Она что-то скрывает - Наталия Левитина

– Пятьдесят пять кэгэ.

Немного приврала, накинула шесть килограммов. А что делать? Цифра 49 пугает людей. У них в памяти почему-то сразу всплывают слова «Бухенвальд», «Освенцим», хотя узники концлагерей весили вполовину меньше, чем я.

Я – толстушка!

– Обманываете, – сокрушённо покачал головой Егор. – Думаю, и до пятидесяти не дотягиваете.

Мне стало не по себе. Его «обманываете» прозвучало как «вы снова обманываете!». Он уже два раза поймал меня на лжи. И вот сейчас я наврала ему насчёт веса. Ещё один обман, и Егор запишет меня в патологические лгуньи.

И будет прав.

Я постоянно вру.

И тут мы увидели белую «ауди», а рядом – длинноволосую валькирию, прелестную и возмущённую. Она пристально наблюдала за нами – и неизвестно какой промежуток времени. Очевидно, довольно долго, так как её лицо пылало, глаза гневно сверкали. Наверное, красотка видела, как Егор тащил меня через лужу.

– Чёрт, – выдавил Егор. – Только этого мне не хватало.

Он поднял руку в приветственном жесте, а девушка в ту же секунду стремительно подлетела к нам. Она нервно кусала губы. Если бы у меня были такие губы, да ещё и накрашенные мерцающей на солнце розовой помадой, я бы их не кусала, а постоянно вытягивала трубочкой, предлагая всем полюбоваться этой фантастической красотой.

Но тут я представила следующую ситуацию: не Егор, а Никита на моих глазах перетаскивает через лужу, прижав к себе, какую-то незнакомую девицу…

О-о-о!

Да у меня бы сердце остановилось!

Умерла бы от ревности и горя.

Хозяйка «ауди» метнулась к Егору, рискуя сломать ноги: барышня была в блестящих сапожках по моде этой весны – платформа под подошвой плюс дикая шпилька. В них и стоять-то можно было, лишь опираясь на костыли, а уж бегать – и вовсе смертельный номер.

– Теперь всё понятно! Завёл себе новую подружку, да?! А я больше не нужна! Меня – в отставку?! – со слезами в голосе воскликнула девушка.

– Лена, прекрати сейчас же, – прошипел Егор.

Я успела разглядеть красотку. Гримаса негодования вовсе не испортила её лица, оно было прекрасно: чёткая линия бровей, ресницы-опахала, сияющая молодостью кожа…

– Елена, вы спятили! – возмутилась я. – Подружка! Вот ещё! Я вовсе не подружка, а жертва «Атланта». Они прикарманили мои деньги. Поэтому, видимо, ваш Егор и носит меня на руках. Чувствует за собой вину.

Девушка отпрянула и замерла в нерешительности. Похоже, мой яростный отпор произвёл на неё впечатление. В своём безбрежном горе она выглядела очень юной и беззащитной – не стерва, выцарапывающая себе мужика в безраздельное пользование, а несчастная малышка, потерявшая любимую игрушку.

– Лена, пожалуйста, не устраивай истерику. Поговорим позже? – внятно и настойчиво произнёс Егор. – Очень прошу.

– Когда?! Ты меня избегаешь! Когда мы поговорим? Ты сбрасываешь мои звонки! – всхлипнула Лена.

– Я работаю! Ну и вообще… Ты же терроризируешь меня!

– А ты мною пренебрегаешь! Попользовался и бросил!

– Хватит скандалить. Иди в машину. Обещаю – мы с тобой встретимся и поговорим.

– Сегодня вечером! – выпалила Елена.

– Хорошо. Сегодня вечером, – зло рявкнул Егор. – Всё, договорились.

И где его английские манеры?

Разве так джентльмен обращается с леди?

Настоящий джентльмен не станет упираться рогом, когда его склоняет к встрече прелестная юная дева.

– В восемь вечера у меня.

– Ладно.

– Ты пообещал! – победоносно и обрадованно выпалила Елена. Она тут же развернулась к нам спиной и пошла к машине. Через секунду белая «ауди» выехала с парковки и влилась в сплошной поток автомобилей…

Я подумала, что обещание Егора высоко ценится, – раз девушка, вырвав согласие, тут же успокоилась и повеселела, ни капли не сомневаясь, что данное ей слово будет исполнено. Он пообещал, значит, сегодня вечером в восемь они действительно встретятся и серьёзно обсудят их отношения.

– Ты правда сбрасываешь её звонки? – спросила я в машине. – Но это же натуральное свинство!

– Юля! – горестно воскликнул Егор. – Я попал в капкан. Нет, я не сбрасываю её звонки. Но и возможности с утра до вечера висеть на телефоне у меня нет. Вчера, пока у нас было совещание, она умудрилась позвонить мне шестьдесят восемь раз! Представляешь?! Когда я вышел и проверил мобильник, то увидел, – Егор выписал рукой в воздухе кошмарную цифру, – «шестьдесят восемь непринятых звонков»! И все от Лены.

– Что, так бывает? – изумилась я. – Шестьдесят восемь?!

– За полтора часа.

– Круто. Вот это любовь!

– Нет, это уже форменная шизофрения. Кстати, а как она очутилась у кафе, где мы обедали? Теперь ещё и слежку организовала? Мало мне телефонного терроризма.

Я с сочувствием посмотрела на Егора. Не повезло ему. Если юное истеричное создание выбрало его объектом своего поклонения и утвердилось в мысли, что на земле не существует других достойных кандидатур на роль любимого, – мужчине конец.

Изведёт и себя, и его.

– Сам виноват, – ворчливо заметила я. – Вскружил девушке голову, развлёкся, а потом – в кусты.

– Я виноват, – мрачно согласился Егор. – Правда, сейчас не восемнадцатый век, и ещё не известно, кто кому вскружил голову, и кто активнее поразвлекался… Но не отрицаю. Да, конечно, виноват…

Я покосилась на Егора, с удовольствием ощупала взглядом его точёный профиль… Он уже остановил машину в двух шагах от редакции «Уральской звезды» и теперь сидел неподвижно и в тоскливой задумчивости смотрел куда-то вдаль, сквозь лобовое стекло… Вероятно, размышлял, в какой ад способна превратить его жизнь настойчивая блондинка.

Если уже не превратила.

Опять же: сам виноват.

Мама и Никита твердят, что я обязана догнать прогрессивное человечество в вопросе технической оснащённости и наконец-то установить скайп. И тогда можно будет общаться напрямую, вместо того чтобы писать письма или перебрасываться фразами по аське…

А я не хочу.

Люблю постучать по клавиатуре!

Ещё родные жаждут подсоединить к моему ноутбуку веб-камеру. Ну, конечно! Чтоб мой мирок лишился уединённости: вся планета сможет лицезреть мою бледную физиономию и взлохмаченную шевелюру.

Нет уж. Никаких веб-камер!

Пусть друзья думают, что я красивая.

Оставленный без скайпа, Никита просто звонит по телефону. Так, конечно, гораздо дороже, но ничего.

Мы обсудили теракт в московском метро. Никита тоже весь день переживал из-за тёщи, Юрия Валентиновича, моего брата Сергея, а также своих московских друзей. Поработать ему не удалось – звонил москвичам, выяснял, никто ли не пострадал.

– Почему люди такие злые? – вздохнула я. – Зачем убивать друг друга? Почему кто-то должен умирать? Почему мир наполнен ненавистью?

Наивные детские вопросы.

Вопросы без ответов.

– Юля, – проникновенно сказал Никита, – злости обычного человека хватает лишь на то, чтобы поорать на детей, расколотить тарелку или организовать какую-то мелкую пакость. А когда террористок-смертниц опутывают проводами и взрывчаткой и отправляют в час пик в метро – за этим стоит не злость, а чей-то холодный трезвый ум, чьи-то финансовые интересы и политический расчёт. Взрывы в метро были кому-то необходимы, и их организовали. У кого-то была цель, замысел, причины. А простые люди – марионетки в чьей-то дьявольской игре, расходный материал, перемолотый в кровавой мясорубке…

Глава 10

Кто я: Золушка или Пинкертон?

В первых числах апреля градусник на солнце показывал уже +27, а воздух прогрелся до +10. Сугробы, недавно гигантские, пятиметровые, под разящими солнечными лучами скукожились до крохотных чёрных бугорков. Снег ещё лежал в тени домов, дороги затопило. Отправляясь на машине в путь, я ощущала себя капитаном дальнего плаванья: колёса с усилием преодолевали бурлящий поток, взметая по бокам автомобиля два крыла из мутной коричневой воды. Встречные машины окатывали фонтанами брызг, напрочь заливая стёкла, «дворникам» приходилось трудиться изо всех сил.

Потрясённый внезапным нашествием весны, народ молниеносно разделся – засверкал пирсинг в пупках, замелькали голые плечи. Но оставались и недоверчивые индивидуумы, не желавшие избавляться от шапок и меховых курток. Было странно видеть рядом мужчину в футболке и даму в драповом пальто…

Из Лондона позвонила любимая свекровь и мягко напомнила о том, что приближается светлый праздник Пасхи. И поэтому было бы неплохо, если это меня, конечно, не затруднит, а это меня, безусловно, не затруднит, учитывая свободный график работы в редакции, а также моё всемирно признанное трудолюбие, сделать «генеральную уборочку» в её квартире.