Добро пожаловать во Францию, Элис! - Джуди Кёртин

– У меня кончились деньги, забыла? Я потратила последние, когда отправляла Грейс эсэмэску на Лансароте.

– Я знаю, – ответила я. – Но ведь даже без денег можно позвонить в полицию!

Элис не поднимала глаз:

– Знаю, но поскольку у меня нет денег, я решила оставить телефон дома. Я не видела смысла брать его с собой.

Я медленно опустилась на землю. Я не могла не вспомнить о Грейс, вовсю развлекающейся на Лансароте.

– Спорим, ты бы хотела сейчас оказаться на Лансароте? – сказала я.

Элис наконец-то подняла голову и слабо улыбнулась:

– Вообще-то нет. Кому нужно это Лансароте? Я бы с радостью вернулась в наш уютный коттедж и бегала по саду с Рози.

Слова Элис обрадовали меня так, как будто я снова очутилась дома в безопасности. Правда, мне тут же показалось, что очутиться сейчас дома – самая несбыточная мечта на земле.

Глава двадцать восьмая

Мы долго-долго сидели под деревом. С тех пор, как мы поняли, что блуждаем кругами, больше не было смысла куда-то идти.

– Есть хочешь? – спросила я подругу.

– Немножко, – тихо ответила она.

– Только немножко? – удивилась я.

– Ну, хорошо, хорошо! Я очень-очень голодная!

– Я тоже. Жаль, что мы не взяли с собой еду, которую нам оставила мама.

– Это моя вина, – мрачно сказала подруга. – Ты хотела, а я тебе не позволила. Ты случайно не спрятала тайком от меня в карман яблоко?

Я грустно покачала головой, а Элис вывернула карман джинсов и достала деньги.

– У меня есть сорок два евро. Кажется, сейчас я бы отдала их все за тонюсенький кусочек пиццы.

– Я такая голодная, что отдала бы и за яблоко.

– Или за кусок хлеба.

Я захихикала:

– Или тарелку маминого чечевичного рагу.

Элис тоже рассмеялась:

– За салат с нутом.

– Перестань! – сказала я. – Мне кажется, я никогда не была такой голодной. Думаешь, мы можем умереть с голоду?

– Неа, мы легко протянем несколько дней. Мы…

Подруга замолчала, когда увидела мое лицо.

– Нам не придется торчать тут несколько дней, не волнуйся, – сменила тему Элис. – Мы скоро выберемся, и все будет хорошо.

Как я хотела верить ей, но не могла. Я огляделась по сторонам.

– Здесь наверняка полно того, что мы можем съесть, – заметила я.

Элис собрала полную пригоршню палых листьев и мха.

– Даже если мы и найдем что-нибудь приличное, как мы узнаем, что это можно есть? Нам придется питаться разными ягодами и травами, тогда если отравится одна, другая хотя бы выживет.

Я резко замотала головой:

– Ни за что! Что я буду делать, если ты умрешь, а я останусь тут одна? А если ты заболеешь, я не смогу тащить тебя на себе.

Вдруг Элис вскочила на ноги.

– Это просто глупо! Почему мы вообще говорим о таких вещах? Отравиться! Умереть с голоду! Устроили тут истерику! Давай двигаться уже. Сидение тут ничему не поможет.

– А что, если мы пойдем совсем в другую сторону? – робко спросила я.

Элис топнула ногой:

– Но, по крайней мере, мы будем двигаться, а не торчать тут и обсуждать всякие ужасы!

С этими словами Элис развернулась и зашагала вперед. Я помедлила секунду, а затем поднялась и последовала за ней. Может быть, Элис и раздражена, но оставаться тут одной еще хуже.

Мы шли и шли – я чувствовала, как огромные мозоли наливаются у меня на ступнях. Почему только я не послушала маму и не надела носки?

Элис брела вперед, не разбирая дороги, а я трусила за ней по пятам. Мы не разговаривали – никому не хотелось. Через некоторое время Элис прибавила темп и только что не бежала. Я еле успевала за ней.

Через некоторое время я не выдержала.

– Эл! – крикнула я. – Стой, пожалуйста!

Элис на бегу повернулась ко мне.

– Мы не можем… – начала она, но не закончила.

– Осторожно! – в этот же момент крикнула я. Моя подруга зацепилась за огромную ветку и со всей силы упала на землю. Я бегом бросилась к ней.

– Эл, ты жива? С тобой все в порядке?

Она открыла глаза и простонала:

– Думаю, да, только вот лодыжку больно.

Я протянула ей руку:

– Хватайся. Давай помогу.

Элис медленно поднялась с моей помощью – подруга стояла на одной ноге.

– Ты можешь наступить на другую? – спросила я.

Элис неуверенно кивнула:

– Конечно.

Но как только она встала на обе ноги, ее лицо скривилось от боли.

– Извини, кажется, я не могу идти.

Элис облокотилась о дерево и медленно сползла, усевшись на ветку, которая и послужила причиной падения. Лицо подруги побледнело и приобрело сероватый оттенок, цвета вчерашней каши. Я села рядом на ветку и разрыдалась.

– Эй, – Элис обняла меня. – Ведь это я поранилась, это мне полагается плакать.

– Я знаю, – причитала я. – Мне так жаль, Элис. Но я боюсь, мне страшно!

Элис обняла меня покрепче:

– Послушай, все будет в порядке. – Подруга посмотрела на часы. – Уже почти шесть, а ты знаешь свою маму. В шесть тридцать вся полиция Франции будет поднята на уши.

Я покачала головой:

– Ты и правда не знаешь мою маму. Она позвонит в полицию без пяти шесть.

– Ну, а тогда и не о чем волноваться, – заметила Элис. – Полиция нас найдет, все проще простого.

– И зачем только мы так тщательно прятали наши велики? Если бы они остались на дороге, полицейские заметили бы их и, по крайней мере, знали, где искать. Но как теперь они найдут нас?

– Не знаю, но у них наверняка есть какие-нибудь устройства для поиска людей или что-нибудь в этом роде. Давай не будем дергаться по этому поводу, в конце концов, это их работа. Все, что нам остается, это сидеть и ждать.

Этим мы и стали заниматься.

Глава двадцать девятая

Было почти семь часов вечера. Темнело, и лес выглядел все более жутко. Элис пару раз пробовала ходить, но даже если она облокачивалась на меня, это не особо помогало.

– Что это? – подпрыгнула я, услышав позади треск.

Элис обернулась:

– Там ничего нет, просто ветер шуршит листвой.

Я прижалась к подруге:

– Я слышу какие-то странные звуки.

Элис улыбнулась:

– Это у меня в животе урчит от голода.

Я попыталась выдавить из себя улыбку – безрезультатно.

– А что, если полиция не сможет нас найти, – в отчаянии спросила я. – Ты когда-нибудь слышала о людях, которые пропадали в лесу?

Элис покачала головой:

– Нет, такое случается только в сказках. К тому же даже в сказках в лесу теряются только плохие люди, так что нам нечего бояться.

– Мы плохие, мы часто говорили гадости о Мелиссе, – заныла я.

Элис передернула плечами:

– Она их заслужила, так что не считается. Знаешь, а я бы сейчас с удовольствием увидела Мелиссу, как она ходит на своих шпильках.

Я кивнула:

– Я тоже. Если мы выберемся отсюда, я больше никогда не буду грубить ей.

Элис захихикала:

– Не давай никаких обещаний, помни, завтра мы будем смотреть на все это, как на клевое приключение.

– Пусть завтра поспешит, а то какое-то не слишком веселое приключение получается.

Часы Элис показывали полдесятого. Мы сидели, тесно прижавшись друг к другу, чтобы хоть как-то согреться.

– Я подумала о Брюно, – неожиданно сказала Элис.

Я тоже о нем думала, но ни за что не признаюсь в этом Элис.

– И о чем? – как можно более будничным тоном спросила я подругу.

– По-моему, Паскаль так зло обошелся с ним, когда толкнул его на пляже. Мне надо было вмешаться.

Я кивнула:

– Я тоже удивилась, что ты ничего не сделала.

Элис вздохнула:

– Я все пыталась убедить себя, что Паскаль не такой уж и плохой.

Я отрицательно замотала головой:

– Паскаль плохой, кстати, забыла рассказать тебе кое-что о тех желтых шортах.

Элис выпрямилась:

– Ты имеешь в виду те кошмарные шорты, которые Брюно все время напяливал на себя?

Я захихикала:

– Они самые. Брюно рассказал мне, что это Паскаль дал ему их и убедил, будто они очень классные и он должен надевать их каждый день.

Элис чуть не лишилась дара речи:

– Он просто… просто жуткая свинья! – воскликнула она. – Сам носит клевые шмотки, а брату подпихивает всякий отстой!

Я вздохнула:

– Жаль, мы не можем ничего сделать.

Элис с жаром произнесла:

– Ну уж нет! Обещаю тебе, если мы выберемся отсюда, я проучу этого нахала!

Я зябко поежилась:

– Давай сначала окажемся дома, а потом уже подумаем, что нам делать с Паскалем.

Холодный ветер зашуршал листвой, и я крепче обхватила себя руками.

– Как бы сейчас пригодилась толстовка, – мрачно произнесла я.

– И не говори, – откликнулась Элис.

– Как твоя лодыжка? Очень болит?

– Нет, уже лучше, – отмахнулась подруга.

Но я-то знала, что Элис врет, потому что если бы у нее действительно не болела нога, она бы уже давно бежала куда-нибудь, а не сидела здесь, ожидая, пока нас спасут.