Нить жемчуга. Книга первая. Стихия – Тьма. - Надежда Сергеевна Ник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она хотела выглянуть на улицу, позвать на помощь, но открыть окно или разбить его никак не получалось. Девушка побежала обратно. Вниз. Уверенная, однако, что заветной двери не будет и там. Вероника уже точно знала, что ей приснился сон. И не какой-нибудь обычный, а самый настоящий кошмар, от которого отделаться бывает не так то просто…
Но во сне часто вход оказывается выходом. Стоит перебороть страх — и вещи, на первый взгляд пугающие, мгновенно преображаются во что-то совершенно иное. Наконец она решила взять себя в руки и если не помочь странной старушке донести ее сумки, то хотя бы перестать бегать и метаться. Девушка замерла на месте, стараясь успокоиться, и, подойдя к перилам, осторожно глянула вниз — никого.
Сжав зубы, Вероника начала спуск. Ее окутала тишина. Девушка не слышала ни звука собственных шагов, ни дыхания, она понимала, что ни в коем случае не должна поддаваться ужасу, если хочет, чтобы все быстрее закончилось. Она не испугается, она победит свой страх и проснется!
Вероника заставила себя вернуться на то место, где началось ее бегство, но ни сумок, ни старушки там не было. Не было и выхода. Одни серые стены и убегающие вниз лестничные марши. Может быть, если спуститься вниз, прямо в темноту, то она наконец проснется? Она ускорила шаг. Совсем близко клубилась непроглядная, текучая, живая чернота. Девушка зажмурилась и шагнула в неизвестность.
В тот же миг чьи-то руки схватили ее и развернули назад.
— Снова гуляешь без меня? — такой знакомый, немного насмешливый голос. Но как же она счастлива его слышать!
— Ферро! Я так рада… — Объятья вышли сами собой, Вероника никогда бы не позволила себе такого наяву. Наверное причиной стало отключившееся во сне сознание. Одни чувства обострились, в то время как другие отошли на второй план. Особенно страх быть непонятой, сейчас он просто не существовал. — Мне было так страшно! Я искала выход, я думала, если спущусь туда, то проснусь… — залепетала она быстро, глотая слова.
— Браво! Смелости тебе не занимать, но теперь этого недостаточно. Идем. — Ферро быстро зашагал по лестнице, увлекая Веронику за собой.
— Кажется, я знаю, кто ты! — Она была так счастлива. Вся неловкость будто испарилась, а нужные слова запросто находились.
— Это по крайней мере любопытно, — мужчина обернулся через плечо. В ленивом голосе слышалась легкая заинтересованность. — Кто же я, по-твоему?
— Я уверена. Ты мой ангел-хранитель! — Вероника говорила искренне, а главное, ей и вправду было все равно, кто он, или ей казалось.
Наверное, только во сне можно так искренне сожалеть, любить или бояться. Днем мы контролируем свои эмоции, сдерживая себя в рамках дозволенного, а ночью, во сне, чувства реальны, остры и неудержимы.
— Прелестно… Меня называли по-разному, но так — никогда. — Он распахнул неведомо откуда взявшуюся дверь. — Мне жаль тебя разочаровывать, но ангелам, в отличие от нас с тобой, на земле делать нечего.
Тяжелые железные створки надрывно заскрипели, они не желали выпускать свою пленницу, но их мнение никого не интересовало. Солнечный свет ослеплял, он принес с собой щебет птиц, шелест листьев на ветру и жар летнего дня.
VI. Тёмный Совет. Заключение
— Северные и восточные рубежи захвачены. Остаются разрозненные очаги сопротивленцев, — монотонно бубнил бесцветный голос. — Люди подавлены, они не способны противостоять нам дольше нескольких суток. Их поражение предопределено их же биологическими ритмами. Люди слабы. До нашей полной победы осталось чуть менее трех земных суток.
Мужчина в черном, вальяжно развалившийся в кресле, не шевелился. Он, не мигая, чуть наклонив голову набок, созерцал тускло поблескивающие разноцветные стекла витражей. Словно дремал с открытыми глазами.
— Bellator Ferro! Вас так утомил отчет? — раздавшийся из ниоткуда голос прошуршал, словно сухая трава. Но докладчик мгновенно замолчал, испуганно мигая огромными желтоватыми глазами, как вытащенная днем из дупла сова. — Может быть, вы сочувствуете этим низшим созданиям, что окрестили мой приход концом времен и света, а меня — наивысшим злом?
— Прошу прощения у Великой. — Красавец в черном несколько раз моргнул и вскочил со своего места порывисто и грациозно. — Вы не есть абсолютное зло. — Он окинул насмешливым взглядом затаившихся в страхе присутствующих. — Если верить тем же упомянутым вами людским проповедникам, окрестившим Великую наивысшим злом… Мучения тела наилучшим образом очищают душу, и поэтому не успеет многоуважаемый Совет и глазом моргнуть, как они все станут аки слезы младенца. Хотя я не возьмусь утверждать, что они существуют. Не слезы, конечно, — души.
— Но, вероятно, вы не слишком рады нашей победе, если позволили человеческому существу избежать своей участи. — Снова откуда ни возьмись вылез драконосвин.
Но мужчина словно не замечал его.
— Великая насытится добычей и уйдет, а мы останемся. Это известно всем присутствующим здесь. И что же прикажете делать на этом кладбище? Кажется, вы все позабыли о своих прямых обязанностях. — Мужчина улыбнулся, но глаза его стали холоднее льда. — Унижать и без того униженных, угнетать угнетенных и так далее, и так далее. Скоро здесь станет очень, очень… Скучно.
— Не юлите, Ферро! Мы осведомлены, кого вы прячете за своими стенами. Также мы знаем, по чьей вине исчезла целая стая venatores10!
— Ваши прознатчики очень хорошо потрудились. — Мужчина оставался спокоен, как горный монолит. — Стоит их поздравить и поощрить. Что до остального, каждый из нас служит Великой в меру своих сил и возможностей. Я не верю в равенство между нами. Его никогда не было и не будет.
Можете считать произошедшее моей очередной маленькой прихотью. А что до неоднократно упоминаемого вами человеческого существа… Все, что я почитаю своим, таковым и останется. Я не предупреждаю дважды.
Ответом ему стала тишина. Мужчина со стальным взглядом сдержанно поклонился и отступил в темноту.
VII Вопросы требуют ответов
Quaestiones opus est responsis
Вероника очнулась ото сна и села на кровати. В просторной, богато обставленной комнате было тепло и тихо. Единственными звуками, которые она слышала, были монотонное тиканье часов на камине, пощелкивание углей и шуршание ветра за окнами.
Девушка взглянула на часы — стрелки отсчитывали третий час. Дня или ночи? На улице стояла все та же непроницаемая тьма. Крупные снежинки кружились и таяли на окованном стекле. Неужели она проспала сутки или всего пару часов?
В этой темноте Вероника совершенно потеряла счет времени. Она поднялась с кровати и, медленно подойдя к окну, выглянула во двор. На улице
