Операция начнется в подень - Олег Красин

С уголовниками Цыганков работал под прикрытием, как милицейский опер. У него даже имелось удостоверение, где было написано, что он служит в Уральском Управлении по борьбе с организованной преступностью в звании капитана милиции. Была приклеена соответствующая фотография Цыганкова в милицейской форме, а сама форма висела у него на вешалке, в кабинете, вызывая иногда безобидные шутки со стороны сослуживцев.

– А чеченцы? – спросил Цыганков, – они не впрягутся за Матвея? Может, он уже с ними столковался?

– Чехи, конечно, хотели, чтобы мы все друг друга кончили, а они остались одни в городе, но…хрен им по всей морде! Они могут, договориться с Матвеем, – Бутуз на какое-то мгновение задумался, потом решительно сказал, – но в драку не полезут. Хитрые слишком!

– Значит, это на ваш офис напали люди Матвея? – спросил у Веселова Александр.

– На мой, сволочи! – ответил Веселов, – изнасиловали секретаршу, она сейчас в больнице.

– О чем я и толкую – отморозки! – пробормотал Бутуз.

– А ведь я им объяснял, что знаком с…уважаемыми людьми – Веселов покосился на Бутуза, – все равно пришли.

– Кто от них был, кого конкретно бы вы узнали? – спросил Цыганков, которому не были известны люди Матвея.

– От него заявился на переговоры сначала юрист, – ответил Веселов, – некий Белоглазов. Вот его визитка.

Он вытащил из кармана пиджака визитку и отдал её Цыганкову. Тот внимательно прочитал надписи. Фирма "Омега Групп" что-то ему смутно напомнила, но что, он никак не смог вспомнить.

– Потом пришли люди Матвея, – продолжил Веселов, – главного звали Беспалый, еще был Череп – высокий такой парень. Вроде еще кто-то…

Бутуз, которому не нравился этот разговор, напомнивший допрос в ментовке, прервал откровения Веселова:

– Ну что, Цыганок, лады? С Лехой перетрешь? А мы покумекаем, как пристегнуть Матвея – он откинулся назад в кресле, потом повернулся и открыл дверцу бара за спиной.

Оттуда достал три рюмки и бутылку виски. Среди криминальных авторитетов появилась мода пить виски вместо водки.

– Не торопись Бутуз, – остановил его Цыганков, – я чего-то не догоняю. Вы что, не можете со "спартаковцами" сами договориться? Для чего тебе посредники-менты?

Тот замялся.

– Ну, я…короче, подумал, так надежней будет. Мы с Лехой вроде договорились, но вдруг на него уже вышел Матвей. Вот ты и убедишь Леху, что с ним лучше не связываться. Тебе он поверит! Да и ментовка будет в курсе, что мы в городе держим порядок – вам же не нужен беспредел.

Бутуз налил в рюмки виски, с громким шелестом содрал прозрачную обертку с коробки конфет.

– Всё так просто? – недоверчиво спросил Александр.

– До чего вы ментяры народ недоверчивый! – скривился Бутуз – ну что выпьем? – предложил он, и Цыганков не стал отказываться.

– Заявление в милицию сделали? – спросил он у Веселова, после того как выпил – надо было зафиксировать побои в больнице.

Предприниматель зло усмехнулся.

– Твои коллеги, полностью ссучились. Пришел подавать заяву, так они требуют бабла, говорят – без денег сейчас ни одно дело не возбуждается. Вот козлы!

– А в какой отдел ходил?

– Наш, районный.

Сотрудников этого райотдела Цыганков частично знал по разговорам в своем Управлении. Ребята, курировавшие милицию, отзывались о них, как самых продажных ментах города – брали нагло, нахраписто, не боясь ни черта, ни бога. Получение взяток прикрывалось начальником райотдела, имевшим немалую долю в "милицейском бизнесе". В отношении коррумпированных милиционеров велось несколько оперативных дел, но результата пока не было.

Они выпили еще несколько рюмок. Немного раскрасневшийся Бутуз, щедро улыбнувшись улыбкой человека, которому ничего не жалко для хорошего друга, предложил:

– Ну что, Цыганок, девочек?

Девочек Цыганков мог найти и без Бутуза.

– Нет, Бутуз, спасибо, – отказался Александр.

– Ну, смотри, смотри!

Выходные в середине июня были длинные из-за нового праздника Дня независимости. Тем не менее, даже в праздники, Кислицын не переставал думать о делах.

Решив проверить Забелина и Цыганкова по полной программе, Борис Иванович конечно, отдавал себе отчет, что Усольцев не сможет организовать такую проверку – ему не хватало для этого ресурсов. Голова у него на плечах была, вести разработку он мог, но вот силы и средства…У него не было соответствующей агентуры, а одной технической составляющей здесь не обойтись.

Хорошенько поразмыслив, Борис Иванович вызвал к себе начальника отдела по борьбе с терроризмом полковника Лукьяненко и приказал выделить человека из отдела в помощь Усольцеву для подбора агентов из уголовной среды. Именно их заместитель начальника Управления наметил использовать для подставы.

– Роман Викторович, – сказал он Лукъянову, – я знаю, что у вас есть агенты из уголовников, сидящие в колонии в Клыково. Насколько мне известно, сейчас за хорошее поведение зекам могут давать отпуска на несколько суток.

– Честно говоря, я не владею информацией по этому вопросу.

– А вы узнайте, Роман Викторович, узнайте, пожалуйста. Несколько ваших источников оттуда нам могут понадобиться в ближайшее время.

– Могу я узнать цель их использования? – Лукъяненко вопросительно посмотрел на Кислицына.

– Все подробности знает Усольцев, но я прошу вас, максимально ограничить круг посвященных. Пусть это будете вы и кто-то из ваших подчиненных, тот, кто может заполучить источников из колонии. А кто вообще с ними там работает?

– Капитан Куроедов. Он сегодня как раз в Клыково.

Через день Усольцев и Куроедов на серой служебной "Волге" поехал в колонию. Исправительное учреждение находилось километров в сорока от областного центра, было окружено со всех сторон густым сосновым лесом и, казалось, забыто цивилизацией.

У входа в административное здание, стоявшее перед всем комплексом ИТК, машина остановилась и несколько офицеров внутренних войск куривших на крыльце, с любопытством уставились на двух оперработников, появившихся из нее. Однако некоторые тут же узнали опера ФСК Куроедова и потеряли к ним всякий интерес.

Встреча с начальником колонии была назначена заранее. Едва сотрудники ФСК вошли, из-за стола поднялся худощавый полковник внутренних войск, чем-то напомнивший Усольцеву поэта-сатирика Иванова, который некогда вел популярную на телевидении передачу "Вокруг смеха".

Они представились, пожали друг другу руки. Заметив интерес Усольцева к вещам, находившимся в кабинете, полковник Егоров, так его звали, принялся показывать и рассказывать о некоторых из них.

– Здесь в кабинете практически все сделано руками зеков, – говорил он с некоторой гордостью, словно директор передового производства на выставке своей продукции, – этот стол, стулья, шкаф.

Егоров провел рукою вокруг, и Усольцев проследил за его жестом.

Над столом начальника колонии висел на красном фоне позолоченный двуглавый герб, тоже, видимо, вырезанный из дерева зеками. Подойдя к шкафу со вставленными прозрачными стеклами, Егоров показал лежавшие там кружки, стальные ножи, разные фигурки из дерева и кости, несколько изделий из трикотажа. В углу небольшой стопкой лежали деревянные шахматы. Верхнюю коробку с шахматами он достал и вручил Усольцеву:

– Это наш подарок, как говориться, чем богаты…

– Спасибо! – ответил Усольцев и передал шахматы Куроедову – он не любил, когда у него были заняты руки и только потом похвалил: – Да, сделано на совесть!

– Знаете, тут есть такие умельцы, блоху подкуют – заняться-то ведь особо нечем. А хотите, я вас зековским чаем угощу? – внезапно спросил Егоров, – учтите, если надо будет навести с ними мосты, придется наших подопечных угощать чифирем.

– Не стоит, Леонид Петрович, – предупредил его Куроедов, – сердце потом будет колотиться как бешеное, я пробовал…

Усольцев и без предупреждения Куроедова знал, что представляет собой чифирь, поэтому вежливо отклонил предложение начальника колонии.

– Товарищ полковник, – сказал он, – я хотел бы обсудить с вами один вопрос.

– Конечно, конечно, – согласился Егоров.

Они сели за стол.

Усольцев, стараясь говорить веско, убедительно, сказал:

– Нам, нашему ведомству, для оперативных целей нужно два ваших заключенных на непродолжительное время. Конкретно для чего, как вы понимаете, я не могу сообщить, но обещаю, что они будут находиться под плотным нашим контролем.

Произнеся еще несколько дежурных фраз о необходимости тесного сотрудничества двух служб, которое должно послужить на пользу обществу, Усольцев умолк.

– Ну, вы знаете, у нас не дом отдыха и не проходной двор, – нахмурился Егоров, которому просьба эфэскашника не пришлась по душе, более того, показалась странной – мы не можем устраивать прогулки, свободные гуляния. У нас все-таки режим, пусть колония и не строгого, а общего режима. Каждый выход заключенного из зоны на свободу отслеживается не только нами, но и теми, кто остался. Потом они задаются вопросом: "а, за какие такие заслуги отпустили Иванова в отпуск, особенно, если это не очередной, а краткосрочный?" Так легко отсюда не выходят и сюда не возвращаются…