Лучшие подруги - Жаклин Уилсон

Последнее время я только об этом и думала. Слова копошились в мозгу, как крошечные личинки. А теперь, когда я их произнесла вслух, слова зажужжали и, высунув жало, как голодные осы, разлетелись по комнате.

Глава двенадцатая

Дедушка сказал, что Флора не представляет угрозы: Алиса знает её совсем недавно, а меня — всю жизнь. Ещё он сказал, что мы ближе, чем сестры, поэтому, как бы далеко друг от друга ни были, навсегда останемся лучшими подругами. Он также сказал, что они с бабушкой всегда были лучшими друзьями, даже когда месяцами не виделись, потому что он служил в Саудовской Аравии. Дедушка говорил, а я слушала.

И всё равно переживала.

Волновалась и беспокоилась. Каждый день посылала Алисе длинные письма по электронной почте. Мне ужасно не нравилось, что приходится общаться через Флору. Ну и дурацкое имя! Мысленно стала её называть девочкой с обёртки от маргарина. Надоело слушать про её успехи в идиотском балете, про красивую комнату, классную одежду. Мне казались дикими разговоры о коротких топах, открывающих живот, маленьких обтягивающих юбках и туфлях на настоящих каблуках. Я-то люблю прятать свой живот и ненавижу тесные юбки, в которых не побегаешь. А противные каблуки за всё цепляются, и ходишь на них, отклячив попу, будто на ходулях.

По-моему, я даже что-то подобное написала в своём письме. Мама Алисы не разрешала ей носить недомерки-топы, обтягивающие юбки и туфли на высоких каблуках, потому что, как она говорит, Алиса ещё маленькая девочка. И нечего ей одеваться, как для ночного клуба. Алиса всегда раньше со мной соглашалась, а теперь написала в ответ: «Ты неисправима, Джемма». А потом начала распространяться о новых туфлях Флоры на крошечных, как кошачьи лапки, каблучках и о том, как Флора разрешила ей их поносить, потому что у них один размер, и она такаааая добрая.

Я-то её давно раскусила! Никакая она не добрая! Просто пытается увести у меня лучшую подругу, и всё! Не представляю, что это за кошачьи каблуки? Потом спросила маму, и она мне их очень подробно описала. Ну и название! Котята всюду бегают на мягких лапках — они не носят туфли на каблуках!

— А что, Джемма, ты, случайно, не хочешь такие туфли? Конечно, ты ещё маленькая, чтобы о них думать, но было бы хорошо, если бы ты надела что-нибудь другое вместо ужасных кроссовок, — сказала она с надеждой в голосе.

— Мам! Не хочу кошкиных каблуков! Хочу блестящий костюм!

Мама вздохнула:

— Опять ты за своё! Не позволю своей дочке себя уродовать!

— Ты же иногда ходишь на работу в брючных костюмах. Это же не значит, что ты себя уродуешь.

— Нет, конечно, мисс Хитрюга, — ответила мама. Вздохнув, она взъерошила мне волосы. — Торчат хуже прежнего! Что ты с ними сделала?

Не рассказывать же маме, что они перепутались, когда я читала последнее письмо от Алисы и задумчиво почёсывала затылок. Ничего не поделаешь: разрешила себя причесать.

— Ну вот, смотри, как красиво. Просто надо хоть чуть-чуть следить за собой. Если мы их отпустим, будет просто замечательно.

— А я думаю, их нужно немного постричь. У Толстяка Лэрри ведь совсем короткие волосы.

В идеале я бы хотела побриться наголо, но мама с ума сойдёт.

Да, нелегко будет изобразить Толстяка Лэрри, но я не собиралась сдаваться. Знала, что у меня здорово получится. Ну конечно, если я научусь готовить.

Я улыбнулась маме и наивно захлопала ресницами.

— Джемма, тебе что-то попало в глаз?

— Нет, нет! Всё нормально. Прости, что во мне мало девчоночьего! Я не похожа на Алису. Вот бы ты мне помогла выглядеть как девочка!

Мама заморгала в ответ:

— Ах, Джемма, родная! Ну конечно! Хочешь, научу тебя причёсываться? Давай чуть-чуть подкрасим ногти. Вечно они у тебя обгрызенные. Может быть, снова пойдёшь заниматься балетом?

— Не хочу балетом! Лучше научи меня готовить. Ты даже не представляешь, как я об этом мечтаю! Ты меня научишь? Ну пожалуйста!

— По-моему, не стоит начинать с блинов, но я с удовольствием введу тебя в курс дела. Пошли, поможешь мне с ужином. Приготовим цветную капусту с сыром.

— Фу, мам! Ненавижу цветную капусту! Давай лучше спагетти по-болонски.

— Джемма, от тебя и спятить недолго. Одна ты в семье можешь думать про спагетти. Забыла, как недавно отличилась? Цветная капуста с сыром — и никаких разговоров.

Вот почему я её терпеть не могу: вонючие куски капусты плавают в сырном соусе… Держу пари — среди рецептов Толстяка Лэрри нет ничего подобного. И всё-таки речь шла о приготовлении пищи, а мне нужна практика.

Мама поручила мне натереть сыр, а сама стала мыть и резать цветную капусту. Нужно было натереть целую гору сыра. Всякий раз, когда я думала, что мама не смотрит, я откусывала от большого куска. Она поймала меня за этим занятием и прочитала нотацию.

— Мама, всем давно известно, что хорошие повара пробуют свои творения. Это часть кулинарного процесса, — важно сказала я, откусив последний маленький кусочек.

— Прекрати! Не желаю, чтобы на сыре остались следы от твоих зубов, противная девчонка! Повара пробуют еду после того, как её приготовят, а не сырые ингредиенты. Три сыр как следует — не отвлекайся! Уже пора готовить соус!

Вот я и тёрла, и пыталась сочинить рифмовку, и у меня получился рэп:

Вот так мы натираем сыр,

Смотри — протрём его до дыр,

Чтоб только понравиться маме,

А может, съедим его сами?

Потом мы поболтаем и

Деньги посчитаем.

Стукнем себя по коленкам,

Пожужжим, как пчёлы,

Погремим ключами —

Опять, чтоб понравиться маме.

Эй, давай разгоним блох!

Что ж, наш сыр совсем неплох!

— Джемма! — окликнула мама.

Я подпрыгнула и поранила тёркой большой палец. Жёлтую горку закапало кровью, и она приобрела необычный красный оттенок.

Маме пришлось выбросить окровавленный сыр и заново натереть целую головку чеддера.

Я наблюдала за происходящим, крутя пальцем, заклеенным пластырем.

— Что же мне теперь делать, если ты мне больше не разрешаешь натирать сыр?

— Можешь всё убрать. Пожалуйста! Или накрыть на стол, если действительно хочешь помочь.

— Это не готовка. Ну пожалуйста, мама, позволь мне что-нибудь сделать! Постоянно меня пилишь за то, что я не похожа на обычную девочку, а как только дошло до дела — сразу в кусты.

Мама вздохнула, но, когда натёрла достаточно сыра, показала, как приготовить соус. Я попробовала выучить рецепт наизусть. В голове продолжал стучать рэп:

Масло растопи,

Маме помоги,

А потом насыпь муки,

Убеги от тоски!

Ну-ка, давай,

Мешай — не зевай!

Добавь молока — и точка,

Взбивай — чтоб ни комочка!

Влей все это в сыр…

Ну, давай устроим пир!

Из меня выйдет непревзойдённая повариха-плясунья. Может, выпущу свою программу и прославлюсь не меньше Толстяка Лэрри. Великолепная Джемма с шутками-прибаутками распевает свои рецепты в стиле рэпа! Крутясь волчком на кухонном полу, я звонко отбивала чечётку. Потом, в ожидании оглушительных оваций, слишком резко воздела руки к воображаемой публике… Слегка толкнула маму… Летающая кастрюля…

И снова меня наказали. Я даже не смогла по достоинству оценить свою цветную капусту в сырном соусе, когда позже мы собрались за столом.

— Джемме пришлось сегодня попотеть, — шепнул папа маме перед уходом на работу.

Скандал на кухне эхом отозвался по всему дому.

Мама фыркнула:

— Не вижу ничего смешного! Чтоб её ноги больше не было на кухне, пока я готовлю!

— Вкусно, Джем, — улыбаясь, сказал Кэллум.

Я не осмелилась ему ответить, потому что пришлось согласиться с мамой — действительно, тут не до смеха. Как же научиться готовить, если путь на кухню закрыт? Решила: уговорю дедушку, чтобы позволил мне тренироваться у него.

На следующий день в школе — новые переживания. Противный Печенюга трещал без умолку о блестящем костюме для Лэрри. Его мама специально ездила в Лондон на поиски подходящего материала. Толстяк Лэрри обожал светофоры: его костюмы были красного, жёлтого и изумрудно-зелёного цвета.

— Мне больше нравится изумрудный, — хвастался Печенюга.

— Думаешь, стану изумрудно-зелёной от зависти? — с сарказмом спросила я. — Ладно, выберу себе красный костюм, и тогда ты побагровеешь от ярости.

— Слушай! Хватит придуриваться! Я буду играть Лэрри, потому что на него похож.

— И я буду на него похожа!

— Но у тебя нет блестящего костюма!

— Будет! Мне мама сошьёт!

— Тогда пусть поторопится. Миссис Уотсон говорила, презентация проектов через две недели. Лучший получит приз.

— Ещё дожить надо! — небрежно заявила я, а на душе заскребли кошки.

Придётся каждый день смотреть видео и учиться готовить.

Сразу после школы выбежала навстречу дедушке.

— Привет, Печеньице в Сахарной Глазури! Куда ты так торопишься? — спросил дедушка, взяв меня за руку.