Артур Пеппер и загадочный браслет - Федра Патрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, очень даже кажется.
— А вы, случаем, не из общества защиты животных?
Артур покачал головой.
— Я бывший мастер по замкам и сейфам.
Грейсток хмыкнул и помог Артуру подняться на ноги.
— Пошли в дом, перевяжем вашу руку.
— Кажется, я еще и лодыжку повредил.
— И не надейтесь, что сможете засудить меня. Один журналист сделал такую попытку после того, как тигр расшалился и оцарапал ему плечо. Должен вас предупредить: у меня за душой ни пенни.
— Я не собираюсь с вами судиться, — сказал Артур. — Все произошло по моей вине. Я вел себя как идиот.
В особняке пахло сыростью, мебельным лаком и гнилью. Холл был отделан белым мрамором, по стенам висели портреты предков Грейстока. Пол был выложен черными и белыми плитками, как огромная шахматная доска. Из центра холла поднималась дубовая лестница. Особняк пребывал в запустении. Артур не мог себе представить, кто заплатит десять фунтов за возможность по нему походить, но именно такая цена значилась в объявлении у входной двери. Конечно, когда-то этот дом был великолепен. Сквозь облупившуюся краску на потолке еще проглядывала роспись.
Грейсток шел впереди, Артур хромал следом, не понимая, какая часть его тела болит сильнее.
— Наша семья давно владеет этим домом. Но я пользуюсь только несколькими комнатами, — сообщил Грейсток. — Жить здесь мне не по средствам, но уезжать я не хочу. Прошу вас, проходите.
Артур последовал за ним в темную комнату, уставленную кожаными креслами, с настоящим камином, в котором горел огонь. Над железной каминной полкой висела картина в стиле прерафаэлитов. На ней была изображена женщина в белом струящемся платье. Она сидела на траве и обнимала тигра, прижавшегося носом к ее шее. Артур подошел поближе — удостовериться, что это не Мириам. Это действительно была не она.
Грейсток усадил Артура в уютное кресло, обтянутое зеленой кожей, и налил ему коньяка.
— Я… нет, — запротестовал Артур.
— Вы смотрели смерти в лицо, приятель. Вам надо выпить.
Артур взял протянутый бокал и сделал глоток.
Сам Грейсток уселся по-турецки перед огнем и отхлебнул коньяк из горлышка.
— Итак, рассказывайте, с какой целью вы шатались по моему саду и тревожили моих девочек?
— Девочек?
— Моих тигриц, приятель. Элси из-за вас сильно разволновалась.
— Это не входило в мои планы. Я приехал, чтобы расспросить вас о моей жене.
— Вашей жене? — Грейсток нахмурился. — Она вас бросила?
— Нет.
— Она была из моего гарема?
— Так у вас действительно был гарем?
Он вспомнил рассказы Бернадетт об образе жизни Грейстока — о безумных вечеринках и оргиях.
— Ну, разумеется. Я был состоятелен. И хорош собой. Кто бы не завел гарем на моем месте? — Он взял с каминной полки маленький медный колокольчик и позвонил в него. — Увы, теперь я вступил в преклонный возраст. У меня только одна женщина, и мне ее более чем достаточно.
Через несколько минут в комнату вошла женщина. Ее длинный голубой халат был перехвачен в талии серебряным поясом-цепочкой. Иссиня-черные волосы доставали до пояса. Артур узнал даму, изображенную на картине, хотя она и постарела. Она подошла к Грейстоку, наклонилась и поцеловала его в щеку. Затем они зарычали друг на друга.
Артур ошеломленно молчал. Он представил себе, как отреагировала бы Мириам, если бы он попытался вызвать ее с помощью колокольчика. Или зарычать на нее. Наверняка получил бы кухонной варежкой по голове.
— Это Кейт. Тридцать лет назад она имела несчастье выйти за меня замуж, а живем мы вместе еще дольше. Она осталась со мной даже после того, как все мое состояние ушло на выпивку и наркотики. Кейт спасла меня.
Кейт покачала головой:
— Никто тебя не спасал, глупый. Я тебя любила.
— Значит, меня спасла твоя любовь.
Кейт повернулась к Артуру:
— Пусть колокольчик не смущает вас. В этом доме иначе друг друга не дозовешься. У меня такой тоже есть.
— Этот человек… — начал Грейсток, указывая на Артура.
— Артур.
— Да. Артур приехал, чтобы узнать про свою жену. Он перелез через нашу ограду, и мне пришлось спасать его от Элси. — Грейсток нахмурился, вспоминая. — Что именно вы хотели бы узнать, Артур?
— Ваш адрес я нашел в письме, которое отправила отсюда моя жена. В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году.
Лорд расхохотался:
— В шестьдесят третьем! Я с трудом могу вспомнить, что у нас вчера было к чаю, а вы о таких давних временах…
Артур выпрямился в кресле.
— Ее звали Мириам Пеппер.
— Никогда о ней не слышал.
— А имя Мириам Кемпстер вам что-нибудь говорит?
— Нет.
— У меня есть одна вещь. Артур достал из кармана браслет с шармами.
— Ага, — произнес Грейсток. Он подался вперед и взял браслет. — Вот здесь я могу вам помочь.
Он подержал браслет на ладони, затем поднялся, подошел к лакированному черному с золотом серванту и открыл дверцу. Вынул стоявшую внутри стеклянную чашу и протянул ее Артуру. В ней оказалось штук пятьдесят золотых шармов. Все — в виде тигров. Все одинаковые.
— Я думаю, что ваш шарм родом отсюда. В шестидесятых я таких заказал тысячу. Они служили знаком… признательности.
— Признательности?
Грейсток погрозил ему пальцем:
— Я знаю, о чем вы подумали, Артур. Побрякушки за интим. — Он засмеялся. — Бывало и такое. Но я дарил их не только любовницам, но и друзьям и знакомым. Эти шармы служили мне визитными карточками.
— Он любит тигров, — сказала Кейт. — Как и я. Они для нас как дети, которых у нас никогда не было.
Лорд Грейсток обнял жену и поцеловал ее в лоб.
Артур обреченно смотрел на шармы и даже поворошил пальцем эту кучу тигров. Он надеялся, что за шармом в виде тигра стоит какая-то история, как за слоном. А полосатая тварь оказалась одной из тысячи одинаковых. Интересно, к какой категории относилась Мириам? Была любовницей Грейстока, его другом или знакомой? Одним глотком Артур допил коньяк. Кейт забрала у него чашу с шармами и поставила ее обратно в сервант.
— Простите. — Грейсток пожал плечами. — Столько людей перебывало здесь за эти годы, а память у меня никудышная. Я ничем не смогу вам помочь.
Артур кивнул. Он попытался встать, но от резкой боли в лодыжке рухнул обратно в кресло.
— Не двигайтесь, — озабоченно сказала Кейт.
— Ох..
— Где вы остановились?
— Да пока нигде. — Артур почувствовал усталость и опустошение. — Прошлую ночь я провел в пансионе. Я не думал, что буду добираться сюда так долго, и
