Газета Завтра 479 (4 2003) - Газета Завтра Газета

— Правильно! Когда им Сталин навалял, куда деваться, стали на народ работать. Тогда из евреев делали ученых, а теперь из ученых стали все евреи. Возьми этих: Гусинский, Березовский, Абрамович, — чего они изобрели? Как Ваньку русского надуть, все отобрать и на Канары увезти! Ты вот всю жизнь пахал на комбинате — и носки драные, пустой чай жрешь, а они там икру ложками махают!

— Не, мужики, кончайте на хрен это, — вмешался опять первый парень. — На хрен с вами попадешь, а я, на хрен, не хочу, мне еще, на хрен, семью кормить. Работать надо!

— Кем? — вскочил с лавки третий мужик. — Вот ты, Саня, торгуешь, тебе хорошо. Но всем в торговлю не попасть! Куда сейчас молодым парням идти? Или в торговлю, или в банду, больше некуда. У меня сын школу кончает — уже в панике. Палаток-то на всех не хватит, сколько их еще недавно у нас развелось, сейчас уже позакрывалась половина: покупать некому, все на мели! Ты, Петрович, прав: русский только по большому делу мастер. Но почему тогда мы самолеты стали у американцев покупать? Почему своих больше не делаем?

— А кто тебе их делать даст? Говорю ж, евреями все схвачено. Им и надо, чтоб тут ничего не делали, а только торговали, они тогда и будут короли! Они нам и реформу всю, с Гайдаром и Чубайсом, сотворили…

— Петрович, но Гайдар-то вроде не еврей!

— А кто? Не знаю, я ему в штаны не лазил; значит, еще хуже, чем еврей, еврей в квадрате! Наш Моисейка раньше сколько б ни наворовал, что он мог с этими деньгами сделать? Только засунуть в сейф и бздеть, чтоб не отняли. А теперь он на них всех русских с потрохами скупит — вот реформа для кого!

— Не, на хрен, ну вас на хрен, мужики, я пошел в парную! Вы точно доболтаетесь, — и юный коммерсант убрался из предбанника.

— Петрович, подожди, — опять встрял рассудительный глотатель чая, — но ведь в других-то странах как-то и с евреями живут?

— Я про другие страны не знаю, не был, кроме Венгрии, нигде. Ну, выпили мы там этой их водки, палинки, тоже с одним венгром стали говорить. И один наш ему: а почему у вас в магазинах все есть, а у нас ничего нет? И венгр, такой мужик неглупый, отвечает: "Когда свою страну начнете продавать, и у вас все будет!"

— Ну и что, мы продаем теперь, а у нас один хрен ничего нет.

— Зато в Москве все есть! У тех, кто продает, вы что, тупые?

— Ну и чего, Петрович, скажи, делать-то? Евреев убивать?

— Нет, задницы им целовать, как Сашка вон!

— Да я серьезно спрашиваю!

— А хрен ли меня спрашивать? Я знал бы, давно в Думе с депутатами сидел, а не здесь с вами, дураками!

— Ладно, Петрович, — сказал второй бритый пацан, — там тоже кто сидит? Вор на воре, их через одного и мочат! Ты хоть толково говоришь, а тех послушаешь — пустой базар. Ну только Жириновский что-то скажет, хоть по-нашему, можно понять, и то тварь. Точно надо всех мочить!

— Вот этого как раз не надо! Это вы, ребята, молодежь, уже перестарались. Я как телевизор посмотрю, про криминал, мне нехорошо. Ну убивают же сегодня ни за что, как это можно! У нас здесь, в Тучково, пацан старухе голову отрезал, взял бинокль какой-то и медаль за целину, на хрен она ему? А все потому что веру в Бога выбили за 70 лет! — и тут Петрович, выпустив пар по евреям, свернул ко второй теме дня. — Когда Бог был в душе, так все-таки не резали!

— А как у нас в 17-м году, потом в гражданскую войну друг друга резали — а все были крещеные! — Блеснул познаниями из родной истории отец школьного подростка. — Я сам читал, как брат у брата кишки наматывал на локоть!

— Все и пошло с того, что стали церкви рушить!

— Ну а сейчас начали строить, — втянулся еще новый собеседник, — ну и что с того? Ну, стали все креститься, сегодня покрестились, завтра у старухи одинокой дом обворовали!

— Нет, — как-то уже не так веско, как по видимым евреям, отозвался по невидимому Богу Петрович, — Бог должен быть!

— А я и ничего не говорю! Только у нас не Бог, одни попы. Ты глянь, как поп — так уже в иномарке, ему и квартиру сразу, и мобильник, Богу что ли на тот свет звонить? Вон нашу церковь стали восстанавливать, еще когда тут самый голод был. Построили дом для странников в три этажа, а батюшка его сейчас же на себя приватизировал. Да вот, Серега, ты ж там в хоре пел, скажи!

— А что я пел? — Серега, лет под 45, ни мышц, ни пуза, лишь с какими-то пронзительной голубизны глазами, почему-то отозвался в тоне оправдания: Ну, там гуманитарку раздавали, я и подписался…

— Ты ж баянистом у нас был по санаториям!

— А санатории все гавкнули, меня позвали, с голодухи и пошел. Сперва действительно тушенку с макаронами давали хорошо. Ну а потом уже пустили по коммерческим ларькам…

— Во! — взобрался вновь Петрович на любимого конька. — На этой гуманитарке вас всех и опустили! Это раздавали, чтобы разучились все работать, научились воровать. С этой гуманитарки вся разруха и пошла, на ней все жулики и поднялись! Что, не так, Серега?

— Ну, было, все эти коробочки тащили, все в храме сдвинулись на них. Только "гуманитарка" скажут — и уже глаза горят…

— Я вас чего-то, на хрен, не пойму, — вернулся из парилки юный коммерсант. — Ушел, вы о евреях говорили, а теперь о чем? — И тут как раз запикал его козырной мобильник, он его схватил, все смолкли, чтобы не мешать этой экзотической здесь связи: — Я, кто же еще? Ну, в бане. Народу? Ну так, средне. А ты где? Там же? А чего тогда звонишь? Ну все, пока… Ну так о чем теперь-то спор?

— Санек, они тут батюшек уже пошли киздить…

— Нет, лучше тогда давайте об евреях. К нам один батюшка на точку подъезжал, на такой, на хрен, тачке — конец света! Наши мужики его хотели подколоть: откуда тачка-то такая, Бог послал? А он: нет, братие подарили. Достал лопатник, а там вот такая, на хрен, стопка, все стольники в баксах! Наши: ну тогда, благословите, батюшка, и нас — и к ручке его, к ручке. Так что вы кончайте батюшек обламывать, а то точно, на хрен, Бог накажет!

— Да нас и так уже Бог наказал! — С какой-то уже некуражной горечью вспылил отец выпускника. — Петрович правильно сказал: сделали из народа быдло, все — мимо нас. На выборах только стакан водки всем нальют — и понеслись голосовать! А почему эти церкви сейчас прут как грибы? Элементарный рэкет! Всем коммерсантам скажут: или на храм гони, или лицензию отнимем. И все, как миленькие, отчисляют. А там такие фонды, уже ни налогов, ни отчетов, десять процентов денежек на купола, а остальное — по карманам. Мне человек рассказывал, который знает…

— Ну и молчи, на хрен, если знаешь. Ну и че, на хрен, с того, че ты тут это наболтал? И ты, Петрович, че, эта, мутишь волну? На, на хрен, пива лучше выпей! — и младокоммерсант двинул ему лихо откупоренное зажигалкой пиво.

— Да, пошли вы все в баню! — отмахнулся в сердцах Петрович, чьи речи, собиравшие, как чувствовалось, раньше исключительный успех, теперь как-то подавлялись иной силой, заключенной в безъязыком младокоммерсанте. И по глазам парильщиков читалось, что подкрепленное тем экзотическим мобильником это его сегодняшнее "на хрен" для них как-то весомей прошлых баек старого хрыча.

И он отправился в парилку, а за ним и двинувшими следом мужиками пошел и я, сыгравший роль единственного зрителя в этом ток-шоу местного разлива. И там уже Петрович развернулся снова от души. Сначала выгнал нас из парилки, сам повозился в ней, поддал парку, потом позвал, плеснул последний ковшик "под себя", потом еще — "под веничек". И древняя забава русских, супротив которой уже не попрешь, вернула сбитый с толку мир в смятенные сердца. Петрович опустил пар и стал нас тыкать веником в коленки, животы и морды: "Ну что, мед? Русская баня, это вам не сауна! Ну, мед?"

И пот из меня вышел — и с ним какие-то родные слезы к нашему большому, как дитя, стоящему как будто выше собственного понимания народу, — которых, благо, было не видно за горячей влагой в просмоленной долгим потом нации парной. Казалось, чуть еще наддать парку, налечь на веник — и оно, родимое, совсем оттает. За этой, видимо, мечтой мы, русские, и ходим в баню все свои нелегкие тысячу с лишним лет.

ПЛАМЕННЫЕ РЕАКЦИОНЕРЫ

Владимир Бондаренко

28 января 2003 0

5(480)

Date: 28-01-2002

Author: Владимир Бондаренко

ПЛАМЕННЫЕ РЕАКЦИОНЕРЫ

Все годы перестройки, все годы разрушения нашей державы в отечественной культуре нарастало противостояние патриотов и демократов, по страницам газет и журналов полыхала гражданская война в культуре, одни стремились защитить национальные интересы России, другие решили, что ни народ русский, ни государство больше им не указ. И кроме свободы своей личности культуре и ее творцам защищать нечего. Но кто же такие были эти патриоты, осознанно отказавшиеся от наград и званий ельцинского режима? Любовь к России в те годы объединила, пусть на время, самых непримиримых оппонентов — красных и белых, православных и атеистов. Я попытался собрать воедино всех наиболее значимых мастеров русского искусства, разных по политическим взглядам, по эстетическим пристрастиям. Но однозначно относимых нашими либеральными оппонентами к стану патриотов. В первом, приближенном, варианте моего проекта получилось 50 портретов. Все они, по мнению наших безумных разрушителей, являются ретроградами, мракобесами и консерваторами. Поэтому я назвал свою книгу "Пламенные реакционеры". Мне кажется, в России пламенные реакционеры всегда определяли развитие культуры. Определяли планку её творческой высоты. Достоевский и Лесков, Чехов и Бунин, Шолохов и Есенин… Демократы были лишь шумными подмастерьями, лихими ремесленниками. Думаю, и герои моей книги определили всю значимость русской культуры конца ХХ века. Достаточно условно я разделил книгу на три части: "Красный лик патриотизма", куда вошли мастера культуры, придерживающиеся красных, советских позиций: Сергей Михалков, Юрий Бондарев, Татьяна Глушкова, Владимир Бушин, Александр Проханов и другие; "Белый лик патриотизма", объединивший художников и писателей православно-монархического склада: Александра Солженицына, Игоря Шафаревича, Илью Глазунова, Никиту Михалкова, Вячеслава Клыкова и других; и "Русский лик патриотизма", героями третьей части стали писатели, художники, композиторы, поэты, которых нельзя назвать ни красными, ни белыми. Это и Георгий Свиридов, и Валентин Распутин, и Станислав Куняев, и Юрий Мамлеев…