Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти - Ли Юй

— Вполне возможно, но зато это хорошо согласуется с деяниями небожителей, коим мы на короткое время уподобимся! — проговорил Вэйян и принялся распускать у нее пояс. Юйсян сделала вид, что противится, а сама прижалась к его плечу и позволила без особых усилий снять верхние штаны. Его руки почувствовали горячую испарину ее тела. «Как видно, «весенние картинки» дали о себе знать!» — подумал муж. Он быстро разделся. Нефритовый пест был готов устремиться в недра стихии Инь, но тут он подумал: «Надо прежде совлечь с нее кофту!»

Рассказчик, объясни, почему Вэйян снял кофту позже, чем штаны. Надо вам знать, любезный мой читатель, что Вэйян был великим мастером своего дела. Он прекрасно понимал, что, сними он сначала кофту, жена непременно бы застыдилась, хотя она сейчас и пребывала в любовном волнении, и ему пришлось бы потратить немало усилий, чтобы добиться успеха. Вот почему хитрец начал с самого главного в одежде, поскольку остальное снять не представляло сейчас большого труда. В военном деле сей маневр называется «Послать солдат для захвата главаря в его собственном логове».

Юйсян лежала в его объятьях совершенно нагая, но ступни ее маленьких ножек были скрыты особым футляром. Интересно знать почему? Потому что такой футляр прячет пальчики спеленутых ног, которые, как вам, наверное, известно, со временем искривляются, что, разумеется, не вполне красиво. Женщина к своим ножкам относится весьма ревниво. Маленькая ножка (всего в три цуня[64]), закрытая таким футляром, становится изящной, похожей на золотой лотос. Без подобного футляра женская ступня напоминала бы цветок, с которого спали лепестки. Ясно, что своим видом он никого прельстить не может. Вэйяну разумеется, были известны все эти секреты. Освободив жену от одежд и раздевшись сам, он, как говорится, привел в порядок боевые знамена, подготовил все свое оружие и устремился в битву, стараясь отыскать путь к сердцевине нежного цветка. Он действовал точно так, как было изображено на первом рисунке. Юйсян, опершись на подлокотники кресла, встретила мужа достойно, сразу же подчинившись натиску его оружия. Влево-вправо, вправо-влево летало копье воина, но повсюду его ожидала достойная встреча. Вдруг Юйсян показалось, что изнутри ее точно обожгло кислотою. Странное ощущение: трудно выдержать, но еще труднее прервать.

— Прошу тебя, прекрати! — проговорила она. — Если будешь так тыкать в разные стороны, ты в конце концов меня покалечишь!

Как видно, копье бойца достигло цели. Вэйян подчинился приказу. Но через некоторое время он бросил войско в новую атаку. Много десятков и даже сотен раз он бросался вперед, пытаясь прорваться в глубь обороны.

Юйсян обвила руками мужа, крепко к нему прижалась и притянула к себе. Ее ножки оказались на уровне его плеч. Вэйян обнял ее тонкий стан. Именно так было нарисовано на второй картинке. Оружие воина, раздавшееся в размерах и сильно окрепшее, казалось, заполнило все вместилище стихии Инь. Воин нанес еще много сотен ударов, пока не заметил, что глаза Юйсян, дотоле сиявшие как звезды, вдруг затуманились, будто прикрылись пеленой. Казалось, она собралась погрузиться в сон. Ее прическа пришла в полный беспорядок.

— Душа моя! — Вэйян легонько толкнул жену рукой. — Ты, как я вижу, близка к блаженству. Сойдем с кресла и направимся к ложу. Здесь неудобно, дело наше лучше закончим там.

Но Юйсян, смежив веки, покачала головой:

— Нет!

Ей казалось, что она уже находится в состоянии высшего блаженства, и потому боялась, что миг ее счастья может вдруг прерваться. Ее руки обмякли, ноги замлели. Она не могла ими даже двинуть. А он еще требует, чтобы она шла к ложу!

— Душа моя! Ты будто бы не можешь даже подняться!

Юйсян молча кивнула.

— Тогда я тебя отнесу сам! — И Вэйян, не ослабляя объятий, поднял жену на руки и понес к ложу. Юйсян крепко обняла мужа и приникла устами к его губам. Вэйян прильнул к ней еще плотнее, продолжая свое движение к ложу. Как говорит поговорка: «И на скачущей лошади можно любоваться цветами». Вэйян положил жену на циновку, и любовная битва разгорелась с новой силой. Вдруг Юйсян, крепко сжав мужа в объятьях, прошептала:

— Ах, душа моя, мне плохо!

Из ее уст вырвались звуки, похожие на стон тяжелобольного, который вот-вот испустит дух.

Вэйян понял, что внутри у нее родилась энергия Инь. Наступило мгновенье для новой атаки. И он устремился к самой сердцевине цветка. Его мощный порыв словно говорил, что муж готов погибнуть подле любимой супруги. Они крепко сжали друг друга в объятьях и замерли, словно уснули в одно мгновенье. Через какое-то время Юйсян, пробудившись от дремы, сказала:

— Мне показалось, что я будто бы сейчас умирала. А ты это почувствовал?

— Подобное ощущение мне, конечно, известно, но только такое состояние называется не смертью, а истечением жизненной силы.

— Жизненной силы? — удивилась жена.

— Вот именно!.. Послушай, что я тебе скажу. Мужчина, как известно, относится к стихии Ян, а женщина — к Инь. Каждому соответствует своя природная сила, которая рождается в те мгновенья, когда радость любви достигает верхнего пика. В это время тело человека будто сразу же слабеет. Порой кажется, что кости размягчаются, голова начинает кружиться и становится тяжелой, ты словно погружаешься в тяжкий сон. В такие минуты природные силы вырываются наружу, что называется «дю» — «истечением». Вспомни пятый рисунок из альбома.

— Ты говоришь, что такое состояние не кончина, не предел жизни?

— Разумеется, нет! Это обычное состояние мужчины и женщины в минуты их любовного соития. Однако бывает так, что силы Инь развиваются слишком быстро, поэтому истечение их у женщины происходит многократно, а у ее друга лишь раз. Такое состояние называется «куайхо» — «блаженство».

— Значит, в подобном блаженном состоянии можно находиться ежедневно, днем и ночью?

Вэйян рассмеялся.

— Кажется, я был прав, что посоветовал тебе полистать альбом с изображением «весенних дворцов»! Не правда ли, ценная книга?

— И верно, настоящая драгоценность! — улыбнулась Юйсян. — Неплохо бы ее купить! Тогда можно было бы ее листать чуть ли не каждый день… Впрочем, твой друг, по-видимому, потребует ее назад!

— Я тебя обманул!.. На самом деле книга — моя! Я ее купил!

Слова мужа привели Юйсян в восторг. Супруги, одевшись, поговорили о том и о сем и снова принялись листать альбом. Рисунки опять возбудили в них любовное желание, и они вновь предались удовольствиям. С этого времени они прониклись друг к другу чувством еще большей любви и привязанности. Случалось, что Юйсян листала альбом и одна, без мужа, а потому сейчас ее никак нельзя было назвать праведницей, ей больше пристало прозвание «фэнлю» — «ветротекучая». По ночам в минуты любовных утех она больше уже не вспоминала о Золотой середине — Чжунъюн, но предпочитала пути неизведанные и даже диковинные. К примеру, полюбила она пути «обратного увлажнения свечи» или «добывания огня за горой». В минуты любовных игр она впадала в состояние какого-то неистовства и даже безумия. Она оглашала воздух стонами страсти, которые, казалось, порождали в ней новые силы. Чтобы пробудить в жене еще больший интерес к любви, муж купил в лавке много новых книг (не меньше двух десятков), в которых рассказывались истории о «ветре и луне». Среди них «Вольная история о расшитом ложе», «Жизнеописание господина Желанного», «Повествование о глупой старухе».[65] Все эти книжки он разложил на столе так, чтобы Юйсян в любой момент могла их почитать, а старые, связав в один тюк, убрал подальше. Надо вам знать, что Юйсян так пристрастилась к спальным удовольствиям, что теперь супругам не хватило бы даже самого большого альбома — с тремястами шестьюдесятью рисунками царских дворцов. Вот уж поистине: «Звуки циня и сэ[66] — не способны выразить полного согласия; ни гром барабана, ни звонкий колокол не смогут передать их радости». Словом, прекрасная пара, казалось, достигла вершин блаженства.