Модератор реальности - Игорь Абакумов

– Ого! – Андрей обводил лучом фонаря обгорелые стены и останки громоздкого оборудования, тесно напиханного в эту рукотворную пещеру. – Прямо ЦУП. Они что, и в космос отсюда летали?

– Что-то не видал я здесь ничего похожего на стартовую площадку… – Луч Славиного фонаря уперся в остатки огромного светодиодного экрана. – Но, похоже, это действительно центр управления полетами. Впрочем, космодром может находиться и очень далеко отсюда.

Квокер в очередной раз достал дозиметр и, помаявшись немного с фонарем, наконец что-то там разглядел.

– Середина шкалы, больше половины опасной дозы.

– Да, уходим. Я уже увидел все, что хотел. Пошли, нам еще до леса добраться и хоть немного через валежник вглубь уйти.

Когда они дошли до намеченной точки выхода, солнце еще не село, но вечер был близок.

– Я вижу, Дмитрий Владимирович, вы уже подлечились? – гестаповец говорил по-русски неожиданно чисто.

Базов запрокинул голову вверх и разглядел склонившегося сверху человека. Очнулся он после скользящего ранения в голову на дне пятиметрового бетонного колодца прикованным наручниками к выступающей из стен толстой арматуре. Освободиться не было никакой возможности. Димка мог бы построить портал, но уйти отсюда – никак, разве что вместе с колодцем. А потому последние часы Дмитрий занимался самолечением и плевками в отсутствующий потолок.

– А… старшина…

– Узнали, Дмитрий Владимирович. Чувствую, становлюсь популярен в некоторых кругах. – Старшина хихикнул и вытер лысину платком. – Как же это вас угораздило-то, а?

– Да пошел ты… – Димка отвернулся.

– Не стоило вам, ой не стоило… А знаете что? Давайте договоримся. Вы мне строите портал туда, где сейчас Вячеслав Соломонович. Вы ведь знаете, не так ли? Я и сам его найду, просто времени на это уйдет многовато. А я, так и быть, верну вас назад, в утро позавчерашнего дня. И заживете как прежде, спокойно и перспективно. Как вам такой договорчик?

– Я уже сказал тебе, куда идти, или только подумал? – Базов хмуро зыркнул в глаза своему тюремщику.

– Э-э-э, как невежливо. И глупо, между прочим. Я ведь на самом деле искать его сейчас и не собираюсь, он сам за вами придет. Ведь придет? По глазам вижу, знаете, что придет. Да только судьба у вас теперь будет одинаковая. Зря отказались, зря, все бы кончилось гораздо быстрее. И с немалой для вас выгодой, между прочим… Что ж, счастливо оставаться, подождем. – Лицо из дыры исчезло, но мгновение спустя появилось вновь. – Да, кстати, в Ленинград можете и не спешить. Все одно – не успеете.

Солнце еще не село, но в лесу уже стало заметно темнее. Вернувшиеся разведчики доложили, что два немецких отделения благополучно достигли въезда на базу, и больше никакого заметного движения, кроме обычного, не наблюдалось. Бо́льшая часть диверсионной группы партизанского отряда успела выспаться и подготовиться к предстоящей операции. Оставалось только дождаться темноты и двинуть в направлении КПП. Дед лениво наблюдал, как бойцы отбиваются от бесшумно передвигающегося комиссара, пытающегося провести с каждым политинформацию на предмет поднятия морального духа. Собственно, сейчас можно было особо и не шептаться: расставленные на приличном расстоянии от лежки посты не подавали никаких тревожных сигналов, но Деду не очень-то хотелось провести последние часы перед боем на партсобрании, выслушивая пламенные речи. Ну, не смог он отбрехаться от включения в состав группы замполита, не смог. Комиссар объединения почему-то сильно настаивал.

Неторопливые командирские размышления прервала Олеська. Ее рыжая шевелюра вынырнула из ближайшего куста и распугала облюбовавших его ранних шмелей.

– Тьфу, бестолочь, хоть подшлемник надень – демаски́руешь.

– Дед, а Дед… – она пропустила приказное пожелание мимо ушей, – мне отойтить надо, съела чего-то не то.

– Чего ты могла съесть? Второй день сухарями питаемся, – проворчал командир. – Или опять зеленые ягоды хватала?

Олеська только виновато шмыгнула носом.

– Навязалась на мою голову, я бы лучше без рации обошелся. Или вон – Михаську научил, ему все одно – что только пулемет тащить, что пулемет с рацией. Вон, под елку пристраивайся…

– Ага, а вы все глазеть станете…

Дед сплюнул еще раз и махнул рукой в глубь леса – иди, мол, только не доставай больше. Потом растопырил пятерню и поднес к самому лицу девушки – пять минут. Олеська кивнула, и рыжее пятно замелькало между кустами.

Может, и вправду не стоило ей хватать эти ягоды? Или сыроежки? А может, щавель попался больной какой? Но нельзя ж идти двое суток по лесу и питаться только сухарями. Это ж дикость просто! Олеся прикинула, не видно ли ее от временного лагеря, оценила расстояние до ближайшего часового и выбрала себе укромный кустик.

Хорошо, что дело уже было сделано, когда это произошло. Подняв голову и увидев в пяти метрах от себя две камуфлированные спины, девушка от неожиданности вскочила, чуть не уронив лежавший на коленях автомат. Господи, как же это? Никто ж не знает. Как они здесь оказались? Как прошли мимо часового? Или?.. Надо предупредить, надо обязательно предупредить…

– Хенде хох! Стоять, сволочи!

Услышав высокий, на грани истерики, девичий визг, Слава с Андреем разом развернулись и подняли руки.

– Ой… – Андрюха приподнял руки повыше. – Девиц без штанов я, конечно, видал, но чтоб еще и с автоматом… Если девица ходит в сортир с автоматом, это… это…

– Возбуждает, да? – не поворачивая головы, процедил Слава.

Взгляд рыжей скользнул вниз, обозрел состояние того, что открывалось взглядам ниже защитного цвета куртки, – «ой». И глаза, которые вновь уставились на курсантов, были уже раза в два больше прежних.

– Молчать! И… И глаза закрыть!!!

– А вот у нас в детдоме…

– Молчать!!!

– Зажмурься, а то и правда пристрелит…

– Молчу, молчу…

Из кустов позади Олеси вынырнула всклокоченная борода командира:

– Ты чего орешь?!! Совсем офи… – Взгляд Деда наконец уперся в сверкающие в наступающих сумерках белые ягодицы. – А-а….

Девушка оглянулась и, просчитав направление взгляда командира, снова завизжала:

– Не смотри-и-и!!!

– Да ладно, ладно… Я и не смотрю вовсе. – Дед быстро оглядел плененных «фрицев», нашел их положение вполне удовлетворительным и снова обратился к Олесе: – Давай, что ли, одену тебя. А ты пока держи их на мушке, глаз не спускай…

Он наклонился, закряхтел, чуть не уперевшись носом… туда (кажется, задел бородой), но с задачей справился. Выросший как гриб-боровик из соседнего куста Миколка только крякнул, успев заметить окончание процедуры. Следующим появился комиссар, за ним еще несколько бойцов группы.

– Ну, Дед… – Миколка осуждающе покачал головой.

– Да ладно, вы че удумали? Я ж ей в отцы гожусь…

– Заврался совсем. – Олеся тряхнула костерком на голове. – Думаешь, бороду отрастил, так и забыли все про твои двадцать девять?

Кто-то хихикнул.

– Кхе-кхе… Ребята, а про нас вы не забыли? А то уж руки затекают…

Большинство только сейчас обратило внимание на «фрицев». Васек присвистнул. Петро недобро прищурился. Некоторые подняли автоматы. Миколка хлопнул себя по лбу.

– Ба! Да это ж те двое, что исчезли!

Комиссар переглянулся с командиром и подошел вплотную к Славе. Не забыв упереть автоматный ствол ему в живот.

– Кто такие?

– Свои мы, – Крот еще не придумал что сказать. Врать особо не хотелось, могут и расколоть, а правду не очень-то и скажешь… – Русские.

– Москали? Если по-кацапски гуторите, эт еще ничего не значит. Как здесь оказались? Почему в немецкой форме? Что делали возле лагеря? Почему за вами гнались? А? Отвечайте лучше так, чтоб я поверил…

– Сбежали мы. Из лагеря. Угнали машину, но нас догнали мотоциклисты. Пришлось их кончить, но машину они сожгли. Потом заблудились, – Андрюха врал самозабвенно. – Форма и оружие с мотоциклистов…

– А это что? – Петро тронул «калашников».

– А это в лагере взяли, там много всякого. Как и одежду, которая под камуфляжем.

Петро не поленился расстегнуть обоим комбинезоны и заглянуть под них. Увидев курсантскую форму, чуть приподнял бровь.

– Как из окружения вырвались?

– А нора там была какая-то. Узкая, сволочь, несколько часов ползли…

В сторонке кашлянул Дед, привлекая к себе внимание.

– Ладно, опустите, пожалуй, руки… Но оружие – сдайте. Петро – ко мне.

Командир с комиссаром отошли на несколько шагов. Руки разоруженные Слава с Андреем опустили, но с прицела их никто не снял. Девушка так вовсе смотрела волчонком.

– Не верю я им, – комиссар состроил неприступную мину, – слишком гладко врут. А ну как подстроено это, чтоб нам помешать?

– Чушь. Не знаю, как с мотоциклистами, но здесь вон тот, поменьше который, троих точно завалил, Миколка сам видел. Слишком уж мудрено «фрицам» такую игру затевать. Да и не должны про нас здесь знать.