Повседневная жизнь публичных домов во времена Мопассана и Золя - Адлер Лаура

Средний возраст бордельной проститутки — 20–25 лет. Чаще всего они потеряли невинность лет в шестнадцать, отдавшись юноше из своего круга, а вовсе не сальному извращенцу-буржуа, как пишут журналисты. Они, в большинстве своем, уже имеют опыт торговли своим телом, хотя еще никогда не работали в борделе. Их заботливо воспитали родители — чаще всего они вовсе не брошенные дети, "плоды страсти", какими их хотят видеть писатели; они не росли в полном одиночестве, они просто оказались вынуждены покинуть привычную для них среду и переехать во враждебную. Отцы проституток чаще всего рабочие или мелкие буржуа: средней руки рантье, хозяева магазинчиков, кафе, зеленщики, мелкие рестораторы, лотошники, ремесленники (чаще всего каменщики или текстильщики). Матери проституток — поденщицы, домашние хозяйки, служанки, швеи, закройщицы, белошвейки, модистки, точильщицы, прачки, ткачихи, вышивальщицы. Почти половина бордельных проституток умеют читать и писать. На момент своего попадания в бордель они могут похвастаться отличным здоровьем и хорошим телосложением, ведь без этого им не удастся приспособиться к ритму избранной ими новой жизни. Их прежние профессии — модистка, белошвейка, ткачиха, точильщица, служанка, камеристка, повариха, официантка, певичка, лотошница. По крайней мере они так говорят — мы вовсе не обязаны им верить. Вероятно, регистрирующаяся проститутка желает немного приукрасить свое прошлое, а именно, скрыть тот факт, что она и раньше жила порой за счет торговли собой. Кроме того, насколько можно судить по статистике, девушки обычно не различали начальные стадии обучения профессии и настоящую работу. Уволенные хозяевами фабрики, которые несколько месяцев безуспешно пытались их соблазнить, выставленные за порог женами буржуа, которые сумели разглядеть, что их экономка слишком красива, они не сумели чаще всего найти работу; что же им, симпатичным молодым девушкам, оставалось делать, чтобы не умереть с голоду?..

С точки зрения моралистов с каменным сердцем, добродетель которых не устает возмущать выставляемый напоказ порок, первый шаг к проституции — безделье. Затем в их черном списке идет небрежность и малодушие, к которым присоединяются тщеславие и желание "себя показать". Однако, пропев эту свою песенку против продажной любви, которая есть не что иное, как оскорбление общественной морали, они соглашаются, что корень проституции — это все же нищета. "Нищета способна довести человека поистине до звериного состояния… девушки, изгнанные из своих семей, оставшиеся без родителей, без друзей, без крыши над головой, оказываются в безвыходном положении — они должны или умереть с голоду, или стать проститутками! Одна из этих несчастных, не лишенная чувства собственного достоинства, боролась до последнего, пока не была вынуждена признать свое поражение — когда она пришла в полицию с целью встать на учет как проститутка, медосмотр выявил, что она ничего не ела три дня подряд".

Для всех этих поборников санитарии, врачей, писателей, стражей общественной морали, которые не уставали в ту эпоху заниматься классификацией всего маргинального, проститутка представляла собой загадку, так как отклонялась от нормы в двух в отношениях: и социально, и сексуально. Поэтому они хотели вывести ее в отдельную категорию, приписав ей атрибуты, характер и природу, которые бы могли объяснить этот вопиющий факт — ее существование.

Прежде всего проститутка — ребенок. Она никогда не сможет стать взрослой. Она — как бы набросок женщины, женщина недоделанная! Она ребенок, она сумасшедшая, она дикарь! Проститутка и получает свои основные свойства от этих трех существ: неполноценность, незрелость от ребенка, лабильность и капризность от сумасшедшего, беззаботность от дикаря. С начала времен сама ее профессия положила предел ее развитию. Некоторые исследователи, например Фьо, которые претендовали на то, что сумели изучить "девок" научно, неаприорно, не стесняясь пишут (в случае Фьо в 1892 году), что проститутки "лишены исторической памяти об эволюции человека, поэтому они находят удовольствие во всем, что свойственно зверю".

Проститутка постоянно кипит, в ней нет ничего стабильного: она в один момент может перейти от мрачного молчания к безумной радости, от почти аристократической вежливости к площадной брани. Она ужасно суеверна, верит в знаки, часами гадает себе на картах, пытаясь узнать будущее. Она постоянно что-то говорит, без конца щебечет, она уже оглохла от бесконечных слов, она тонет в океане фраз и не знает, что говорит. Ее психика настолько лабильна, что она меняет свои взгляды каждые пять минут, а заодно меняет и туалеты, и настроение, а иногда и бордели. Разумеется, она постоянно лжет, всегда и везде. Ей нельзя верить, ведь "привычка ко лжи глубоко укоренена в проститутках. Корень этой привычки — фальшивость, поддельность их положения, их скованность, а также и те мнения, которые обычно о них составляются: одни бегут от родителей, другие скрываются от правосудия. Эта старается спрятать поглубже какой-то недостаток, заслуживающий наказания, эта хочет выглядеть жертвой, в то время как причиной ее падения были леность и кокетство. Видя в окружающих одних только врагов, они пытаются обмануть всех сразу и поэтому врут даже о самых незначительных обстоятельствах своего прошлого".

Давая волю своему подчас безумному гневу, не в силах подавить в себе жгучую ревность, она часто кричит, что приводит к хрипоте; врач же, желающий все разбить на категории, проводит медосмотр и заводит новую рубрику — "охрипшая проститутка". Ее темперамент проходит по рубрике "лимфатический" в 80 % случаев. Иные умудряются измерить даже способности проституток к соблазнению. Некий доктор Жаннель в 1863 году изобрел шкалу физической привлекательности "жриц любви", разделив их всех на пять категорий: "В первую группу попадают те женщины, в которых мы, к сожалению, обнаруживаем цвет и привлекательность молодости, пусть и тронутые ядом их позорной профессии; во вторую группу попадают женщины, сохранившие до известной степени внешнюю красоту; в третью группу попадают женщины, внешний вид которых посредствен, в четвертую группу попадают уроды, а в пятую — настолько старые или ужасные женщины, что лишь с трудом можно поверить, что они зарабатывают на жизнь проституцией. Число осмотренных женщин: 629. Первая группа: 39 женщин, 7 %. Вторая группа: 116 женщин, 19 %. Третья группа: 170 женщин, 27 %. Четвертая группа: 205 женщин, 32 %. Пятая группа: 99 женщин, 15 %".

Этот подход, это пагубное пристрастие создавать для собственной защиты и самооправдания разнообразные типологии проституток, получил свое логическое завершение в возникновении в восьмидесятые годы XIX века целой научной школы. Идеи ее пришли из Италии и России, основоположниками стали Ломброзо[14], Ферреро и Полина Тарновская[15]; их взгляды предписывали видеть в проститутке существо недоразвитое, этакого дебила, дегенерата в физическом и психическом смысле, к тому же страдающее от тяжелой наследственности. Начиная с конца XIX века у этих антропологов-криминалистов появились весьма активные конкуренты-французы. С их точки зрения, отношения "проститутка — нормальная женщина" устроены так же, как отношения "преступник — нормальный мужчина". Поэтому они, в духе теорий своих итальянских коллег, занимались измерением и расчленением тела проститутки с целью найти в нем аномалии. Разумеется, они их нашли: точно по Ломброзо и Ферреро у проституток париетальные базы гипертрофированы, совершенно неправильно устроено затылочное отверстие, лоб узкий, носовые кости аномальны, у них альвеолярный прогнатизм[16], черепной склероз, наконец, необычно огромные челюсти и скулы! Что касается половых органов, то там наши исследователи тоже обнаружили массу сюрпризов. Оказалось, что у 2 % проституток необычно сильно развиты лобковые волосы, у 16 % гипертрофированы малые половые губы, а у 13 % процентов слишком большой клитор. Полина Тарновская отмечала, что средний диаметр головного мозга у проституток на много миллиметров меньше, чем у нормальных людей, а стало быть, и их умственные способности также гораздо меньше! Ничего удивительного в таком случае нет и в их психической ненормальности: "Слабоумие одних соответствует жестокости у других, а у некоторых доходит до стадии идиотии".

Итак, были созданы две категории проституток: первая — проститутки с недостаточными умственными способностями, которые делились далее на слабоумных и беспечных, вторая — проститутки с нервной патологией, которые далее делились на истеричек и нечувствительных к стыду…

Ничего не делать, не думать, как можно меньше двигаться, быть постоянно расслабленными и небрежными — вот единственный образ жизни, который они были способны вести в силу своих недостаточных физических и умственных способностей. Они шли по жизни, столь мало осознавая себя как личность, столь мало понимая, что происходит в окружающем их мире, что их фактически нельзя считать вменяемыми, ответственными за то состояние, в котором они оказались, настолько они беспечны, настолько они инертны и неспособны из этого состояния выйти… Как иначе объяснить то остервенение, с которым сообщество проституток рассматривается как совокупность уродов, как понять эти постоянные попытки загнать проституток в этакую кунсткамеру, если не видеть за всем этим пещерный ужас перед женским полом, который источают проститутки? Вот что писал Поль-Жан Коньяр в своей диссертации по криминологии, в которой, как он считал, нет ни грамма эмоций: "Как описать ментальное состояние женщины, которая каждый день совершает половые акты десятки раз без малейшего к тому желания с незнакомыми ей индивидуумами, порой пьяными? Такая женщина отказывается даже от той привилегии, которая есть у самок животных — выбирать самой себе самца". В центре внимания оказываются, конечно, и половые органы проституток. Доктор Мирер, санитарный врач города Марсель, заявлял, что осмотрел более тысячи проституток. Он вводил им во влагалище лакмусовую бумажку и проверял кислотно-щелочную реакцию его различных частей. А Паран-Дюшатле занимался изучением половых органов проституток с 1836 года и был вынужден признать, что, за редчайшими исключениями, не смог обнаружить никаких аномалий. Он также осмотрел более тысячи парижских "жриц любви" и лишь у троих сумел обнаружить гипертрофированный клитор — при этом все три заявляли, что их вывела на панель нищета, а вовсе не желание предаться разврату.