Бешеная - Александр Бушков

Даша листала протоколы обысков – оккультная литература… записи спиритических сеансов, задушевных бесед с Сатаной и какой-то потусторонней шпаной рангом пониже с именами, напоминавшими собачьи клички… собственноручно намалеванные картины с величавыми дьяволятами и обнаженными жертвами… перевернутые распятия на стене… светильники в виде человеческих черепов и козлиных копыт…

– Дела… – сказала Даша, не ощущая, впрочем, особенной радости. – Почему же за два месяца в сводках ни одной этой детали не промелькнуло?

– Потому что все мы люди, – сказал Ватагин, – и ненужных сложностей избегаем. Не верили манские сыскари, что дело по-настоящему пахнет серой, надо полагать. Ряженые и ряженые, что тут усложнять… Обрати внимание – перевернутые распятия в немалом количестве у обоих на квартирах…

– Ну, это не примета, – сказала Даша рассеянно. – Это у каждого уважающего себя сатаниста висит, надо думать…

– Ты чегой-то без всякого энтузиазма воспринимаешь…

– Потому что не вижу совершенно, как это все связать с нашими заморочками, – сказала Даша. – Манск – два балбеса под тридцать, высшим образованием не отягощенные. У нас народ от сорока до пятидесяти сплошная образованщина – я о вашей третьей папочке, о тех, что вокруг «Листка». Подвал с молодежью, по вашим же материалам, до сих пор без уголовщины обходился, если не считать наркоты. Далее. В Манске – изнасилования и убийство, на наши убийства ничуть не похожее. Еще не повод для параллелей и аналогий… Мы всего-навсего узнали, что в области действовала еще одна сатанистская группа.

– А родители Шохиной, между прочим, манские. И сама она там родилась. Переехали в Шантарск всего пять лет назад…

– Пять лет назад она была сущим дитем. А эти двое – взрослыми парнями, один, по крайней мере. Да и второму было уже семнадцать, в таком возрасте с двенадцатилетними соплюшками как-то не общаются…

– Все равно, нужно проверить.

– Это-то меня и угнетает, – сказала Даша. – Мои ребята и так сбивают ноги, бегая по всем контактам обеих убитых, а тут еще и Манск отрабатывать без всяких гарантий…

– Мои проверят. Ну что, пашем в связке?

– Пашем, – ответила Даша со вздохом. Подумала и решительно поднялась. – У вас машина какая?

– Цивильная. Без всяких опознавательных.

– Подбросите в Серебрянку? К «Бульварному листку»?

– Поехали. – Судя по лицу, бывалый опер схватил все с лету. – То-то нарядилась, как недешевенькая эскортница… Решила – на внедрение?

– Ну да, – сказала Даша. – Лучше нет – осмотреться своими глазами…

…Минут через двадцать она уже входила в обшарпанную комнатушку. На обшитой деревянными панелями стене виднелась продолговатая линзочка телекамеры с прикрывавшей микрофон решеточкой – но черная железная дверь слева была настежь распахнута, и Даша, не раздумывая, стала подниматься на третий этаж. На ходу сняла пуховик, перекинула через руку.

Меж вторым и третьим этажами курили, сбившись в кучку, неплохо прикинутые мальчики. Королевой красоты Даша себя, разумеется, не считала, но без ложной скромности надеялась, что поглазеть есть на что, – черная юбочка шириной с ваучер, сетчатые колготки, алая блузка, в сочетании с распущенными рыжими волосами еще издали ударявшая по глазам. Бюстгальтером она себя с умыслом не обременила, и оттого наличествовавшие под блузкой выдающиеся достоинства явственно колыхались. Однако эти пухлощекие мальчики обратили на нее внимания не больше, чем на сидевшую тут же кошку. Вообще-то на блузке у нее был приколот здоровенный значок международного фестиваля геев и лесбиянок в Сан-Франциско, броской символикой мгновенно привлекавший взор заинтересованного народа (значок был самый настоящий, изъятый при обыске у промышлявшего травкой педрилы) – да ориентация у мальчиков, сразу видно, не та…

Справа от входа помещался за столом квадратненький охранник в турецкой кожанке. На столе у него стоял крохотный телевизор, по идее, подключенный к телекамере внизу – но бодигард шантарского разлива, сачок этакий, преспокойно смотрел по нему программу семнадцатого канала, здраво рассудив, должно быть, что нападать на вверенную его попечению контору никто в обозримом будущем не собирается. «Бульварный листок» и в самом деле был чем-то вроде «Неуловимого Джо» – шантарские пенсионеры, злившиеся за публикации объявлений проституток и педиков, обычно ограничивались словесным сотрясением воздуха, не собираясь искать замаскированную на окраине редакцию физического воздействия ради (что не мешало «Листку» частенько намекать, будто он, светоч демократии, попал под наблюдение жутких красно-коричневых монстров, намеренных вот-вот заложить мину под дверь, а то и две).

Впрочем, охранничек, судя по реакции, ничуть не разделял взглядов тех, кого был приставлен караулить, – одарил Дашу столь гетеросексуальным взглядом, что она поневоле почувствовала себя польщенной. Но тут же заметил значок и увял – видимо, уже давненько здесь работал и разбирался в излюбленной символике творческого коллектива…

Даже демонстративно отвернулся, дурик, с видом крайнего презрения – ну, что поделать, мужики испокон веку реагировали на лесбиянок крайне болезненно… Даша, однако, очаровательно ему улыбнулась и осведомилась:

– Это вы так кого попало пускаете? А если я – террорист?

– Вон там у нас – дамский туалет, – сухо проинформировал страж.

– А кабинет госпожи Хрумкиной?

– Неподалеку от туалета.

Даша пожала плечами и двинулась в конец коридора – очень длинного и довольно грязного, мимо череды дверей без всяких табличек. Две сухопарые дамочки, попавшиеся навстречу, обозрели гостью с большим интересом, определенно таившим подоплеку. Она как ни в чем не бывало прошла мимо, усиленно колыхая бедрами, – пожалуй, эти две воблы, определенно знакомые по фотографиям, не привлекли бы и настоящую лесбиянку…

Свое появление здесь она, конечно, должным образом залегендировала. Здешняя компьютерная труженица, Толина знакомая, сутки назад закинула приманку, сообщив среди обычной бабской болтовни за чаем, что в стольный град Шантарск совсем недавно переехала знакомая ее знакомых, покинувшая провинциальный городок Куруман из-за непроходимой косности и отсталости тамошних аборигенов (принявших без всякого восторга склонность «Дарьи Шелгуновой» к писанию газетных статей о сатанизме, а также ярко выраженную тягу к лицам своего же пола). Легенда, надо сказать, была разработана не столь уж ювелирно, почти все придется импровизировать на ходу – но, с другой стороны, «Бульварный листок» ничуть не похож на центр атомных разработок, собственной контрразведкой не обладает и вторжениям замаскированных оперативников доселе не подвергался, а потому и не питает подозрения к пришельцам. Конечно, нахально выдавать себя за журналистку, не зная внутренней кухни, – несколько чревато. Но, во-первых, в журналистике сейчас обретается кто угодно, это вам не прежние времена, а во-вторых, «Шелгунова» – журналистка начинающая. Зато в Курумане Даша бывала не раз, так что убедительные детали сможет рассыпать пригоршнями…

Она мысленно перекрестилась во имя удачи – и вошла в гостеприимно распахнутую дверь.

Кабинет был довольно большой, но свободного места почти не сыщется – все завалено книгами, пестрыми журналами, кучами старых номеров «Листка», образчиками дешевого импортного ширпотреба, съедобного и несъедобного (щедрые дары благодарных рекламодателей, надо полагать, или поощрительные призы всяких дурацких викторин, которые «Листок» вечно устраивал ради вящего привлечения читателей).

Из-за заваленного бумагами стола на Дашу чуть удивленно воззрилась здешняя «мадам», Екатерина Хрумкина, полноватая баба лет пятидесяти с усиками, словно у юного гусарского юнкера и слегка затуманенным взглядом истинно творческой личности. Удивление тут же сменилось неприкрытым восхищением – туманный взор откровенно блуждал по Дашиной фигурке, значок был моментально засечен и принят к сведению.

Даша послала хозяйке кабинета обаятельнейшую улыбку, без приглашения уселась, положила ногу на ногу, развернулась вполоборота к «мадам» и, притворяясь, будто не замечает произведенного впечатления, пару раз невинно хлопнула ресницами. Подумала про себя, стараясь не улыбнуться: «Ну ты и стервь, Дашка. У нее ж сейчас глаза выскочат…»

– Слушайте, прелестное дитя, а вы мне не мерещитесь? – чуть хрипловато поинтересовалась хозяйка кабинета.

– Нет, – сказала Даша, беззастенчиво демонстрируя фигуру. – Я настоящая. Решила вот зайти, познакомиться… Меня зовут Даша Шелгунова, я из Курумана переехала…

– Постойте-ка… Это не про вас ли Галочка Сапрыкина говорила? Ах, вот что… – взгляд усатенькой блуждал по Дашиным бедрам. – И правильно сделали, вы же, говорят, весьма талантливый журналист?