Невинные - Тея Лав

– Готов поспорить, она сейчас ржет надо мной и рассказывает всему персоналу, что у них в зале сидит уголовник, – ухмыляется Стайлз.

Я смеюсь и присоединяюсь к его игре.

– Давай ей намекнем, что ты профессиональный боксер. Когда она принесет заказ, я скажу: «Доминик, я нисколько не удивлена, что ты выиграл вчерашний бой. Этот Мэтьюс тряпка, даже заплакал прямо в эфире».

Стайлз откидывается на спинку стула и заливается смехом.

– А почему именно Доминик?

Я пожимаю плечами.

– Обычно в фильмах или книгах горячих и крутых парней зовут Доминик.

– Та-ак. Мне это нравится. Значит я, типа тоже горячий и крутой. Но я знаю только одного крутого парня из фильма по имени Доминик.

– Знаю о ком ты. Но Доминик Торетто – гонщик. И вообще, смотри больше боевиков, особенно старых. И увидишь, что моя теория о Доминиках верна.

Стайлз внимательно изучает меня. Наши глаза встречаются, и я молюсь, чтобы кожа оставалась привычного цвета. Я разглядываю его в ответ, его красивое и уже мужественное лицо, карие глаза вот-вот прожгут во мне дыру. Никто так на меня не смотрел. Никогда. Нас определенно тянет друг к другу. Да, по-дружески мы сошлись не плохо, но я чувствую, что Стайлзу этого мало. Да и мне тоже.

Наш зрительный контакт прерывает официантка, принесшая наш заказ. Стайлз заказал себе томатный суп с моллюсками, который так любит моя мама, а я обычный гамбургер с картошкой фри и молочный коктейль.

– Ваш заказ, – воркует официантка.

– Спасибо, – благодарит ее Стайлз и, переведя на меня взгляд, дергает подбородком в ее сторону.

Сначала я не понимаю, на что он намекает. Мне тоже нужно сказать «спасибо»? Но вспомнив нашу шутку про боксера, я прикрываю рот ладонью, пряча смех. Девушка недоуменно смотрит на меня.

– Извините. – Я прочищаю горло.

– Приятного аппетита. – Девушка снова улыбается и исчезает.

Стайлз хмурит брови и укоризненно смотрит на меня.

– Ну что? Я не собиралась это говорить на самом деле.

– Могла хотя бы просто намекнуть, что я гонщик, – наигранно бурчит Стайлз, и, улыбнувшись, добавляет: – Гонщик Доминик. Нет, не так. Гонщик-боксер-Доминик.

– Тебе достаточно, если об этом буду знать я? О том, что ты гонщик и боксер.

Стайлз хитро прищуривает глаза.

– Вполне достаточно. Так ты смотришь боевики? – спрашивает Стайлз, попробовав суп.

– Только старые, – объясняю я. – Примерно восьмидесятых и начала девяностых годов.

– Молодые и горячие Сталлоне, Шварцнегер, Уиллис.

– Не забудь Ван Дама.

– Боже мой! Это круто. – Стайлз смеется.

Какое-то время мы наслаждаемся едой. Я молча разглядываю соломенную ведьму напротив кафе. Возле нее стоит парочка туристов, фотографируясь с ней в различных смешных позах.

– Расскажи, что ты сделала с рукой, Мадлен? – нарушает тишину Стайлз. – Все-таки Айк схватил твою праздничную индейку, пока ты смеялась над моей эсэмэской, потом ты побежала за ним, но споткнулась. Пока падала, зацепила вазу с конфетами, ваза разлетелась вдребезги, и один осколок воткнулся тебе в руку. Ваза была из толстого настоящего стекла, поэтому рана оказалась большой. Пришлось наложить швы. После больницы тебе снова пришлось покупать чертову индейку, и так как праздник уже наступил, то в городе трудно отыскать свежую. Тебе пришлось ехать на птицеферму, ту, что за рекой Форест. В итоге ты потратила кучу времени, а потом просто заснула на диване. – Он разводит руки, улыбнувшись. – Это единственное объяснение, почему ты не ответила мне.

Ого. Очень близко. Поставив стакан, я откидываюсь на спинку стула.

– Вау. И как ты догадался? Ты следил за мной?

– Я бы очень этого хотел, но был занят. Тонировал зеленое лицо Стива маминым кремом.

И вот мы снова смеемся.

– Стайлз, боже, ну и фантазии у тебя. Да я разбила вазу и порезалась, и да, мне наложили пару швов, и нет, Айк не трогал индейку.

– Ну хоть индейка осталась цела, – говорит Стайлз и указывает на мою руку. – Болит?

Он берет мою правую руку в свои теплые ладони и мягко выводит большим пальцем по повязке. Я забываю об индейке, ведь я хотела сказать ему, что цела она не осталась. Но эта глупая и совсем ненужная мысль улетучивается. От его прикосновений по телу бегут мурашки. Стайлз это замечает и снова смотрит мне в глаза. Я не обращаю внимание на ссадины на его губе, просто хочу поцеловать его. Хочу запустить руки в его непослушные волосы. Не знаю, в какой момент, я поняла, что нуждаюсь в нем. Я все еще мало его знаю, но за прошедшие дни он привязал меня к себе невидимыми нитями. Мои мысли крутятся только вокруг его улыбки, голоса и взгляда.

– Уже нет, – тихо отвечаю я. Через секунду я трясу головой и убираю руку. – Итак, мы сидим здесь почти час и говорим о чем угодно, но только не о том, о чем ты мне обещал. Ловко увиливаешь.

– В этом я мастер, – с улыбкой вздыхает Стайлз.

– Стайлз, – строго обращаюсь я к нему. – Давай я не буду задавать вопросов, ты просто возьмешь и сам все выложишь. Прошу тебя.

– Согласен. Но перед этим всего один вопрос.

Я нехотя соглашаюсь.

– Только один.

Стайлз кивает и выпаливает:

– У вас с Заком что-то есть? Или было? Он звонит тебе?

– Ты шутишь? Это три вопроса, – возмущаюсь я.

Стайлз снова строит умоляющую рожицу.

Я побеждено вздыхаю. К тому же, мне нечего от него скрывать.

– Ничего нет и не было. Один раз он меня поцеловал. Это все. Да, звонит. Мы давно дружим. Но последнее время я его игнорирую.

Стайлз опускает голову, пряча свой недовольный взгляд. Догадываюсь, какая часть ему не понравилась. Возможно, было глупо вот так выкладывать все начистоту, но и врать, что совсем ничего не было, тоже не честно.

– Тогда понятно, почему он по-собственнически себя ведет с тобой. Он думает, что ты его девушка, и в прошлую пятницу между вами просто пробежала кошка.

– Нет,