Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте» - Эдуард Тополь

Вижу: эти парни вокруг меня задумались. Но и Мовсар это видит и перебивает меня, злится:

– Мы – воины Аллаха! Наша миссия – освободить родину, мы хотим мира в Чечне!

– А мы что? – говорю. – Не хотим, чтобы прекратились убийства? У нас что – меньше болит сердце за несчастных матерей, которые там плачут по поводу гибели своих детей? Мы не стремимся к переговорам? Или мы меньше любим свою родину, чем вы? Что вы, пацаны, вообще сделали для нее, кроме того, что каждый день убиваете? И порой убиваете абсолютно невинных людей! Вот что вы сейчас сделали? Когда это было, чтобы чеченцы захватывали в заложники женщин и детей? Когда это было за всю историю Чечни? Неужели вы не понимаете, что родовое проклятие будет на каждом из вас за слезу каждого ребенка, которого вы здесь держите? За матерей, которых вы лишаете детей. Ни одна страна, ни один народ не поймет вас! Не нужно так позорить свою нацию. Я вам предлагаю мужской вариант – себя и половину Государственной думы в обмен на заложников! Не тех, кто там шаркнул чуть-чуть и посветился перед телевизором. А настоящих мужчин. Половина Думы готова сюда прийти, Лужков готов, Зелимханов хоть по национальности курд, но аж до истерики кричит: «Пускай меня убьют вместо женщин». Цой, кореец, рвется сюда, испанец Маги… Хочешь, говорю, полный зал приведу!

Вижу: эти парни вообще заколебались. То они стояли с автоматами наготове, а теперь расслабились, даже сели. И если бы мне с ними еще хоть чуть-чуть поговорить…

Но Бараев меня перебил:

– Все! Все! Мы – воины Аллаха, мы уже там, в раю. Ты нас видишь в последний раз. И больше мы никого принимать не будем. Иди и объявляй им наши условия. Иди!

Я говорю:

– Ты со мной так не разговаривай. Я не твой подчиненный.

А он своим:

– Все, проводите его. Нам молиться пора.

Из писем Веры к Светлане (продолжение)

…Он приехал через две недели. Встретились. Погуляли. Теперь я ощутила в нем то, чего не заметила в кафе, – какую-то особую мужскую силу, которая заставляла даже компании парней, попадавшихся нам навстречу, уступать нам дорогу. Он шел по улице, как какой-то ледокол, и они сами перед нами расступались. Это было приятно и удивительно. Раньше я всегда их боялась, а теперь шла, как королева. Хотя уже тогда заметила первые странности в его поведении: на телефонные звонки он отвечал на другом языке (я тогда не знала, что это чеченский), цепочка с мусульманским кулончиком, акцент. Хотя когда ему надо было этот акцент скрыть, у него это здорово получалось. Но часто ругался на кого-то по телефону – по-чеченски, разумеется. Потом проводил меня домой, и все.

Через какое-то время опять позвонил. Говорил, что звонит издалека, и, когда я спросила откуда, ответил, что скажет потом.

Не скажу, что с того раза, как он приехал, я в него по уши втрескалась, но уже ждала его звонков и знала, что звонит он в основном по средам. И каждую среду вечером ждала звонка.

Потом он стал звонить каждый вечер или через вечер. В общем, привязал меня к себе этими звонками, а затем и сам приехал. Привез кучу золотых украшений, сунул мне их в руки эдак неловко. Сказал свое настоящее имя – Мовсар. Сказал, что живет в Чечне. Сказал все и про себя, и про своих командиров – Масхадова и Басаева. И спросил: хочешь, я буду к тебе приезжать? А я без него уже не могла и сказала «да». Хотя в принципе я уже сообразила, что это бандит. Но что бандит таких масштабов…

Информация (по книге генерала А. Михайлова «Чеченское колесо»)

Аслан Масхадов. В 1944 году его родители вмеcте со всеми чеченцами (свыше 500 тысяч человек) были в ходе сталинской операции «Чечевица» насильственно выселены с Кавказа в Казахстан. Аслан Алиевич Масхадов родился 21 сентября 1951 года в селе Шанай Карагандинской области. С 1969 года в Советской Армии, выпускник Тбилисского артиллерийского училища и Ленинградской артиллерийской академии. Служил на Дальнем Востоке, в Южной группе войск в Венгрии, затем в Вильнюсе. В январе 1991 года, будучи командиром дивизии артиллерийских войск, полковник Масхадов принимал участие в захвате Вильнюсского телецентра. Награжден двумя орденами «За службу Родине». В ноябре 1992 года, после призыва Дудаева ко всем офицерам чеченской национальности вернуться на историческую родину, Масхадов в Чечне. Участвовал в рейдах против антидудаевской оппозиции, провел небывалые в истории чеченского народа широкомасштабные учения, поскольку уже тогда предвидел неизбежность войны с Россией. вмеcте с тем отговаривал Дудаева от всяких действий, провоцирующих эту войну. Втянулся в войну вынужденно, в 1995-м был назван «министром обороны правительства Д.Дудаева». В сентябре 1996 года от имени сепаратистов подписал в Хасавюрте «Декларацию о принципах политических взаимоотношений между Россией и Чеченской Республикой», в 1997-м, став президентом ЧРИ, подписал в Москве «Договор о мире», «Соглашение об экономическом сотрудничестве», «Таможенный договор» между Россией и Чеченской Республикой Ичкерия. С российской стороны эти документы подписал В. Черномырдин. В 1998–1999 годах из-за стремления наладить отношения с Россией оказался в политической изоляции в Чечне. В феврале 1996 года выступил с заявлением: «Россия проводит геноцид в отношении народа Чечни, и поэтому военное командование чеченского сопротивления будет вынуждено принять адекватные меры, а именно – осуществлять диверсии на территории России».

Из прессы (хроника)

06.00. Террористы неожиданно открывают огонь из окон здания театра. В его сторону тут же побежали сотрудники спецслужб в полном снаряжении, с автоматами и в бронежилетах. Кольцо вокруг здания постепенно сужается.

06.05. Начинается эвакуация жильцов из домов, расположенных по улице Мельникова. По подъездам дома 15/10 ходит начальник ЖЭКа, стучит в квартиры, предлагая «собраться за 30 минут».

08.00. Из госпиталя для ветеранов войны, расположенного рядом с театром, вывезено уже около 500 пациентов.

08.00. Руководство ГУВД Москвы призывает террористов выйти на связь. Сердобольные женщины, жительницы соседних домов, пренебрегая призывом эвакуироваться, несут солдатикам в оцеплении чай в термосах – «погреться».

«Известия»

На подступах к Кремлю – ощущение «военного времени». Красная площадь оцеплена, основные подъезды и подходы к зубчатым стенам закрыты, любого прохожего долго спрашивают, куда он идет, после чего не менее тщательно проверяют документы. Такое же пугающее ощущение возникает внутри зубчатых стен и даже в самих кремлевских корпусах. Коридоры гораздо безлюднее обычного. Но это не означает, что в зданиях никого нет, наоборот, все сотрудники Кремля – на рабочих местах. В Кремле вообще принято очень поздно уходить с работы, поэтому сообщение о захвате заложников многих застало в рабочих кабинетах. С тех пор они там и находятся. У многих красные глаза – от недосыпа.

Как только стало известно о захвате заложников, доклады силовиков начали поступать в Кремль. Незадолго до полуночи туда вернулся президент Владимир Путин. Вскоре после полуночи глава ФСБ Николай Патрушев и министр внутренних дел Борис Грызлов доложили президенту о развитии ситуации и о принимаемых в связи с этим мерах: подразделения Центра специального назначения ФСБ, специальные силы МВД и Минобороны приведены в боевую готовность, на месте происшествия работает штаб, который возглавляет первый заместитель директора ФСБ Владимир Проничев. Штаб получает всю возможную информацию, анализирует ее…

Информация (по материалам специзданий)

Объем зрительного зала в ДК на Дубровке – 1800 кубометров.

Из установленных взрывчатых устройств в зале идентифицировано два СВУ по 10–12 кг каждый. СВУ расположены – один под балконом, второй на балконе. Таким образом, обрушение балкона с людьми в случае взрыва неизбежно.

Предположительно эти два заряда представляют собой 152-мм снаряды со вставленными вместо штатного взрывателя электродетонаторами. Обычно чеченские боевики помещают такие снаряды в металлическую трубу, которую, в свою очередь, заполняют убойными элементами. Показания выпущенных заложниц и телефонные сообщения подтверждают это предположение. Они же свидетельствуют, что на сцене находится тяжелая сумка со взрывчаткой, а женщины-смертницы обвязаны взрывпакетами. Еще несколько десятков СВУ различных типов и мощности увязаны в электросеть и выведены на пульт.

Таким образом, в зале объемом 1800 кубометров находится как минимум 120–150 кг взрывчатого вещества. При взрыве такого количества ВВ внутри здания будет создано избыточное давление, безусловно, смертельное для заложников.

В зале

Заложники

Галина Делятицкая:

Когда детей с репетиции привели на балкон и приказали сесть, дети сначала смотрели по сторонам и не понимали, что происходит. «А что случилось? А кто это?» А некоторые ребята даже восхищались: «У, здорово! Как интересно! Ух, какие боевики!» А доходить до сознания, что это серьезно, стало намного позже, когда боевики принесли эту бомбу. Они поставили ее по центру балкона – такой большой цилиндр цвета хаки – и сказали, чтобы все женщины сели вокруг этой бомбы. Вот тут страх по-настоящему появился. Сесть рядом с устройством, которое сейчас разорвет тебя на кусочки, причем женщинам сесть, – вот когда стало страшно!