Осколки четырех миров - Елена Кондаурова

Эти апартаменты почти ничем не отличались от его собственных, и Вайгар просто попытался прощупать их на предмет их бывшего владельца. Но результата почти не было. Слишком много времени прошло с тех пор, и слишком много самых разных гайров проживало здесь после него. Он получил только слабый отпечаток внешнего облика и еще более слабый отпечаток его ауры. И то и другое произвело на него самое тягостное впечатление. Кинари была не права, когда говорила, что этот выродок был красив как бог. Она преуменьшала, и довольно значительно. Вайгар в жизни не видел более красивого создания, особенно представителя сильного пола. Раньше он склонен был полагать, что этот Заргон, скорее всего, наложил на себя постоянно действующие заклинания, заставляющие думать окружающих, что он безумно красив, за что Вайгар не склонен был его осуждать, учитывая то, что он был выродок и для него это был вопрос выживания. Но теперь Вайгар со всей определенностью видел, что никакими заклинаниями на внешность там и не пахло. Скорее, наоборот, этот парень с радостью портил себя время от времени, чтобы не вызывать подозрений излишней красотой. Вайгар криво усмехнулся. Вряд ли это ему удавалось, подозрения наверняка постоянно кружились вокруг него, как черные наргийские бабочки, которые так нравились его дочери.

Отогнав от себя непрошеные мысли о том, какие чувства могла испытывать по отношению к прекрасному Заргону совсем еще юная Кинари, Вайгар начал детально просматривать его ауру, и от этого зрелища ему захотелось завыть, потому что более неуравновешенного гайра он еще не встречал. Честолюбивый, страстный, хитрый, порывистый и жестокий. Способный месяцами поджидать жертву в полной неподвижности, как змея, и съезжать с катушек, как обкурившийся ядовитой нерхашской коноплей наркоман. Его чувства были слишком сильны, чтобы его измученный противоречиями разум был в состоянии удержать их хотя бы в отдаленном подобии повиновения.

«Бедная Кинари!» – с сочувствием и болью в сердце подумал он. Если ее железная матушка, чей отец был из Дешэ, еще могла как-то с этим справиться, то для Кинари это было просто невозможно. Он был слишком ярким, привлекательным и опасным для юной девушки гайром. Какими Словами он зажег и опалил ее душу, оставалось только догадываться. Ясно теперь только одно: его Слова горят в ней до сих пор. И таланта самого Вайгара не хватит, чтобы погасить их, раз уж он не сумел даже просто увидеть всего этого раньше.

– Ну, что, будем дело делать или сопли жевать? – проскрипел откуда-то снизу противный голос Квана.

Вайгар обернулся злой, как десять тысяч броненосных спинорогов, готовый в одну секунду стереть наглого уродца в порошок, но со всего размаха напоролся на ясный понимающий взгляд, такой странный и чуждый на морщинистом уродливом лице. Аура Квана горела чистым золотом, и запал Вайгара сошел на нет. В самом деле, надо хотя бы поинтересоваться тем, что предлагает Кван, а отчаянию можно предаться и потом. Благо времени у него для этого хоть отбавляй.

– Малыш успокоился, значит, можно начинать, – съязвил коренной, если верить Нави, житель Нерхаша, опять превращаясь в невыносимо вредного старикашку.

Он вышел на середину комнаты, выставил руки перед собой и сжал их в кулаки. Его аура на мгновение исчезла совсем (глаза Вайгара в буквальном смысле полезли на лоб), оставив ясно видимым только призрачный ящерообразный облик, а потом появилась снова, только выглядела уже не так, как раньше. Вайгар никогда даже не слышал, что аура может быть в клеточку. Кван разжал руки, и с его ладоней спрыгнули две маленькие светящиеся ящерицы, сразу резво забегавшие по комнате. Одна из них подбежала к Вайгару и попыталась обнюхать его сапог. Он резко отпрыгнул, не сумев преодолеть отвращение. Ящерица как-то очень по-человечески укоризненно взглянула на него, и ему стало стыдно. Стыдиться ящерицы! Это уже не лезло ни в какие ворота, и Вайгару стало немного не по себе от ситуации, в которой он оказался.

– Что они ищут? – спросил он Квана, чтобы отвлечься.

Кван обернулся и внимательно посмотрел на него.

– Они ищут то, что он здесь спрятал. Ты ведь хочешь узнать, о чем он думал примерно сто лет назад?

Еще бы Вайгар не хотел. Теперь, когда он знал, зачем они здесь, он с радостью расцеловал бы обеих ящериц, лишь бы они только выполнили свою работу.

– Вряд ли им это понравится! – хмыкнул как бы про себя Кван, в очередной раз продемонстрировав, что мысли Вайгара для него не тайна. – Ты им лучше энергии подкинь. Вон ее у тебя сколько.

Вайгар уставился на него с удивлением, не достойным ни гайра вообще, ни Лара в частности.

– Энергии? То есть, я хочу сказать, как это сделать?

Кван глянул на него с презрением.

– Ты всегда такой дурак, или только по пятницам?

Он мог язвить сколько угодно, но Вайгар уже понял, что надо делать. Он прилип взглядом к одной из ящериц, сосредоточился, нашел вход и выплеснул в нее столько энергии, что она подпрыгнула и сразу увеличилась вдвое.

– Бестолочь, зачем так много? – заворчал Кван. – Как я их потом в себя засуну?

Но Вайгар, вспомнив ящеркин укоризненный взгляд, решил, что подкачает ящериц поровну. А чтобы Кван не возникал, то и его тоже. Благо, что Кинари оказалась очень щедрой на амулеты. И как бы там старикашка ни строил из себя великого чтеца мыслей, все-таки мысли сильного Лара, который не хочет, чтобы их прочли, он прочесть не смог. Только жалобно всхлипнул, когда на него обрушилась лавина энергии, вырвавшаяся из глаз нежадного Лара, и осел на пол. Вайгар подбежал к нему, опасаясь, что переборщил, но старичок оказался крепким. Он только упрямо мотал головой, переваривая все, что Вайгар ему выделил, и стараясь не уронить ни капли. И то, как он это делал, как трясся над каждым миллиграммом полученной энергии, сказало Вайгару о нем намного больше, чем все слова, которые Кван мог произнести по этому поводу.

– Ну, чего уставился? – сильно смутившись, а оттого еще более агрессивно спросил Кван. – Голодного давно не видел?

Вайгар уже открыл рот, чтобы задать вопрос, вертевшийся у него на языке, но в этот момент раздался громкий свист. Ящерицы что-то нашли. Вайгар и Кван разом обернулись и, не сговариваясь, метнулись в сторону кровати.

Схрон оказался простым до идиотизма. В одном из прикроватных столбиков, на которых крепился балдахин, была прорезана щель. По всей видимости, простым ножом. И в нее были небрежно воткнуты несколько исписанных листков бумаги. Кван и Вайгар молча посмотрели друг на друга. Эти безобидные, на первый взгляд, листочки прикрывали отвлекающие и защищающие заклятия такой силы, что у Вайгара защипало в глазах. Если бы не ящерицы, он никогда бы ничего здесь не нашел. Мало того, сейчас, когда они были уже обнаружены, то есть полдела фактически уже сделано, он не имел никакого представления о том, как к ним подступиться. Никогда, ни разу в жизни, он не чувствовал себя таким беспомощным. Здесь была использована магия такого уровня, на которую он никогда не был способен. Похоже, что Кван думал примерно о том же, но, в отличие от Вайгара, у него был план действий на такой случай. Он вытянул губы в трубочку и просвистел какую-то мелодию. Ящерки, до сих пор молча смотревшие блестящими глазками то на одного, то на другого, тут же засуетились и проворно побежали по украшенному затейливой резьбой столбику вверх, до самого схрона. Там они почти одновременно остановились и к чему-то принюхались. А потом обе нырнули прямо в окружающие схрон заклятия. Что они там делали, Вайгар так и не понял, хотя предположить, разумеется, мог, но когда они оттуда выбрались, то вид имели довольно бледный, если не сказать прозрачный. И они тянули за собой тонкую светящуюся нить основы заклинания. Прежде чем Вайгар успел среагировать, Кван уже подхватил ее и потянул на себя, а выполнившие свою работу ящерицы попадали на кровать бесполезными кусочками призрачной плоти. Вайгар машинально плеснул на них энергии и опять прикипел глазами к работающему Квану, готовый в любую минуту оказать посильную помощь.