

– Пятьсот нанограммов.[29] В виде жидкой плазмы, состоящей из миллионов позитронов.

– Миллионов?! Но до сих пор во всех лабораториях мира удалось выделить лишь несколько частиц антивещества…

– Ксенон, – быстро ответила Виттория. – Папа пропустил луч через пото к ксенона, который отнял у частиц все электроны. Детали эксперимента он держал в тайне, но мне известно, что отец одновременно впрыскивал в ускоритель струю чистых электронов.

Лэнгдон уже и не пытался что-либо понять. «Неужели они говорят по-английски?» – думал он.

Колер замолчал, сдвинув брови. Затем он судорожно вздохнул и откинулся на спинку кресла – так, словно его сразила пуля.