Простить нельзя помиловать - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не должен был, я понимаю, – произнес он, убрав с лица беззаботное выражение. – Приношу свои искренние извинения и… И готов понести наказание.
Начальник кивнул и неожиданно лист бумаги сбросил в выдвинутый ящик своего стола. Авторучка вернулась в стаканчик с карандашами.
– Начни мне рассказывать с самого начала, – потребовал руководитель, указав Баркову на стул напротив своего стола. – И прошу тебя, Илюша, будь убедительным! Иначе… У высшего руководства насчет тебя самые серьезные намерения. И они, поверь мне, недобрые.
Илья уселся на самый краешек стула. Свел колени, зажав ими ладони. Эта поза всегда считалась им смиренной.
– В общем, эта женщина позвонила мне несколько дней назад.
– Какая женщина? – прищурился начальник. – Докладывай, как положено. Я же предупредил.
– Алла Ивановна Иванова – диспетчер службы такси, – терпеливо пояснил Илья. – Она позвонила мне почти сразу после нашего выпуска. Там рассказывалось о найденном трупе на берегу залива.
– Она позвонила и что сказала?
– Она сказала мне, что у нее есть важная информация по этому делу.
– По какому делу? – Начальник отчетливо скрипнул зубами. И прикрикнул: – Барков, я из тебя по слову вытягивать должен, не пойму?!
– В нашем репортаже мы предположили, что найденный труп может принадлежать бесследно пропавшей три с лишним года назад Марии Белозеровой. И почти сразу позвонила Иванова. Она уверила меня, что может кое-что добавить, что неожиданно вспомнила. И что ее сведения могут пролить свет на события трехлетней давности.
– И ты поверил?
– Она была очень убедительна. И требовала денег. А когда народ требует денег за информацию, она чего-то да стоит. Знаю по собственному опыту, – он осторожно улыбнулся.
Но начальник его весельем не проникся. Сощурился и, нацелив в него палец, процедил:
– А вот я знаю по собственному опыту, что когда сотрудник телевидения оказывается застигнутым у чужой двери с отмычкой в руках, то самое малое, что ему грозит, – это увольнение. А так – тюремный срок. Ты идиот, Илюша! Ты ломился в квартиру, где на полу кухни лежала убитая женщина. Слава богу, что полиция тебя повязала до того, как ты туда вошел! А если бы ты уже был в квартире?! Знаешь, что я думаю?…
Илья догадывался, но как оказалось – не обо всем. Слушал он достаточно долго, не возражал, сдерживался от смеха, когда речь руководителя была особенно колоритной. В финале гневного доклада он сидел с низко опущенной головой и все еще помалкивал.
– Так что она хотела тебе рассказать? – неожиданно оборвал ругательства начальник.
– Я не знаю. Она отказалась даже намекнуть. Сначала деньги, потом информация. Но уверяла, что сообщение произведет эффект разорвавшейся бомбы.
– Что, прямо так и сказала? – Начальник окинул недоверчивым взглядом Илью.
– Именно так. – Он честно глянул на него. – И я полагаю, что ее информация была действительно стоящей, раз ее убили.
– Ее убить мог ее бывший любовник, который решил ее бросить, – отмахнулся от него руководитель. – С ним бы поговорить. Она могла ему что-то выболтать.
– Его задержали, – напомнил Илья.
– Спасибо, что напомнил, – скривил тот рот в ядовитой ухмылке. И тут же посерьезнел: – Но прямых улик у полиции нет. Они его отпустят уже завтра под подписку. Я узнавал. И ты должен его пасти, Барков. Должен дышать ему в затылок. Если парень убийца. Он выдаст себя. И ты подоспеешь. Не абы что, конечно, но все же история. Если он не убийца, то он просто мог что-то слышать от своей убитой дамы сердца. Что-то, на что не обратил внимания. Или что-то, что тоже захочет продать подороже.
– А если он все разболтает полиции? И те через свою пресс-службу сообщат гражданам?
– Если у него есть информация, он захочет ее продать. Поверь мне. Завтра утром ты должен ждать его у следственного изолятора. Спозаранку! – Начальник шлепнул рукой по столу, на несколько секунд затих и вдруг спросил: – А сам-то что думаешь? Кто мог Иванову убить?
Барков задрал взгляд к потолку.
Мыслей у него было множество. Все они были очень смелые и весьма тревожные, способные завести в такие дебри, что уволить его за подобное мышление могли еще вчера. В любой другой ситуации он никогда и ни за что их не озвучил бы. Приберег бы для себя. Но сейчас у него не было выбора.
– Я думаю, что Иванову убил тот же, кто убил ту женщину, чей труп был обнаружен на берегу, – скороговоркой произнес он и, не дав возмутиться начальнику, продолжил: – Я узнавал: характер нанесенной раны идентичен. Череп проломлен с одного удара. И расположение раны практически такое же.
– То есть тот, кто убил несчастную и закопал ее на берегу залива, убрал и Иванову?
– Я думаю, так. Она позвонила на телевидение. Наверняка много болтала об этом…
– Она что – дура? – вытаращился начальник.
– Не знаю, дура или нет, но коллектив не поддержал ее желания сотрудничать с нами.
– Коллектив? Она разболтала?
– Я так понимаю, что разболтала некая Клавдия, к которой ушел сожитель погибшей Ивановой. Разговор пошел от нее. И это точно. Народ начал возмущаться. Вспомнили, как настрадался один из таксистов. Когда его привлекали к допросам три с половиной года назад.
– Ага! – Начальник выбрался из-за стола, заложил руки за спину и принялся ходить из угла в угол с задумчивым видом. – То есть таксист, который отвозил три с половиной года назад Белозерову, трудится в том же таксопарке, в котором работала Иванова?
– Да.
– Ты с ним говорил?
– Пока нет.
– Но почему? – возмутился начальник, останавливаясь подле стула, на котором сидел Барков.
– Он после прежних допросов долго болел. Перенес инсульт. Именно в этой связи коллектив не поддержал Иванову с ее инициативой. Человек только-только оправился. Начал работать.
– После инсульта? Таксистом?
– Нет. Слесарем по ремонту.
– Ага…
Начальник снова заметался по кабинету, без конца ероша длинные волосы, свисающие на воротник пиджака сальными прядями.
– Вот не находишь, Барков, что все так или иначе крутится вокруг этого таксопарка?
– Нахожу! И еще как! И прежние убийства девушек, которых находили за остановками общественного транспорта… Они вдруг прекратились три года назад. Может, потому, что таксист-насильник заболел?
– Ты думаешь, что это он маньяк?! – Пряди давно немытых волос залегли за уши, взгляд начальника сделался сумасшедшим. – Ты представляешь, Барков,
