Байки русского сыска - Валерий Ярхо

Он успел ещё обработать несколько аптекарских магазинов и оптических складов в Москве, но вскоре сыщики опять напали на его след. Тогда он решил отсидеться в одной из своих провинциальных берлог. Собравшись пробраться в Уфимскую губернию, в Казани он пришёл «по надёжному адресу», где хранил запасные бланки и инструменты для подделки, и угодил в засаду. Полиция хорошо изучила его маршруты. Через некоторое время мошенника этапировали в Москву. Началось длинное следствие, которое закончилось лишь летом 1886 года. В сентябре должен был состояться суд, но Запольский не дожил до него: заразившись в тюрьме тифом, он скончался в тюремной больнице. Тем и закончилась его преступная карьера, продолжавшаяся целых 35 лет.

По мнению большинства следователей, имевших с ним дело, это был, несомненно, одарённый человек, все свои способности положивший на совершение мошенничеств и других преступлений, далеко не все из которых были открыты следствием.

Похождения чиновника

Почтовый поезд из Симферополя уходил ночью, и потому мешки с корреспонденцией из почтово-телеграфной конторы обычно доставляли ближе к полуночи. В ночь с 23 на 24 июня 1890 года дежурным в конторе был молодой чиновник Иван Осипович Буйницкий, он и возглавил обоз из трех пролёток, гружённых почтой, отправляемой из города. Пролётки остановились на платформе возле почтового вагона, и Буйницкий приказал подчинённым ему почтальонам Евдошенко и Язвицкому и трём ямщикам начать погрузку в вагон. Привычное дело спорилось: почтальоны подавали пакеты и мешки ямщикам, те переносили их в вагон, где груз принимал разъездной железнодорожный почтальон, а Буйницкий оформлял документы. Все было обычным порядком до тех пор, пока дело не дошло до сдачи в вагон почтовой денежной сумки, которую железнодорожный почтальон принимать наотрез оказался, заметив, что печать и колодка на ней были нарушены.

Когда принимающий чиновник заявил, что не примет сумку в таком виде, Буйницкий потребовал, чтобы об этом была сделана пометка в книге, а сам, сказав почтальонам, чтобы они управлялись дальше без него, сел в пролётку ямщика Петрова и приказал спешно везти себя в контору, чтобы там поскорее заделать сумку и успеть вернуться с нею к отходу поезда.

Когда пролётка Петрова подкатила к почтовой конторе, чиновник велел ямщику ждать, сказав, что войдёт в контору через задние двери, от которых у него, как у дежурного, имелись ключи. После чего он, пройдя вдоль парадного фасада здания конторы, свернул за угол, в Гимназический переулок, в который выходил служебный ход, и исчез из поля зрения Петрова. Минуло довольно много времени, а Буйницкого все не было, однако ямщик, решив, что это не его ума дело, продолжал спокойно ждать, сидя на козлах. Неизвестно, сколько бы он ещё просидел, если бы его не увидел возвращавшийся из гостей чиновник симферопольской конторы Городков, которому в тот вечер сильно не везло в игре в преферанс. Воспользовавшись возможностью выместить на ком-то дурное настроение, Городков подошёл к ямщику и раздражённо спросил его:

— Какого лешего ты торчишь перед конторой ночью?

— Жду Ивана Осипыча, — отвечал чиновник — он в конторе, печати на сумку накладывает. Да вот только что-то задерживается — больше часа жду.

— Больше часа? — озадаченно спросил Городков и присвистнул от удивления. Он сам пошёл к чёрному ходу, подёргал двери и обнаружил, что они заперты. На его настойчивый стук и крики никто не отозвался.

Встревожившись не на шутку, Городков вернулся к пролётке, зажёг спичку и стал осматривать внутренность повозки. Под сиденьем он заметил что-то тёмное. Когда он вытащил это «что-то» из-под сиденья, оказалось, что это та самая денежная сумка, которую якобы «заделывал» в запертой конторе Буйницкий. Сумка была распорота по боку острым ножом, а все её содержимое исчезло. Догоревшая спичка погасла, и Городков дрожащими руками зажёг новую, при свете колеблющегося пламени он рассмотрел сумму, проставленную на бирке, привязанной к колодке с печатью: в сумке должны были находиться деньги — 75 494 рубля.

Чиновник ошарашенно глянул на извозчика, заглядывавшего ему через плечо, и хрипло произнёс:

— Гони к полицейскому управлению! Живо!

— А как же Иван Осипыч? — спросил ямщик.

— Сбежал он, твой Иван Осипыч, с деньгами казёнными скрылся! — прорычал Городков. — Гони, поспешай, брат! Может, успеют его ещё перехватить.

Через час вся полиция Симферополя и уезда была поднята на ноги, в городе пошли облавы и проверки тех мест, где мог бы укрыться беглец. К утру полицейские за-ставы перекрыли дороги, ведущие из города в Ялту и Евпаторию; во все полицейские участки, в села и города побережья были даны телеграммы с приметами Ивана Буйницкого, чиновника двадцати восьми лет от роду, служившего в почтово-телеграфной конторе Симферополя и скрывшегося с казёнными деньгами. На железнодорожных вокзалах Крыма и пароходных пристанях на побережье были выставлены усиленные посты — уйти из города незамеченным, выбраться вообще из Крыма беглому чиновнику было невозможно ни по суше, ни по морю.

Поиски по горячим следам ни к чему не привели: на квартире Буйницкого, жившего с женой и маленьким сыном в доме на Малобазарной улице, никого не оказалось. Смотритель дома, принадлежавшего почтово-телеграфной конторе, сообщил, что жена Ивана Осиповича ещё 17 июня уехала вместе с их малолетним сыном.

— Сказывала: мать с отцом повидать, в Болград поехала, в Бессарабию, — рассказывал он сыщикам.

Ещё больше запутало дело письмо, написанное рукой Буйницкого, которое через день после его таинственного исчезновения с деньгами вместе с городской почтой пришло к начальнику симферопольской почтово-телеграфной конторы. «Сделать эту подлость меня заставили жестокие люди и обстоятельства. Когда, через три дня, мой хладный труп будет найден, моя семья окажется спасённой от позора», — писал Буйницкий в этом письме.

Однако минули и три, и пять дней, и неделя прошла, а ни «хладного трупа», ни живого Буйницкого, ни денег нигде обнаружено не было, и все поняли, что то был только отвлекающий манёвр вора, пытавшегося затормозить и запутать розыски.

В то же время из Болграда, городка в Измаильском уезде, с места прежнего жительства и службы Буйницкого, куда был отправлен запрос тамошним полицейским властям, пришёл ответ, предоставивший для сыщиков много интересных сведений о беглеце, но, правду сказать, сведения эти оказались неутешительными для симферополь-ских сыщиков и почтовых чиновников.

Оказалось, что Иван Осипович Буйницкий, сын обер-офицера, служивший прежде письмоводителем у мирового судьи 4-го измаильского участка, несмотря на свою молодость, успел натворить там массу прискорбных дел, среди которых были и присвоение казённых денег, и уничтожение дел, назначенных к разбирательству, и многое другое, из-за чего было начато следствие и даже выписан ордер на арест Буйницкого. Но тот, узнав о выдаче ордера на его арест, скрылся и перебрался с женой и ребёнком в Симферополь. Здесь, чуть «подправив» свои документы, он, пользуясь тем, что на окраинах империи ощущался недостаток грамотных чиновников, легко устроился служить по почтовому ведомству.

Болградское полицейское управление дважды рассылало запросы и извещения ко всем полицейским начальникам южных губерний России, сообщая о розыске Буйницкого, но тот, служа на почте, зорко следил за всей корреспонденцией, прибывавшей в Симферополь из Болграда. Пакеты, адресованные симферопольскому полицмейстеру, в которых содержались извещения о его розыске, Иван Буйницкий уничтожал, посылая следственным властям обратно в Болград фальшивые удостоверения о получении их запроса от лица письмоводителя симферопольского полицмейстера. Тот же, ни сном ни духом не ведая об этих запросах, не принимал никаких мер к поиску Буйницкого.

После того как стало известно, кого пригрел у себя в конторе почтмейстер, он был вызван к губернатору и имел с ним пренеприятнейший разговор, но делу это помогло мало. В одном только убедились сыщики: похититель тот ещё шельмец, видимо, подготовил все заранее, и ни о каких «злых людях», якобы его заставивших совершить кражу, тут и речи быть не может. Поиски в Симферополе зашли в тупик: небольшой город был перерыт сверху донизу, и следствию пришлось признать неприятный факт — несмотря на все меры, вор, похоже, все же выскользнул из облавы, устроенной на него. Но вряд ли он мог сделать это в одиночку, ему явно кто-то помогал. Вот этого «кого-то» и решили сыщики поискать, рассчитывая на то, что, обнаружив его, найдут и Ивана Буйницкого.

Когда стало ясно, что у преступника скорее всего были сообщники, помогавшие ему покинуть город, сыщики отправили в Болград новый запрос о круге знакомств и родственниках Буйницкого и его жены, пытаясь определить, кто бы из них мог ему помогать. Из Бессарабии ответили, что многочисленная родня жены Ивана, Ирины Буйницкой, живёт в Болграде — это в основном болгары-крестьяне, люди едва грамотные и вряд ли способные на участие в хитроумных комбинациях. Но, как сообщалось далее, в Одессе живёт брат Буйницкого, содержатель ресторана, однако ничего конкретного о Дмитрии Буйницком болградская полиция сообщить не могла.