Не рычите, маэстро, или счастье для Льва (СИ) - Тур Тереза

Она решительно поднялась. И замерла, превратившись в соляной столб, потому что услышала тихое:

- Здравствуй, Лев. Я рад, что вы пришли.

Саша.

Сердце у нее просто зашлось. Замерло. И понеслось куда-то так быстро, что просто невозможно было дышать, когда она услышала в бесконечной тишине негромкое ответное Левы:

- Здравствуй. Я…

И это явное, но проглоченное «скучал», проглоченное, чтобы не произносить его при таком скоплении народа.

Что бы там ни говорила бабушка, как ни была в собственной правоте уверена она сама, но острой иглой в сердце ткнулось чувство вины. Неправильное, несправедливое, но такое явное.

Преподавательница – тактичнейшая дама преклонных лет постаралась распрощаться со всеми побыстрее. Ирина слушала, как ей подавали пальто, как бабушка тихонько спрашивала насчет денег, как преподавательница отвечала: «Потом-потом, не к спеху».

И стало тихо. Стоять вот так, на кухне, и бояться показать нос в коридор собственного дома – это просто… детский сад какой-то. Изумляющий ее саму до глубины души. Но… она стояла как приколоченная к полу, не в силах сделать ни шага.

- Сашенька, - раздался преувеличенно бодрый голос бабушки – куда там Артуру с его восторженным конферансом – учиться и учиться еще. – Давай покажем гостям рояль. А Лев пока… поговорит с мамой. Лев, вы же не против?

Что там был против или не против музыкант и как к этой встрече на кухне отнеслась сама Ирина, в расчет уже не бралось.

Гости, сопровождаемые собакой, прошли вглубь квартиры, а дверь на кухню тихонько отворилась. Лева зашел, держа в руке огромный букет белых роз как щит. Замер. Они стояли – и просто молча друг на друга смотрели.

Как-то мимо них прошел грохот, который завладел квартирой. Что-то в коридоре кому-то не уступило место. Тревожное Артура: «Все целы?» Уверенное Сергея: «Да держу я этот матрац, что он тут забыл». Ехидные ответы бабушки о том, что роялю вот нашлось место в комнате, а книгам – уже нет. Лай Джес. Что-то восторженное от Ивана, строгий голос Саши, который пытался воспитывать собаку.

Они просто смотрели друг другу в глаза.

«Я стал нервный и сумасшедший. Я петь нормально не могу», - читала она во взгляде зеленых глаз.

«Я не знаю, почему бешусь, чего я так боюсь. Почему просто себя не узнаю», - увидел он ответ в синих.

- Ира, - он отбросил букет безликих роз на диван, сделал два стремительных шага. И оказался рядом. Близко-близко. Не отводя взгляда, словно гипнотизируя. Или будучи уже околдованным? Кто знает. Ирина качнулась ему навстречу. Лев пробормотал что-то. И легко-легко коснулся ее губ своими. Ирина поняла, что вот так, аккуратно и изучающе, она не хочет. Не может просто. Потому что это как-то не про них, готовых пополнить ряды городских сумасшедших. Она взяла его за лацканы пиджака – подумать только и поцеловала его сама. Как хотелось ей: яростно и неистово. Короткий разряд молнии прошил их обоих. Словно наяву послышался крик чаек за окном, в ноздри пахнуло соленым океаном на краю всего. И словно не было этих пяти лет, глупых решений, непонимания и разлуки.

Ира не поняла толком, как Лев оказался на диване, она – на нем. Его руки-мечта - у нее под юбкой, а сам он - в наполовину расстегнутой рубашке, и его губы почему-то уже нашли чувствительное местечко над ключицей... Она запрокинула голову…

- Мама! Мама! - послышалось из коридора вместе с громким топотом.

«Твою ж!!! Что я… - в голове мелькали мысли. – Пожалуйста, пусть у него пуговицы будут расстегнуты, а не оборваныыыыыы».

Она одним тигриным прыжком оказалась на другом конце кухни, и замерла, пытаясь унять дрожь… если б только рук. Лева судорожно пытался застегнуть рубашку и изыскать где-то на полу пиджак.

Ох ты ж… Как хорошо, что коридор длинный. И… Пиджак под резкий  скрип двери оказался на плечах у Льва. А лицо его приобрело восхитительное выражение полной непричастности ко всему и сразу. Ну точь-в-точь Карлсон, утащивший плюшки у фрекен Бок.

- Мама. Вы тут не ругаетесь? – осторожно просочился Саша на кухню.

Ирина с трудом подавила приступ истерического смеха. Поругаться они не успели. Как и еще много чего… Чем заниматься в квартире, полной народа, рояля, собаки и ребенка как-то неудобно.

В приоткрытую дверь долетели звуки рояля, при которых Лев нахмурился. И смех остальных членов квартета, при которых он вообще скривился.

- А что за рояль доставили? – спросил музыкант.

- Очень большой, - ответил Саша.

- Пошли посмотрим, что там Артур играет.

Ирина поняла, что отчего-то Лев разозлился. Что опять? И вообще – злится должна она. Только как-то не успела. Да и не жалко!

Они наткнулись в коридоре на все и сразу. Лева, не замечая ничего, кроме звуков, досносил книги, зашипел, встретившись каркасом кровати. И проговорил:

- А почему это здесь?

Ирина вместо ответа, отворила перед ним дверь бывшей своей комнаты.

Их встретил торжественный марш – хорошо хоть не Мендельсона. И ехидный голос Артура:

- А чего просто рояль? Ты бы еще орга́н притащил.

- По-моему, даже у тебя в квартире поменьше, - рассмеялся Иван. – Сильно поменьше причем.

- Размер имеет значение? – загоготал Артур, исполняя что-то бравурное.

А Сергей недовольно посмотрел на глумящихся теноров и серьезно проговорил:

- Зато звук хороший. Пусть парень занимается.

- А где у меня телефон менеджера, - обманчиво мягко проговорил Лева. И все поняли, что сейчас состоится убийство по телефону.

- Погоди, - остановила его Ирина, положив руку на плечо. – Ты хочешь сказать…

- Что я не такой идиот, чтобы заказывать концертный рояль, который для сцены, в квартиру? – мотнул головой Лева. – Надо узнавать, что там произошло. И почему еще этот инструмент не разыскивают.

- Слушайте, - предложил Иван. – Может, вы пойдете погуляете. Саше что-нибудь интересное покажете. Должны быть какие-нибудь детские кафе. А мы пока разберемся. И с менеджером, и с перестановкой. И с роялем.

Остальные закивали.

- Ирина, - в полном восторге проговорила Антонина Георгиевна, внимательно рассматривая музыкантов. – Какая самоотверженность. Молодые люди предлагают себя в грузчики. Вы знаете, даже во времена моей молодости, я с такими симпатичными не встречалась. Полный разрыв шаблона.

- Бабушка! – покачала головой Ирина. – Думаю, господа музыканты имели в виду совершенно другое!

- Не переживайте за нас, - рассмеялся Сергей. – Отправляйтесь спокойно гулять.

Глава одиннадцатая

Она была открытой книгой

Но на китайском языке

(С) не нашла автора пирожка.

Но гениально ж

Они вышли из подъезда. Ирина решительно направилась к маленькому красненькому фольсфагену-жуку, припаркованному у снежной кучи. Нажала на брелок – машинка весело мигнула ей. Женщина открыла дверь перед Сашей. И насмешливо посмотрела на Леву, явно ожидая протестов. И, похоже, приготовила целый спич о праве женщин ездить за рулем. И о том, что она умеет. И…

- Эмммм, - вздохнул Лева, на которого напало то ли чувство такта, то ли неловкости. А он-то думал, что начисто лишен этих недостатков. – Эмммм.

Ирина ждала его слов, как спецназ отмашки командира. Сейчас она каааак…

- Ирочка…

Решительность сменилась недоумением.

- Что, - с подозрение протянула она.

- А вот, - он приблизился к ее ушку близко-близко и, бросив взгляд на Сашу, который в машине делал крайне незаинтересованное лицо, и быстро проговорил: - Джин на столе. В сильно початой бутылке. Он же был просто так. Или…

«О», - сложились губы Ирины. И Лева с удовольствием посмотрел, как чудно, равномерно она краснеет. Ну, цветочек аленький. Он решил добиться еще более замысловатого оттенка. И еще на тон ниже прошептал:

- А какой был вкус горького можжевельника у меня на губах. Ммммм.

Цвет лица не поменялся, но в глазах заплескалась растерянность.

- Такси, - предложил Лева. – Или? – он протянул руку за ключами.