Переворот - Кристина Александровна Борис

– Если у меня бы у меня был выбор работать у бедняка, который безбожно пьёт и ест незрелую ворованную репу, или у богатого господина, у которого воруют ту самую репу, но из-за своего богатства он этого даже не замечает, то я буду работать у бедняка.

–И почему же?

–Потому что человек, который не скрывает свои недостатки, не причинит тебе большей боли – всё своё дерьмо он уже тебе показал, нечего ему уже скрывать. А вот от человека, у которого даже дерьмо пахнет розами, жди проблемы. Я слышала где-то, что есть цветок, который безумно красив, но если к нему близко подлетит что-нибудь маленькое, как муха, то он захлопнет свои лепестки и съедает жертву. Вот так и эти люди. Нет идеальных людей. Потому я буду воровать эту чёртову репу вместе с бедняком.

– Потому ты возвращалась к Уолтону?

– Да. Правда, он не бедняк и слишком много недостатков имеет, но всякий раз, когда я сбегала от него, я думала, а что если я встречу человека хуже, чем Уолтон?

– Поверь, хуже Уолтона на своём пути ты не встречала. Здесь твоя мудрость не подходит. Это же он тебе так лицо изуродовал?

– Да. – тихо сказала Оливия, опустив голову.

– Значит тебе просто не повезло изначально.

– Может быть ты и прав. – задумчиво сказала Оливия.

Неожиданно она задала вопрос:

–А для чего вы даёте обед безбрачия?

– Для того, чтобы мы не имели страха.

Оливия промолчала. По выражению лица было понятно, что она ничего не поняла:

– Понимаешь, когда есть те, кого мы любим – мы приобретаем силу и слабость. Любовь придаёт тебе силы, радость, какой-то смысл, но при этом ты боишься, что когда-нибудь это закончится. Можно это потерять. Это и есть страх, та самая слабость.. Когда я шёл на службу, сначала я плохо обучался мастерству.

– Потому что боялся?

– Да. Я всё ещё боялся, что расстрою ещё больше своих родителей, вернувшись к ним калекой или вообще к ним не вернусь. Я их и так огорчил. Но как только я получил весть о том, что их больше нет, я стал преуспевать в своём деле.

–Потому что ты уже ничего не боялся?

– Да. Самое страшное уже произошло, а дальше мне стало всё равно. Так вот если у рыцаря есть жена и дети, семья в общем, он будет бояться даже покалечиться, потому что не захочет потерять свою семью или стать ей ненужной, а это сильно мешает разить мечом.

Если у рыцаря есть семья, его сердце будет принадлежать семье, а не королеве, а значит рисковать своей жизнью ради выгоды королевы он не будет, ибо нужен живым его семье.

– Как можно отдать своё сердце этой жестокой женщине?

– Поверь, могли, – вздохнул Генрих – и много кто так делал.

«Многое вы не знаете, дети. Я же её застал ещё молодой и доброй королевой Маргаритой, а не грозной королевой-матерью. Не всегда она такой была. А вы уже родились тогда, когда вся доброта в ней угасла. Люди, такие же, как и я, служили ей, помня о том времени – времени доброй и молодой королевы. Как же бывает опасно незнание.» – с грустью подумал Генрих:

– Быть может ты и права. – ответил Генрих.

– А как ты огорчил своих родителей?

– У них были совершенно другие планы на меня, но я всё испортил.

– Расскажешь?

– Да нечего там рассказывать. Родители хотели, чтобы я стал помощником кузнеца, который не имел наследников. Значит, всё дело, после смерти кузнеца, досталось бы мне. Но я ушёл на службу к королеве.

– Сам? Добровольно?

– Я был молод. Я… давай не будем об этом.

– И что тебе сказали родители?

–Отец выгнал меня. Мать умоляла остаться. А я, пылкий и молодой, был убеждён, что поступаю правильно, ушёл. Я ещё деньги им посылал, но они возвращались с отказом от отца. Последний раз деньги вернули с устным ответом гонца, что посылать деньги больше некому – родители умерли.

– А братья? Сёстры? Хоть кто-то остался?

– Я был единственным сыном, да и вообще единственным ребёнком моих родителей.

– Единственный сын… – ахнула Оливия. – представляю какие надежды они на тебя возлагали.

– Понимаю. Быть может, если бы я мог вернуться в то время, я бы так не поступил.

Наконец каша стала горячей:

– Она мягче, чем обычная каша. – удивилась Оливия.

– Ну да, обычную кашу даже в королевской кухне надо грызть. Как эта женщина из лесного города сделала её такой? – задумался Генрих.

– Не знаю. Что-нибудь ещё от неё осталось?

– Конечно. Немного каши с перемолотым мясом. – «Видимо, даже у таких блаженных проблемы с зубами» – со смешком подумал про себя Генрих. – Но её лучше оставить на то время, когда похолодает, и нам потребуется больше сил на поход.

Голод и усталость сделали своё дело: после сытной еды они развалились на шерстяном плаще спать, укрывших еловыми ветками и сорванной сухой травой, чтобы не замёрзнуть ночью:

–Как ты оказалась у Уолтона? – неожиданно спросил Генрих

–Ты правда хочешь это знать?

–Ну да. Люблю слушать истории на ночь.

–Это не та история, чтобы её рассказывали на ночь.

–Ну же. Я же про себя тебе рассказал. Ты мне должна историю. Так как ты попала к нему?

История Оливии

–Случайно. Обычно, в бордель приходят бедные девушки, которым некуда идти, либо они рождаются в нём, а меня нашли у ворот города. Я предлагала людям себя служанкой за еду, одежду и укрытие от дождя и холода. Мимо проходил Уолтон, предложил работу в его заведении.

–Значит ты бедная девушка, которая не сама пришла, а её пригласили?

–Не совсем. Я не из бедной семьи.

–А откуда же?

–Трудно объяснить. У меня есть две семьи. В одной я родилась, а в другой меня воспитали.

– Ну да. Расскажи мне подробней.

–В первой семье нас было семеро: мама, папа, два брата, две старшие сестры и я. Еды у нас хватало, чтобы прожить зиму, но места, чтобы поспать, было очень мало, так как часть нашего дома сгорела одним летом, а, чтобы всё построить, нужны руки. Папа с мамой вечно работают в поле. Братья слишком маленькие, чтобы строить дом, сёстры не мужчины, да и меня растили, потому мы все ютились в одной уцелевшей комнате, забивая щели сеном, чтобы не дул ветер. Рядом с нами никто не жил. Вокруг нас только поле и лес. Сёстры мне обещали, что братья скоро вырастут