Вслед за Ремарком - Ирина Степановская

Нина в полной растерянности осталась одна. Еще какое-то время тупо смотрела она на разбитый автомобиль, потом вздохнула и пошла прочь. Она чувствовала себя как человек, которому утром предстояла серьезная операция, и он к ней готовился и переживал за то, как она пройдет, а ему вдруг объявили, что по не зависящим от него обстоятельствам операция должна быть перенесена. За воротами ее стало колотить мелкой дрожью.

«Вот тебе и первое занятие по вождению!» – сказала она себе, когда уже вышла за территорию автошколы и машинально остановилась у информационного стенда ГАИ с устрашающими фотографиями с мест автодорожных происшествий.

– Это точно сделали наши молодые коллеги. Больше некому! – говорил спустя некоторое время Роберт Михалычу, осторожно сметая с капота остатки битого стекла. – В училище занятий сегодня нет, всех молодых увезли куда-то на экскурсию, да и не будут здешние ученики колотить наши машины. Многие из них приходят к нам учиться, многие просто так подходят, интересуются. Среди этих детей врагов у нас нет. А вот то, что наши конкуренты могли решить нас предупредить таким образом, вполне вероятно!

– Не пойманы – не воры! Доказать ничего нельзя! – гудел в ответ старший мастер, в то время как руки его легко работали. – Сторож клянется и божится, что ничего не видел! В помещении, кроме меня и тебя да еще этой твоей ученицы, никого не было… Как мы можем с уверенностью говорить, что это сделали они?

– Тоже мне фантастика! – отозвался на его слова Роберт. – Кто-то свалился прямо с небес, хрястнул пару-тройку раз по машине и смылся бесследно! Наверное, летающие тарелки виноваты!

– Все в мире имеет свое начало, – усмехнулся Михалыч. Он тщательно осмотрел машину. – Ладно еще, что надо только заменить стекло и выправить крышу. Остальное цело. Могло быть и хуже.

– Расценивай это как сто второе китайское предупреждение.

– Ясно одно. – Михалыч вытер руки ветошью и посмотрел на Роберта. – С сегодняшним происшествием должны разобраться мы сами, но надо это сделать так, чтобы не вышло хуже. Наши молодцы держатся, будто за ними есть какая-то сила. А нас они считают беспомощными стариками…

– Разберемся, – еле слышно пробурчал Роберт. – Нам надо выработать план действий.

– Эй, дружок, ты что-то задумал?

– Есть у меня одна мысль. Когда в первый раз после происшествия, еще без тебя, я пробежал по этажам училища, в туалете первого этажа, в углу, я видел что-то похожее на большую палку, – Роберт задумался, – или, вернее, на металлический ломик. А когда мы зашли туда уже с тобой и я хотел на него посмотреть поближе, этого предмета там не было. Я не мог ошибиться, значит, кроме нас троих, в училище еще кто-то был.

– Знаешь что, – Михалыч вытер руки, приобнял Роберта за плечо, – не надо лезть на рожон. Сейчас ремонт выйдет сравнительно небольшой, но если они покалечат и остальные автомобили, нам придется ремонтировать их черт знает сколько. И все за свои деньги. Не проще сейчас сделать вид, что ничего не случилось? Секретарь директора мне сказала, что она набрала еще одну группу учеников, и со следующей недели они тоже придут заниматься. Отдадим ее этим парням, и все. Пусть ездят, а от нас отстанут. Ситуация сейчас не та, чтобы устраивать разборки. Мне детей надо кормить, и тебе тоже деньги не помешают. А из-за этих разборок у нас уже сегодня слетело с расписания четыре занятия. Ты меня понял? – Михалыч ласково заглянул Роберту в глаза.

– Сопляки будут диктовать нам свои условия? – посмотрел на него Роберт.

– Ты еще молодой, горячий! Я в твоем возрасте тоже частенько лез в драку, – задумчиво, не торопясь продолжал говорить Михалыч. – Доживешь до моих лет, поймешь. Здесь не Афганистан, чтобы сразу из гранатометов по всем целям пулять, хотя там-то мы навоевались до рвоты. Перемирие лучше нападения! К тому же ты прав, они – сопляки. Хорошо бы, конечно, их как-то поставить на место, но не буду же я, взрослый мужик, офицер, кулаком дубасить им морды! И машины их не буду ломать! Надо попробовать еще раз поговорить с ними так, чтобы до них дошло. Но все-таки надо учесть: у нас нет доказательств, что это сделали они.

Роберт молчал.

– Что же, так и будем терпеть? Я не согласен, – наконец сказал он.

– Фактов нет, – настойчиво повторил Михалыч.

Роберт завел свою «девятку» и посигналил сторожу, чтобы тот открыл ворота.

– Съезжу я к церкви, в автомагазин, за новым стеклом, – тихо сказал он.

– Давай! А я пока буду заниматься крышей! – Михалыч улыбнулся ему в ответ, но во взгляде, которым он проводил машину Роберта, ясно читалась тревога.

На стенде ГАИ помещались фотографии разбитых машин под заголовком: «Пострадавших за месяц восемнадцать человек».

«Черт знает что творится!» – рассердилась Нина на стенд, на школу и даже почему-то на саму себя и стала думать, что делать ей дальше. Она огляделась по сторонам. Чахлые астры блеклых тонов были будто натыканы по отдельности в придорожную клумбу. У входа в здание школы по-прежнему не было ни души. Она же стояла и не знала, куда ей податься, ибо занятий в училище у нее в этот день не было, а домой идти ужасно не хотелось. Кирилл активно не одобрял ее увлечения, и это приводило ее в отчаяние. Стоило ей устроиться на кухне поучить домашнее задание, как ему тут же что-нибудь требовалось. Вот и накануне она так увлеклась, что не расслышала сразу, о чем он ее спросил. Как назло она не могла в тот же момент вспомнить, куда положила предмет, который он искал. Когда же муж увидел, чем именно она занята, он пришел в настоящую ярость и стал расшвыривать вещи из шкафов прямо на пол, пытаясь самостоятельно найти то, в чем у него была необходимость.

– Пожалуйста, пожалуйста, не отвлекайтесь, я не смею занимать ваше внимание! – неудачно острил он.

В конце концов ей пришлось встать, подключиться к поискам и найти все-таки то, что было нужно, на самом видном месте на полке стенного шкафа в коридоре. Но настроение у нее уже было безнадежно испорчено, желание изучать правила дорожного движения пропало, а беспорядок в квартире, произошедший вследствие его стараний, теперь напоминал срочные сборы в эвакуацию во время войны. Муж с демонстративным видом заперся на остаток вечера в ванной, а ей пришлось все убирать, потому что она терпеть не могла беспорядка, просто физически не могла находиться в доме, если все в нем не сияло чистотой. После того же, как гармония ценой ее полуторачасовых усилий была восстановлена, муж с кипой газет появился из ванной комнаты и улегся в постель. А среди ночи, когда ей уже страшно хотелось спать и в то же время она не могла уснуть от волнения перед занятием, он как назло вдруг проснулся, привалился к ней и стал настойчиво подминать ее под себя. И, несмотря на все ее отговорки, был так нуден и так упорен в своем желании, что ей ничего не оставалось, как подчиниться и молча терпеть и ждать, когда же он, наконец насытившись, оставит ее в покое. Все это Нина вспомнила, стоя у стенда. Стрелки часов перекатились к двенадцати. От всех треволнений ей захотелось есть. В кафе она никогда не заходила, поэтому ей ничего не оставалось делать, как вернуться домой. Она приняла решение снова идти через парк, теперь уже не торопясь.