Сердце из двух половинок - Алёна Белозерская

– К нему кого-нибудь впускают?

– Нет. Только два раза были посетители – врач и комиссар, но их тщательно обыскивали перед тем, как впустить.

Мартин замолчал, уставившись на бутылку виски. Рафаэль непонимающе глядел на него, но не нарушал тишину.

– Что мне делать далее? – напомнил о себе Стив.

– Отдыхай, – Мартин все еще смотрел на бутылку. – Я позже с тобой свяжусь.

– Да что такого в этой бутылке? – воскликнул Рафаэль.

– Пришли ко мне Клементину.

Клементина растерянно смотрела на Мартина, обдумывая поступившее предложение. В комнате было прохладно, и она потерла руки, пытаясь согреться.

– Я растоплю камин, – предложил Мартин.

– Не нужно, мне в холоде лучше думается.

Он подошел и обнял ее за плечи.

– Прости, дорогая, но у меня нет другого выхода. Бруни ставит под удар многих и, самое главное, меня. Только ты имеешь вход в этот дом и при этом не вызываешь подозрений.

– Он – отец моей подруги, – сказала Клементина.

– А я – твой дядя, – Мартин увидел, как едко заблестели ее глаза. – Это во-первых. Во-вторых, если Бруни останется жив, Интерпол выйдет на меня. А в-третьих, у тебя не может быть друзей.

Клементина усмехнулась:

– Но у тебя же есть Рафаэль.

– Мы все варимся в одном котле. Кроме того, Раф – наш сообщник. А эта девочка… Как ее зовут?

– Эстэр.

– Она уже тебе мешает. Ты не можешь сконцентрироваться на деле.

Клементина напряженно посмотрела в сторону окна. В ее груди бешено колотилось сердце. Ей было страшно от того, что предложил Мартин, ведь она никогда не убивала! Она боялась последствий, как и того, что произойдет, если Мартина арестуют. Мартин не сказал ей всей правды, касавшейся происходящего. Он сознательно сгустил краски, объясняя свою роль в этом деле. Клементина боялась, что Интерпол действительно возьмется за него, тогда и ее положение станет весьма нелегким. Она не боялась замороженных счетов Хаксли – у нее более чем достаточно своих денег, – она опасалась испорченной репутации из-за родства с ним, с Мартином, пусть и документального. Мартин же не хотел терять полмиллиона, предложенных ему за жизнь – точнее, за смерть Бруни, а также желал испытать Клементину на стойкость. Он должен быть уверен в ней, а дело сенатора Бруни давало прекрасную возможность все проверить.

– Слушания начнутся через шесть дней, потом к нему будет невозможно подобраться, да и всякий смысл исчезнет, – продолжил он.

– Каким образом я должна его убить? – спокойно спросила Клементина, но Мартин почувствовал ее волнение.

«Правильно, – подумал он, – не боится только глупец или тот, кто не знает, на что идет». Клементина понимала, на что шла, и от этого было еще хуже. Мартин подошел к столу и, открыв нижний ящик, достал из него маленький пузырек.

– Яд?..

Мартин кивнул, и Клементина нервно расхохоталась:

– И что мне с ним делать?

– Добавишь ему в выпивку, – невозмутимо ответил Мартин.

– Полицейские обыщут меня на входе. Если вообще пропустят. – Клементина посмотрела на бутылочку с бесцветной жидкостью. – Я нигде не смогу ее спрятать, потому что, как ты сказал, они чуть ли не в трусы лезут.

Мартин бросил ей в руки изящный браслет из синего стекляруса. Крупные трубочки из стекла составляли прекрасный рисунок, в центре которого переливался небольшой цветок. Клементина догадалась, что именно в нем и будет яд. Словно подтверждая ее слова, Мартин сказал:

– Яд внутри. Он без запаха, из-за темного стекла не видно, что там что-то есть. Пронести его будет несложно. Это всего лишь красивое украшение.

Клементина подошла к телефону и по внутренней связи сухо попросила, чтобы в кабинет подали чай. Молодая девушка через несколько минут принесла поднос и быстро удалилась. Клементину служащие не любили. Когда она приезжала в дом Хаксли, все разбегались или прятали взгляд от ее холодно-вежливой улыбки, ибо она, как никто и ничто другое, заставляла людей чувствовать свою ничтожность и убогость.

Клементина молча насыпала себе в чашку сахар.

– Как и когда начнет действовать яд? – поинтересовалась она.

– Через двенадцать часов с момента принятия внутрь. Сначала появляется легкое головокружение, потом начинаются головные боли. Завершают все судороги, потеря сознания, кома и смерть.

Клементина поежилась. Будучи впечатлительной натурой и имея прекрасное воображение, она в ярких красках представила себе смерть Бруни.

– Что это за яд?

– Из чилибуха.

– Но из семян чилибуха получают стрихнин! – воскликнула она, едва не пролив на себя горячий чай. – Он же пахнет чесноком!

– Это мышьяк пахнет чесноком, – возразил Мартин. – То, что ты добавишь Бруни, не имеет ни вкуса, ни запаха.

Он был спокоен. Волнение Клементины смешило его, но он понимал, что все новое внушает страх. Когда человек делает что-то необычное, он всегда страшится. Все равно, что он совершает: влюбляется, получает новую работу, рожает ребенка или убивает. Новое внушает трепет. Невозможно объяснить, почему, но это так, и самое лучшее в этой ситуации – избавиться от эмоций, заставить себя успокоиться. Тогда начинаешь смотреть на все по-другому. Ни в коем случае нельзя избегать страха. Надо пропустить его через себя и оставить позади, тогда в душу придет покой и уверенность.

– Мартин, я боюсь. А если меня арестуют?

– Я не допущу, чтобы ты пострадала, – сказал Мартин. – Мы все продумали. Стивен Хоупс следил за домом в течение месяца. Еду туда привозят раз в неделю, каждый раз из новых магазинов. Но кухарка по вторникам и четвергам отправляется на рынок за овощами и фруктами. Ты сегодня же вылетаешь в Милан. Позвони Эстэр. Веди разговор так, чтобы она сама предложила тебе встретиться.

– А потом?

– Так как послезавтра – четверг и кухарка займется покупками, мы сделаем так, чтобы она и сопровождающий ее полицейский не вернулись домой. Таким образом, подозрения падут на нее. Все будут думать, что ее подкупили и она подлила яд, а потом – за ненадобностью – ее убрали. Не уезжай сразу из Милана. Развлекайся, ходи по магазинам, встречайся со знакомыми. В общем, веди себя как обычно.

– А если он не выпьет этот чертов виски, что тогда?

– Вот тогда и подумаем, – зло бросил Мартин, но тут же смягчил голос: – Не беспокойся, дорогая. Выход мы всегда найдем.

Полицейский мягко провел руками по телу Клементины, пытаясь обнаружить какие-либо предметы. Она специально надела короткое темно-синее платье, выгодно подчеркивающее ее фигуру, и наслаждалась эффектом, производимым на собравшихся вокруг мужчин. В этой красивой и необычайно мягкой женщине невозможно было угадать опасного убийцу, несущего смерть. «Двенадцать полицейских, двое на крыше, а скольких еще не видно! Если кто-нибудь из них будет присутствовать при беседе, я уйду ни с чем», – подумала Клементина.

Она прошла вперед и помахала рукой вышедшей навстречу Эстэр.

– Как мне это все надоело, – печально произнесла Эстэр.

В гостиной было очень тихо и, слава богу, кроме них, не было никого. Большая светлая комната, казалось, впитала в себя все звуки, заставляя прислушиваться к тишине. Эстэр подошла к Клементине и обняла ее.

– Я устала. Никуда не могу выйти, меня попросту никуда не выпускают. Посмотри сюда, – она подошла к столику, на котором лежали газеты, и подала некоторые из них подруге. – Читай.

Клементина пробежала глазами по заголовкам. «Сенатор Бруни связан с мафией!», «Альберто Бруни вынужден сотрудничать с Интерполом», «Как нажил свои капиталы Бруни?». Клементина положила газеты на место и посмотрела на удрученную Эстэр.

– Все наладится, – уверенно сказала она. – Как ты добилась, чтобы меня пропустили?

– Сказала, что сама пойду в город, если тебе не разрешат быть со мной. В итоге они уступили, испугавшись, что со мной может что-нибудь случиться и отец перестанет им помогать.

«Мартин, сукин сын! Когда найдут мертвого Бруни, я первая попаду под подозрение».

– Надо выпить, а то у меня коленки дрожат от напряжения. Ты будешь что-нибудь?

Эстэр отрицательно покачала головой и сказала:

– Если только у тебя найдется немного стрихнина, тогда я с удовольствием выпью.

Клементина в оцепенении остановилась, но заставила себя взять в руки всю свою волю и тихо засмеялась. Она подошла к барной стойке и налила себе виски, а затем незаметно добавила в бутылку яд из флакона. Ей не было страшно, как и не было жаль Бруни. Она думала об Эстэр, о том, что ей предстоит испытать. «После похорон, – решила она, – я заберу ее в Нью-Йорк. Плевать, что скажет Мартин! Эстэр – моя единственная подруга. Я не оставлю ее одну».

Эстэр с закрытыми глазами лежала на диване. Клементина подошла, присела рядом и взяла ее за руку:

– Как Альберто?

– Как всегда, – мрачно ответила Эстэр. – Он скоро спустится. Ему уже сообщили, что ты приехала. Папочка никогда не упустит случая пообщаться с тобой.