Оружие Аполлона - Алексей Корепанов

Спиртным Крис давненько уже не злоупотреблял, но не тот это был случай, когда уместно позиционировать себя как трезвенника. Граната бы такого не понял и не простил. Носатый файтер чуть ли не сразу заявил, что горит желанием взбодрить себя алкоголем, поскольку он потратил массу нервных клеток, выступая перед комиссией. До прибытия Гранаты Крис уже успел «накрыть поляну» доставленным сервом продуктово-питейным комплектом, и они, не мешкая, уселись за стол. Габлер жалел только о том, что поторопился с завтраком, и теперь закуску придется впихивать в себя через силу. Но такую проблему можно было и не считать проблемой. Побольше бы таких «проблем»!

И понеслось… Еда… Питье… И разговоры, разговоры, разговоры… Курчавый уроженец планеты Лавли повествовал о жизни легиона «Минерва» вообще и двадцать третьей вигии седьмой центурии в частности, Габлер рассказывал кое-что о делах Твинса. Как обычно бывает при таких встречах, время летело незаметно, а выпитое хоть и ударяло в голову, но не только не мешало беседе, а, напротив, ей способствовало. Когда сделали перерыв в процессе вздымания рюмок, Гамлет расчехлил пристроенную в углу гитару и принялся петь песни собственного сочинения, которые, с благословения отборочной комиссии, он получил возможность исполнить перед цветом Стафла в день юбилея. Габлер слушал, мотая в такт головой и колотя ладонью по столу, а при повторах пытался и подпевать, хотя выходило это у него не очень.

Выпили еще, и Граната вдруг пригорюнился, поставив локти на стол и подперев ими голову.

– Иногда вдруг как накатит что-то… – глухо сказал он, уставясь на пустую рюмку. – Такая тоска, что хоть ложись и помирай. И с чего – непонятно. И жизнь вроде бы прекрасна, и проблем нет, и горизонт чист, а вот поди ж ты… Что-то вдруг как защемит вот тут… – Граната похлопал себя по груди. – Муторное, доложу я тебе, состояние. Словно это уже и не я, а кто-то другой…

Габлер задумчиво покивал, не зная, что сказать. Мхитарян вздохнул и вновь взял гитару.

– Послушай, что я сочинил, когда вот так накатило однажды… ни с того ни с сего… – Он перебрал струны и запел, медленно и негромко, блуждая по комнате печальным взглядом:

Где когда-то детство прошло,Лесом все густым поросло…Ни следа от жилья, ни песчинки -Лишь на ветках дрожат паутинки…Словно здесь никогда и не жили,Словно прошлое скрыли в могиле.

Да, и я уж не тот – я другой,Но пока что живой. Живой…Жизнь бросала меня и носила,И туда, где родился, прибила.Пусто все… Никого… Ни души…И ни звука… Ни звука в тиши…

Все ушло, все исчезло, пропало,Отцвело, будто и не бывало.Годы прошлые – только во мне.В закоулках, под спудом, на дне…Память – морок, фантом, нереал.Нет меня, коль я все потерял.

Вынул зеркальце, глянул в него -Листья… Небо… И нет никого.Паутинки… Деревья… Кусты…И безликейший лик Пустоты.

Здесь, под сводом обманных небес,Нет меня. Я пропал. Я исчез.

…Только вдруг под землей ли, в небе лиПрозвучало: «Тебя и не было…»

Граната замолчал, продолжая меланхолично еле заметно перебирать струны, а Габлер в который уже раз подумал о том, что внутри этого файтера-балагура скрывается совсем иная личность.

– «Крушение базовых иллюзий», так это называется… – пробормотал Мхитарян. И вдруг залихватски подмигнул Крису: – Не обращай внимания, наливай! Будем веселиться!

И они вновь пили и пели, и душа у Габлера раскрылась нараспашку, и он думал о том, как все-таки хорошо жить на свете, и как хорошо, что есть этот свет, где так хорошо жить. Эта мысль показалась ему невероятно глубокой и мудрой, словно он стал каким-нибудь Сенекой, и он хотел поделиться ею с Гамлетом, но тут же забыл и вновь начал ему подпевать.

Ох и отлично же они сидели! А если бы сюда еще и Арамиса с Портосом…

В заключение Граната исполнил песню, слова и музыку которой он сочинил, по его утверждению, пока вместе с другими талантами легиона «Минерва» добирался на ротунде с базы на Эдеме-V до системы Юпитера.

– Посвящаю первопроходцам, – сказал он, прошелся пальцами по струнам и запел, жестко, с хрипотцой и отрывисто, бросая слова, как тяжелые камни в темную воду:

Гул безбрежной Вселенной в сердце стучит,Гром космических бурь отдается в груди,Вихри времени мчатся, кружатся в ночиИ в грядущее нам расчищают пути.Мы сквозь бездны идем,Мы шагаем в космической нови,Смотрим вдаль, вглубь столетий,Что ждут впереди…Песни звездных мировОтголосками слышатся в слове,Что в безбрежность бросаемПеред тем, как все дальше идти…

И Крис с удовольствием подхватил, так что посуда чуть не посыпалась со стола:

Песни звездных мировОтголосками слышатся в слове,Что в безбрежность бросаемПеред тем, как все дальше идти!

Да, душа разворачивалась и расцветала, душе тесно было в четырех стенах, душа рвалась на простор – поэтому разгулявшиеся соратники, выпив еще, покинули жилище Габлера и выбрались на улицы столицы.

Грэнд Рома это вам не Нью-Бобринец на Эдеме-V, на задворках системы Минервы, да и не День файтера был на дворе, поэтому вели себя прилично, в фонтанах не купались, руками не размахивали и к прохожим не цеплялись. И песни не орали, а гитару Граната благоразумно оставил в квартире Криса. Шлялись по району, продолжая вспоминать разные веселые и не очень эпизоды службы, забредали в скверики, кормили всякими специально купленными вкусностями птичек и мохнатых бурых ушастых няшек, что сновали по веткам и стволам. Ну и, конечно, время от времени заглядывали во всякие «поилки», дабы добавить в организм еще некоторую толику алкоголя. Что, впрочем, не мешало обоим оставаться во вполне вменяемом состоянии, когда вроде и пьяноват, но на подвиги не тянет. К тому же Гранате с утра надлежало быть на уходящей в обратный путь ротунде, где никто похмелять не станет, а Габлер помнил, что он теперь твинсер, а не простой эфес, и нужно держать марку.

Тем не менее в каком-то очередном сквере, после посещения очередного питейного заведения, они удостоились внимания полицейского патруля. Полы порекомендовали приятелям больше не вышивать по району и отправляться по домам. А когда Граната стал тыкать пальцем в свои инсигнии[27], прямым текстом сказали, что выпившие не в меру приезжие – лакомый кусочек для всяких прощелыг, которых в столичном городе, увы, хватает, и будь ты хоть сто раз файтером, это не спасет, проверено многократно. Крис обуздал пытавшегося завязать дискуссию Мхитаряна, заверил полицейских в том, что больше не будет вместе с приятелем болтаться по улицам, и, утащив Гранату из сквера, вознамерился вести его к себе домой. Однако вскоре убедился в том, что не представляет, где, собственно, они находятся, и вызвал такси.

Но когда они уже погрузились в подкативший уникар, Граната смешал планы Габлера.

– Слушай, а где Портика нашего раскрутили? – встрепенулся он. – Давай сделаем благородное дело, вернем его кровные!

Мхитаряну эту печальную историю поведал сам Портос, и недавние слова полов о прощелыгах, судя по всему, оказались крючком, который выудил ее из памяти Гранаты.

– Ты думаешь, что те типы там сидят и ждут, когда мы придем? – усомнился Крис.

– А почему нет? – вопросом на вопрос ответил Граната. – Это же их работа – упившихся провинциалов облапошивать. Тебе же только что сказали: здесь таких хватает. Уверен, что вся столица разбита на сферы влияния, и эти проходимцы должны быть на рабочем месте. Именно в том кабаке, где они тогда Портика обложили. Во всяком случае, что нам мешает проверить? Если есть возможность сделать доброе дело, почему бы его не сделать, а? Да у меня, блип, просто руки чешутся творить добро!

Габлер прекрасно знал, как трудно отговорить от чего-то взбудораженного алкоголем Гранату, да ему и самому эта идея показалась весьма привлекательной – возможно, под влиянием того же алкоголя. Действительно, отыскать этих гадов, опоивших товарища и выкачавших из него все деньги, заработанные тяжкой службой в Стафле, и деликатно предложить вернуть то, что не им предназначалось, а файтеру Юлу Ломансу. Ну, а не будет их в том кабаке – значит, не судьба. Поскольку Крис очень сомневался в том, что ему захочется заниматься этим завтра, уже без Гамлета Мхитаряна.

Дав команду пайлоту[28] пока никуда не ехать, Габлер извлек из кармана унидеск и сочинил мейл Портосу, в котором попросил прислать название кабака и мнемы[29] тех типов.