Русские поэты второй половины XIX века - Юрий Орлицкий

Летний дождь

«Золото, золото падает с неба!» —Дети кричат и бегут за дождем…– Полноте, дети, его мы сберем,Только сберем золотистым зерномВ полных амбарах душистого хлеба!

Сенокос

Пахнет сеном над лугами…В песне душу веселя,Бабы с граблями рядамиХодят, сено шевеля.

Там – сухое убирают:Мужички его кругомНа воз вилами кидают…Воз растет, растет, как дом…

В ожиданье конь убогий,Точно вкопанный, стоит…Уши врозь, дугою ногиИ как будто стоя спит…

Только жучка удалаяВ рыхлом сене, как в волнах,То взлетая, то ныряя,Скачет, лая впопыхах.

Ласточки

Мой сад с каждым днем увядает;Помят он, поломан и пуст,Хоть пышно еще доцветаетНастурций в нем огненный куст…

Мне грустно! меня раздражаетИ солнца осеннего блеск,И лист, что с березы спадает,И поздних кузнечиков треск.

Взгляну ль, по привычке, под крышу —Пустое гнездо над окном;В нем ласточек речи не слышу;Солома обветрилась в нем…

А помню я, как хлопоталиДве ласточки, строя его!Как прутики глиной скреплялиИ пуху таскали в него!Как весел был труд их, как ловок!Как любо им было, когдаПять маленьких, быстрых головокВыглядывать стали с гнезда!

И целый-то день говоруньи,Как дети, вели разговор…Потом полетели, летуньи!Я мало их видел с тех пор!

И вот – их гнездо одиноко!Они уж в иной стороне —Далеко, далеко, далеко…О, если бы крылья и мне!

Осень

Кроет уж лист золотойВлажную землю в лесу…Смело топчу я ногойВешнюю леса красу.

С холоду щеки горят:Любо в лесу мне бежать,Слышать, как сучья трещат,Листья ногой загребать!

Нет мне здесь прежних утех!Лес с себя тайну совлек:Сорван последний орех,Свянул последний цветок;

Мох не приподнят, не взрытГрудой кудрявых груздей;Около пня не виситПурпур брусничных кистей.

Долго на листьях лежитНочи мороз, и сквозь лесХолодно как-то глядитЯсность прозрачных небес…

Листья шумят под ногой;Смерть стелет жатву свою…Только я весел душой —И, как безумный, пою!

Знаю, недаром средь мховРанний подснежник я рвал;Вплоть до осенних цветовКаждый цветок я встречал:

Что им сказала душа,Что ей сказали они, —Вспомню я, счастьем дыша,В зимние ночи и дни!

Листья шумят под ногой;Смерть стелет жатву свою…Только я весел душой —И, как безумный, пою!

Сон в летнюю ночь

Апол. Алекс. Григорьеву

Долго ночью вчера я заснуть не могла,Я вставала, окно отворяла…Ночь немая меня и томила и жгла,Ароматом цветов опьяняла…

Только вдруг шелестнули кусты под окном,Распахнулась, шумя, занавеска —И влетел ко мне юноша – светел лицом,Точно весь был из лунного блеска.

Разодвинулись стены светлицы моей,Колоннады за ними открылись;В пирамидах из роз вереницы огнейВ алебастровых вазах светились…

Чудный гость подходил все к постели моей;Говорил он мне с кроткой улыбкой:«Отчего предо мною в подушки скорейТы нырнула испуганной рыбкой!Оглянися – я бог, бог видений и грез,Тайный друг я застенчивой девы…И блаженство небес я впервые принесДля тебя, для моей королевы…»

Говорил – и лицо он мое отрывалОт подушки тихонько руками;И щеки моей край горячо целовал,И искал моих уст он устами…

Под дыханьем его обессилела я…На груди разомкнулися руки…И звучало в ушах: «Ты моя! ты моя!»,Точно арфы далекие звуки…

Протекали часы… я открыла глаза…Мой покой уж был облит зарею…Я одна… вся дрожу… распустилась коса…Я не знаю, что было со мною…

Весна

Голубенький, чистыйПодснежник-цветок!А подле сквозистый,Последний снежок…

Последние слезыО горе былом,И первые грезыО счастье ином…

Всё вокруг меня как прежде —Пестрота и блеск в долинах…Лес опять тенист и зелен,И шумит в его вершинах.

Отчего ж так сердце поет,И стремится, и болеет,Неиспытанного проситИ о прожитом жалеет?Не начать ведь жизнь с начала —Даром сила растерялась,Да и попусту растратишьТу, которая осталась…

А вокруг меня, как прежде,Пестрота и блеск в долинах!Лес опять тенист и зелен,И шумит в его вершинах!..

Поле зыблется цветами…В небе льются света волны…Вешних жаворонков пеньяГолубые бездны полны.

Взор мой тонет в блеске полдня…Не видать певцов за светом…Так надежды молодыеТешат сердце мне приветом…

И откуда раздаютсяГолоса их, я не знаю…Но, им внемля, взоры к небу,Улыбаясь, обращаю.

Она еще едва умеет лепетать,Чуть бегать начала, но в маленькой плутовкеКокетства женского уж видимы уловки.Зову ль ее к себе, хочу ль поцеловать,И трачу весь запас ласкающих названий —Она откинется, смеясь, на шею няни,Старушку обовьет руками горячо,И обе щеки ей целует без пощады,Лукаво на меня глядит через плечоИ тешится моей ревнивою досадой.

Колыбельная песня

Спи, дитя мое, усни!Сладкий сон к себе мани:В няньки я тебе взялаВетер, солнце и орла.

Улетел орел домой;Солнце скрылось под водой;Ветер, после трех ночей,Мчится к матери своей.

Ветра спрашивает мать:«Где изволил пропадать?Али звезды воевал?Али волны всё гонял?»

«Не гонял я волн морских,Звезд не трогал золотых;Я дитя оберегал,Колыбелечку качал!»

Ласточка примчаласьИз-за бела моря,Села и запела:Как февраль ни злися,Как ты, март, ни хмурься,Будь хоть снег, хоть дождик —Все весною пахнет!

Альпийские ледники

Сырая мгла лежит в ущелье,А там, как призраки легки,В стыдливом девственном веселье,В багрянцах утра – ледники!

Какою жизнью веет новойМне с этой снежной вышины,Из этой чистой, бирюзовойИ света полной глубины!Там, знаю, ужас обитает,И нет людского там следа, —Но сердце точно отвечаетНа чей-то зов: «Туда! Туда!»

Мадонна

Стою пред образом Мадонны.Его писал монах святой,Старинный мастер, не ученый:Видна в нем робость, стиль сухой.

Но робость кисти лишь сугубитВеличье Девы: так онаВам сострадает, так вас любит,Такою благостью полна,

Что веришь, как гласит преданье,Перед художником святымСама Пречистая в сияньеЯвлялась, видима лишь им…

Измучен подвигом духовным,Постом суровым изнурен,Не раз на помосте церковномБыл поднят иноками он,

И, призван к жизни их мольбами,Еще глаза открыть боясь,Он братью раздвигал рукамиИ шел к холсту, душой молясь.

Брался за кисть, и в умиленьеОн кистью то изображал,Что от небесного виденьяВ воспоминанье сохранял.

И слезы тихие катилисьВдоль бледных щек… И, страх тая,Монахи вкруг него молилисьИ плакали, как плачу я…

Я б тебя поцеловала,Да боюсь, увидит месяц,Ясны звездочки увидят;С неба звездочка скатитсяИ расскажет синю морю,Сине море скажет веслам,Весла – Яни-рыболову,А у Яни – люба Мара;А когда узнает Мара —Все узнают в околотке,Как тебя я ночью луннойВ благовонный сад впускала,Как ласкала, целовала,Как серебряная яблоньНас цветами осыпала.

Рассвет

Вот – полосой зеленоватойУж обозначился восток;Туда – тепло и ароматыПомчал со степи ветерок;

Бледнеют тверди голубые;На горизонте – всё чернейФигуры, словно вырезные,В степи пасущихся коней…

Осенние листья по ветру кружат,Осенние листья в тревоге вопят:«Все гибнет, все гибнет! ты черен и гол,О лес наш родимый, конец твой пришел!»

Не слышит тревоги их царственный лес.Под темной лазурью суровых небесЕго спеленали могучие сны,И зреет в нем сила для новой весны.

Возвышенная мысль достойной хочет брони;Богиня строгая – ей нужен пьедестал,И храм, и жертвенник, и лира, и кимвал,И песни сладкие, и волны благовоний…

Малейшую черту обдумай строго в ней,Чтоб выдержан был строй в наружном беспорядке,Чтобы божественность сквозила в каждой складке,И образ весь сиял – огнем души твоей!..

Исполнен радости, иль гнева, иль печали,Пусть вдруг он выступит из тьмы перед тобой —И ту рассеет тьму – прекрасный сам собойИ бесконечностью за ним лежащей дали…

Емшан