Раз улика, два улика! - Екатерина Вильмонт

– Привет, Маняшка! – кивнул ей Леха.

– Привет. А что это у вас делается?

По полу были раскиданы газеты и журналы.

– Да так… ищем одно сообщение, – таинственным тоном ответил Шмаков.

– Какое сообщение? Зачем?

– Надо.

– Гошка, не вредничай, скажи! – потребовала Маня.

– Да понимаешь… Когда мы были на Майорке…

– Там убили одну женщину, да?

– А ты откуда знаешь? – вытаращил глаза Гошка.

– Да уж знаю…

– Ну, я же говорил, что про это в газетах писали! – закричал Леха.

– Газеты тут ни при чем… – вздохнула Маня. – Просто мама снималась с ней в одном фильме. И они даже немного подружились… а я, кстати, сразу подумала, что Гошка наверняка этим заинтересуется… Гошка, ты ее видел?

– Видел, в самолете, а потом больше не видел… а вот Никита, он слышал, как она кричала…

И Гошка снова рассказал всю историю.

– Это могла кричать и не она, – заметила Маня.

– Да запросто! – кивнул Шмаков.

– Этого мы уже никогда не узнаем. Вот если только поймают того маньяка… Да и то вряд ли у нас об этом напишут, – заметил Гошка. – Маня, а что твоя мама о ней рассказывала?

– Раньше вообще ничего. А когда ее убили, она покачала головой и сказала: «Этого следовало ожидать, бедная Леночка». И все.

– А почему этого следовало ожидать? – с горящими от любопытства глазами спросил Шмаков.

– Я тоже задала ей этот вопрос, а мама ответила: «Маня, тебе еще рано этим интересоваться».

– И все?

– Все. Мама, если не хочет, ни за что не скажет. Мы с Сашкой это долго обсуждали… И решили, что, наверное, у нее компания плохая была.

– Компания? Какая компания?

– Ну, друзья там, знакомые всякие…

– А ты случайно не знаешь, ее уже похоронили?

– Случайно знаю! Похоронили.

– Где? На каком кладбище?

– Ее не в Москве похоронили, а в Пскове. Она родом из Пскова.

– Это плохо! – вырвалось у Шмакова. – До Пскова нам не добраться.

– Зачем вам добираться до Пскова? – опешила Маня. – Могилу раскапывать собрались?

– Ты что, спятила? – закричал Шмаков. – Даже не произноси такие ужасы!

– Понимаешь, Маня, у Лехи была одна идея, – предупреждая дальнейшие расспросы, сказал Гошка. – Но раз дела так обстоят, то и говорить об этом смысла не имеет… А твоя мама сейчас в Москве?

– Нет. Она в Венгрии снимается, вернется только на следующей неделе.

– Тоже плохо!

– Наоборот, хорошо!

– Почему?

– Потому что из мамы слова лишнего не вытянешь, но я знаю одну тетку…

– Какую тетку? – насторожился Гошка.

– Она артистка, старая, всю жизнь играет в эпизодах, она тоже с ними снималась в том фильме.

– И что?

– А то, что она страшная болтушка, норовит все рассказать, что знает и чего не знает тоже.

– Но под каким предлогом мы к ней обратимся?

– Я знаю! – заявил вдруг Шмаков. – Говоришь, она всю жизнь в эпизодах снимается?

– Ну да.

– Значит, славы тетенька недобрала. И если ты, Маня, скажешь, что мы, допустим, ее фанаты…

– Глупости, какие фанаты? – сморщила носик Маня. – У таких актрис фанатов не бывает.

– А чего у них бывает? – поинтересовался Шмаков.

– Ну, вообще-то она довольно известная, в лицо ее многие узнают.

– Но как к ней подобраться-то? – спросил Гошка.

Маня задумалась.

– А может, рассказать ей всю правду, а? – предложила девочка по некотором размышлении. – Она мировая тетка.

– Какую правду ты собираешься ей рассказать? – удивился Гошка.

– Как «какую»? Обыкновенную! Скажем, что вы случайно оказались на Майорке, что вы хотите расследовать это дело…

– А она нас на смех не поднимет?

– Да ты что! Если хочешь знать, я ей рассказывала про тебя, про нас… Ну, про ту историю, как мы старушку спасали…

– Она поверила?

– А как же иначе? Ей все можно рассказывать…

– Ну, Маня, тогда попробуй организовать нам встречу с ней.

– Сейчас! – кивнула Маня и подошла к телефону.

«Во дает, – подумал Гошка. – Сказано – сделано! Молодчина Маня!»

– Ее дома нет, – огорченно сказала она. – На съемках, наверно. Но вы не беспокойтесь, я ей дозвонюсь обязательно.

– Если она в Москве, – скептически произнес Шмаков.

– Ну, я бы знала, если бы она куда-нибудь уехала. Она нас с Сашей опекает…

– Что-то летом я ее опеки не заметил… – проронил Гошка.

– А вот тогда ее и вправду в Москве не было, она в деревню к сестре уезжала. Видел бы ты, сколько она нам варенья наварила в деревне! Непонятно, как и довезла! Ладно, с этим все ясно. Гошка, лучше расскажи про Майорку! Ты фотки делал?

– Конечно. Надо только отнести в проявку.

– Он на Майорке не только убийцу выслеживал, он, между прочим, там папашку своего встретил, – доложил Шмаков.

– Как?

– Вот так!

– Гош, это правда?

– Правда.

– Ой, расскажи!

Пришлось Гошке еще раз рассказать о встрече с отцом.

– Здорово! Гошка, ты рад?

– Ну, рад, в общем…

– Гошка с папой повстречался, на виндсерфинге качался… – выпалила вдруг Маня.

– Чего-чего? Стихи, что ли, забацала? – удивился Леха.

– С ней это бывает, – засмеялся Гошка. – Только на виндсерфинге не качаются. Это ж не качели.

– Очень даже качаются. На волнах! Что я, виндсерфинга не видела! – обиделась Маня.

– Ну, если на волнах… – сжалился над нею Гошка. – А дальше что?

– Дальше я еще не придумала. Сейчас…сейчас… кушал рыбу, пил компот…

– После пучило живот! – докончил строчку Шмаков.

– Вы сдурели, да? – возмутился Гошка.

– Я про живот ничего не говорила! Нет, не так. Гошка с папой повстречался, на волнах он с ним качался, оба радовались встрече…

– Представляешь, человече? – опять закончил строчку Леха.

Гошка прыснул.

– Лешка, ты что? Чего лезешь…

– Не могу спокойно наблюдать муки творчества! Все тянет помочь девочке, я же благородный испанский дон!

– Ты не дон, ты дурак! – твердо произнесла Маня.

– Ну вот! Если б я, между прочим, был не дон, я бы тебе за дурака вмазал, но мое донство мне не позволяет!

– Да, Леха, ты силен! – засмеялся Гошка. – Донство! А ты, Маня, заканчивай со стихами.

– Я не виновата, они сами из меня лезут… Шмаков, ты не дон испанский, а обычный шкет болванский! Ой, честное слово, это само…

– Плохо, Малыгина, просто скверно! – подражая учительнице литературы Инне Николаевне, проговорил Шмаков. – Шкет болванский! Бездарно!

– Все, Леха, хватит! – вмешался Гошка, заметив слезы в Маниных глазах.

– А я что? Я ничего, – ответил Шмаков. – Ладно, проехали, а ты мне вот что скажи. Вы того мужика, которому бабки передали, сфотали?

– Как ты сказал? Сфотали? – взвилась Маня. – Так нельзя говорить!

– Ох, она меня достала! – заскрипел зубами Шмаков. – Без тебя знаю, как можно, а как нельзя.