Африканские страсти (сборник) - Светлана Алешина

– Так, посмотрим, – Олег открыл папку и бегло ее просмотрел. – Твоя Оксана, которая сейчас лежит после наезда на нее неизвестного автомобиля, была, судя по показаниям некоторых свидетелей, проституткой. Это правда?

– У нее было свободное поле деятельности, – как-то вдруг расплывчато ответил Иванов. – И если проституткой, то это неважно. Она была хорошей проституткой, – внес он небольшую поправку. – Я же уже говорил, что женщина должна быть в постели. А там она была… – он мечтательно закрыл глаза, – королевой.

– Стоп, – заерзал на стуле Олег, – спасибо, я все понял. Как она себя сейчас чувствует?

– Очень плохо. Она третий день не приходит в сознание. Если бы я нашел того придурка, я бы его убил, честное слово.

– Верю, – охотно согласился с ним Олег, – но это мы сделаем уже без вас. А вы можете идти.

Гога отвернулся и продолжал невозмутимо сидеть.

– Я даю вам честное слово, что лично займусь этим делом, – спокойно сказал Карташов.

– Вам же сказали, что вы можете идти, – опять не выдержала Лариса.

Иванов молча сверкнул на нее глазами, потом встал и вышел из кабинета.

– Я еще вернусь, – почему-то обращаясь к Ларисе, сказал он. – И тогда мы поговорим.

Дверь закрылась, и Олег облегченно вздохнул.

– И так вот каждый день, – пожаловался он, – сплошные е. нутые, прости господи… Короче, тот, кто считает, что милиция – это сплошная романтика, просто безнадежный осел.

– Я никогда не была в числе тех, кто так думает, – сказала Лариса. – У меня к тебе, во-первых, рассказ о моих встречах в Москве и Тарасове, а во-вторых, просьба…

И она кратко пересказала Карташову свою московскую поездку и происшествие в санатории «Три березы». Не упустила она и событий тридцатилетней давности.

– Ну и что? – выслушав ее рассказ, пожал плечами Карташов. – Это все абсолютно ничего не доказывает. По крайней мере то, что Горецкая убила… – Карташов заглянул в папку, – этого Андрэ Амбесси, – прочитал он имя и фамилию по слогам.

– Как это не доказывает?! – начала возмущаться Лариса.

– Тихо, не кипятись, – улыбнулся Олег. – Мы уже нашли несколько мест, в которых появлялся африканец, причем в одно время с торговцами наркотиками. Мы проверяем сейчас всех… Что же касается историй о стародавней любви, то… Все это ненадежно – эта учительница, выжившая из ума, подружки… Этот ненормальный Неводов со своими сексуально озабоченными дружками… Кстати, если он устраивает такие вечеринки, значит, ему постоянно надо самоутверждаться. Слушай, а может быть, его Горецкая бросила, потому что у него не вставал?

Карташов неожиданно задумался.

– Ну и что? – скептически поджала губы Лариса.

– Да нет, это слишком невероятно! – встряхнул он головой. – Подозревать еще и этого Неводова… Потому что он импотент… Чушь какая-то, совсем можно рехнуться на этой работе!

Лариса только усмехнулась. Сначала она вспомнила крепкое тело Неводова и значительное уплотнение в паху, когда она с ним танцевала. Если это имеет место сейчас, то в молодости он, наверное, был вообще половым гигантом. А с другой стороны, она взглянула на Карташова. Неспроста у него такие мысли, может быть, это просто какая-то рефлексия на собственные проблемы?

Впрочем, до личных проблем Олега Валерьяновича ей дела не было. Это его проблемы, и пусть он их как-нибудь решает сам. А вот смерть бабы Глаши-акушерки, пожалуй, проблема общая.

И Лариса, уже вставая со стула, чтобы выйти из кабинета Карташова, сказала:

– Олег, ты не можешь сообщить мне все обстоятельства смерти одной бабки?

– Какой еще бабки? – недовольно поморщился Карташов. – У меня и без бабок твоих дел по горло.

– Вчера в Поливановке в овраге была найдена бабулька со следами насильственной смерти. В окрестностях санатория, где некогда отдыхала Горецкая, а к ней приезжал негр…

Карташов посмотрел на Ларису хмурым взглядом, с минуту соображал, зачем она обратилась с этой на первый взгляд непонятной просьбой, потом махнул рукой и сказал:

– Ладно, узнаю…

– Спасибо, я не буду больше мешать тебе работать…

Лариса встала и направилась к выходу из кабинета. Вскоре она задумчиво спустилась вниз и, погруженная в свои мысли, медленно пошла к «Вольво». Сняв машину с сигнализации, села в салон. Она и не заметила, что следом за ней медленно тронулась белая «девятка»…

Лариса рассеянно вела машину к своему ресторану. Ей не давало покоя исчезновение сына Горецкой. Очень странная семейка… Может быть, с парнем действительно что-нибудь случилось? Карташов говорил, что у Горецкой есть еще и дочь шестнадцати лет. Это где-то десятый класс. Может быть, она что-нибудь знает про брата?

А где может учиться дочь депутата и актрисы, если они к тому же еще и проживают в центре? Что ж, можно начать, пожалуй, с первой гимназии.

Лариса резко развернулась и поехала в сторону крытого рынка. Данное учебное заведение находилось на улице Мичурина. Если ей повезет, то она может найти там Дашу и поговорить с ней.

Тем временем белая «девятка» неотступно следовала за «Вольво», аккуратно повторяя все ее маневры…

Увы, в гимназии номер один ей не повезло. Секретарша, к которой она обратилась, сказала ей, что ученица по фамилия Клубнева в этой школе не учится.

Лариса, однако, не отчаялась и решила проверить еще и специализированную английскую школу. Она была слишком занята своими мыслями, чтобы обратить внимание на белую «девятку», которая опять поехала за ней.

В английской школе, вернее, около нее, Ларису ждала удача. Группа подростков, куривших возле забора, охотно откликнулись на имя Даши Клубневой.

– Да вон она, с училкой разговаривает, – махнула в сторону школы одна из девочек.

Лариса повернула голову и увидела высокую девочку с волосами цвета красного дерева, которая что-то доказывала пожилой учительнице. Когда Лариса подошла к ним, разговор уже был закончен, и Даша, состроив на лице презрительную мину, направлялась в сторону выхода из школьного двора.

– Даша Клубнева? – довольно бесцеремонно остановила ее Лариса, когда они поравнялись.

– Да. А что? – удивленно подняв брови, резко спросила та.

– Я могу с тобой поговорить?

– А что?

– Я из милиции, инспектор Котова, – стараясь быть дружелюбной, улыбнулась Лариса. – Где у вас здесь посидеть можно?

– Там, за школой, есть скамейка, – махнула рукой Даша.

Они обошли здание и оказались в небольшом, почти закрытом со всех сторон дворике. Около забора стояло несколько довольно приличных скамеек.

Как только они сели, Даша тут же спросила:

– А у вас сигареты не будет?

Лариса решила не строить из себя добродетель и молча вынула из кармана пачку. Даша аккуратно, двумя пальчиками, взяла сигарету и закурила.

– Вы о моем брате? – спросила она после того, как выпустила дым.

– Да, твоя мама очень беспокоится.

– Ну уж да, – усмехнулась она, – она никогда в жизни о нас не беспокоилась. Не думаю, что у нее материнские чувства проснулись.

– Но она действительно выглядела обеспокоенной.

– О, это она умеет. Все-таки одна из лучших актрис города. Иногда это даже приятно.

– И все-таки… Неужели тебя не интересует, где твой брат? – удивилась Лариса.

– А что интересоваться? Он уже большой мальчик, совершеннолетний. Даже собственный загранпаспорт имеет.

– Но ведь и со взрослыми может что-то случиться, – терпеливо продолжила Лариса. – Ты, случайно, не знаешь, где он?

– Ой, да что с ним может ужасного приключиться! – сморщилась Даша. – Я только не хочу, чтобы мать поднимала шум. Если вы не скажете ничего ей, то я могу вам рассказать, где он.

– Так где же?

– Небось сидит у своей жидовки и в ус не дует. Тоже мне, нашел примадонну! – в голосе Даши явственно прозвучало презрение.

– У кого сидит? – переспросила Лариса.

– У Яны Гольдфельд, – четко, по буквам произнесла Даша. – Это его любовь, и, к моему сожалению, взаимная.

– А почему к сожалению?

– А потому что она дура и сука…

Лариса не стала выяснять, почему именно Даша наградила подружку своего брата такими хлесткими эпитетами, а предпочла продолжить выяснять факты:

– А где мне найти эту Яну?

– Соборная, 17, квартира 85, – сказала Даша, и в ее интонации Лариса снова почувствовала недоброжелательность.

По-видимому, девочка испытает даже что-то типа радости, если будет знать, что по этому адресу прибудет милиция и начнутся разборки. А матери, наверное, не говорит, потому что хочет ее позлить. Неприязнь к матери тоже сквозила в начале разговора – этого нельзя было не заметить.

– Даша, ты мне очень помогла, спасибо. – Лариса встала со скамейки.

– Пожалуйста, – равнодушно пожала плечами Клубнева, – тоже мне, проблему нашли… Вам там что, в милиции, заняться больше нечем? Лучше бы преступников ловили.

– Даша, а у Ромы случаем нет своей машины? – уже собираясь уходить, вдруг спросила Лариса.