Сердце из двух половинок - Алёна Белозерская

Клементина весело улыбнулась:

– Ловелас! Ничто его не изменит.

Впервые за весь разговор она увидела, как беззаботно усмехнулась Эстэр:

– Знаешь, больше всего он страдает оттого, что рядом нет красивых женщин.

В гостиную вошел Бруни. Он нисколько не изменился за то время, что они не виделись. Галантный и обходительный, он подошел к Клементине и радостно расцеловал ее в обе щеки.

– Моя красавица, – мягко пропел он, – счастлив, что ты с нами. Рассказывай, как ты?

– Великолепно. Вы?..

– Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выпить.

Руки Клементины увлажнились от напряжения. Раньше он никогда не пил днем. Бруни налил себе виски.

– Папа, налей и мне, – попросила Эстэр.

– Что?

– То же, что и себе.

Клементина с ужасом смотрела на то, как он подал стакан дочери.

– Не рано ли? – как можно беззаботнее спросила она.

– Но ты же пьешь, – засмеялась Эстэр и залпом выпила содержимое стакана. – Может, так я быстрее забудусь!

Клементина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Нет, только не она! Только не Эстэр! Ноги ее стали ватными, в голове все помутилось.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Альберто и сделал глоток виски.

Клементина поднялась:

– Мне пора.

– Так скоро? – нахмурилась Эстэр.

– Я завтра снова приеду.

– Обязательно приезжай! – Эстэр тоже поднялась. – Идем, я провожу тебя до машины.

Обнявшись, они дошли до черного «БМВ». Клементине казалось, что, если бы не мягкая рука подруги, она упала бы на землю. Как в тумане, она села за руль и, посмотрев в глаза Эстэр, сказала:

– Завтра, я приеду завтра.

Эстэр нагнулась и взяла ее за руку:

– Я люблю тебя.

– И я тебя, – впервые искренне произнесла Клементина. – Очень люблю!

Она включила музыку и выехала за ворота, наблюдая в зеркало, как радостно машет ей рукой Эстэр. Отъехав далеко от дома, она закричала от ярости. Она только что убила свою лучшую подругу! Убила того, кто верил ей, кто любил ее от всего сердца! Клементина внезапно повернула машину обратно к палаццо Бруни и ошеломленно остановилась на середине пути. Машины, собравшиеся сзади, возмущенно сигналили ей, но Клементина не слышала их: она безудержно рыдала, уткнувшись лбом в руль.

Всю ночь Клементина пила, боясь заснуть и пропустить утренние газеты. Заголовки гласили: «Сенатор Бруни и его дочь найдены мертвыми в постелях!», «Убийство или суицид?». Она вернулась в квартиру и продолжала пить. Позвонили из полиции и попросили ее на следующий день явиться в комиссариат. А на другой день газеты пестрели статьями: «Кухарка сенатора Бруни найдена мертвой», «Отравительница в доме!», «Мафия прячет концы в воду».

Клементина летела в Нью-Йорк, зная, что никогда больше она не вернется в Милан.

– Я люблю тебя, – шептала она, глядя в иллюминатор. – Видит бог, я люблю тебя…

Глава 13

Габриэль скривился, сделав глоток мутно-коричневой жидкости.

– Эдвард, ты когда-нибудь научишься варить кофе?

Молодой светловолосый человек, готовивший завтрак у плиты, громко рассмеялся:

– Наверное, нет. Все делаю, как ты говоришь, а получается какое-то пойло!

– Представляю, каким будет на вкус омлет!

Эдвард поставил перед Габриэлем тарелку и сказал:

– Давай, дегустируй. Максимум, что с тобой случится после этого эксперимента, – расстройство желудка.

Габриэль с опаской попробовал и удовлетворенно закивал головой:

– На вкус неплохо, но вид оставляет желать лучшего.

Эдвард сел рядом и взял газету:

– Какие планы на сегодня?

– Работа. А вечером встречаюсь с риелтором.

– Значит, ты все-таки решил переехать? – Эдвард с сожалением посмотрел на Габриэля.

– Надоело слушать, что говорят в офисе, – улыбнулся тот.

– А что говорят?

– Что мы педики.

Эдвард отложил газету и расхохотался.

– Не смешно. Сначала болтали, что я попал в компанию только благодаря нашей дружбе, а теперь ходят слухи, что влюблен в тебя. Или ты в меня, – сказал Габриэль.

Эдвард рассмеялся еще громче:

– В «Кармайкл Индастрис» ты работаешь исключительно благодаря своим способностям, об этом все знают. Отец никогда не нанял бы тебя, если бы не был уверен, что ты хороший специалист. Даже мои симпатии не помогли бы. Это я попал в компанию только потому, что прихожусь боссу сыном. – Эдвард сделал глоток. – И чем тебе не нравится мой кофе?

– Вылей его, – усмехнулся Габриэль.

– Жаль, что ты переезжаешь. После всего, что мы пережили вдвоем, не хочется оставаться одному.

Габриэль оглядел уютную квартирку:

– Мне тоже не хочется уезжать, но, как говорит мой дядя, всегда приходит время, когда нужно начинать.

– Давно видел своих? – мягко спросил Эдвард, зная, как болезненно Габриэль реагирует на вопросы о семье.

– Очень давно.

Он вспомнил тот день, когда Клементина ушла из номера в отеле, оставив его разбитым, потерянным и влюбленным. Он хотел бежать следом за ней, но в то же время понимал, что это ничего не даст. Если Клементина приняла решение, ничто не заставит ее изменить его. Много лет спустя Габриэль все еще носил в себе чувство вины – за то, что не настоял на своем, и ненавидел ее – за то, что она выбрала не его. Та страшная и в то же время прекрасная ночь навсегда осталась в его памяти. Она озлобила его, научила не доверять людям, заставила замкнуться в себе и показала, какой на самом деле бывает любовь.

На следующий день после ухода Клементины Габриэль пришел к Эдварду, своему однокурснику и лучшему другу. Эдвард понял, что его друг страдает, и не лез к нему с расспросами. Ему было очень любопытно узнать, что произошло, но Габриэль ни о чем не рассказывал. Эдвард тоже молчал, но чувствовал, что в этой истории замешана женщина. Стремясь избавиться от горестных воспоминаний, Габриэль с головой окунулся в учебу. Днями он просиживал в библиотеке, писал, чертил и в итоге стал лучшим студентом архитектурного факультета. Он ни с кем не встречался, и вообще, в тот год девушки, казалось, исчезли из его жизни. Эдвард, известный в университете своими любовными похождениями, пытался отвлечь его от тягостных мыслей, постоянно с кем-то знакомил, устраивал веселые вечеринки, но Габриэля никто не интересовал. Он думал лишь о Клементине. Только под конец учебы Габриэль успокоился, а может, смирился с тем, что ее никогда не будет рядом с ним.

Когда ему поступило приглашение работать в «Кармайкл Индастрис», радости молодого человека не было предела. Трудно было поверить в то, что одна из самых больших строительных компаний Нью-Йорка заинтересована в его услугах. В тот день, когда их с Эдвардом приняли в штат, они напились и на следующее утро, мучаясь жутким похмельем, поклялись, что больше не притронутся к спиртному, зная при этом, что никогда не выполнят обещанное. У них был один кабинет на двоих, находившийся на четырнадцатом этаже небоскреба, принадлежавшего компании. Мечтой каждого работника фирмы было подняться на три последних этажа, где находились кабинеты управляющих. Глядя на то, с каким рвением и упорством Габриэль относится к работе, Эдвард шутил, что через пару лет будет ездить к другу в гости на лифте.

В отличие от Габриэля, Эдвард не стремился подняться наверх. Он был младшим сыном Джорджа Кармайкла, и отец не возлагал на него больших надежд, зная, что Эдвард больше интересуется своей личной жизнью, чем работой. Утешением Джорджа был Чарльз, старший сын, в надежные руки которого можно будет когда-нибудь передать «Кармайкл Индастрис».

Габриэль смеялся над приключениями Эдварда, но и сам порою в них участвовал. Дружелюбные, открытые и веселые, юноши, казалось, очень подходили друг другу. Впрочем, и отличий у них было немало. Рассудительный уравновешенный Габриэль всегда сдерживал легкомысленного безрассудного Эдварда, за что ему был благодарен Джордж Кармайкл. Он считал, что Габриэль оказывает положительное влияние на его несерьезного сына, и всегда был рад видеть молодого человека в своем доме.

– Идешь на открытие жилого комплекса в Бронксе? – спросил Эдвард.

– Конечно, – Габриэль был удивлен этим вопросом. – Я же участвовал в этом проекте!

– Я и забыл.

– Не мешало бы иногда тебе появляться на работе.

Они шли по Уолл-стрит, направляясь к небоскребу «Кармайкл». Габриэль посмотрел на часы: времени было достаточно, чтобы заскочить в кафе и нормально позавтракать, потому что омлетом он не наелся, а вкус дрянного кофе до сих пор стоял во рту.

– Давай забежим в кафе, – сказал он и резко остановился, увидев Клементину, выходившую из машины в сопровождении какого-то мужчины.

Несколько минут он смотрел на нее. Она улыбалась своему спутнику и была еще красивее, чем он ее помнил. Темный строгий костюм и высокие каблуки… она такая хищная и сексуальная… Габриэль хотел подбежать к ней, но поцелуй, которым Клементина одарила мужчину, заставил его сдержаться.