ОЧЕРКИ ВРЕМЕН И СОБЫТИЙ ИЗ ИСТОРИИ РОССИЙСКИХ ЕВРЕЕВ - ФЕЛИКС КАНДЕЛЬ

Однажды два брата, рабби Зуся и рабби Элимелех, заночевали в одной маленькой деревушке возле Кракова - много-много лет тому назад. Внезапно они почувствовали беспокойство, ими овладело неудержимое желание как можно скорее покинуть это место. И хотя было уже темно, они немедленно ушли из деревни и провели ночь в дороге. Название этой маленькой деревушки - Освенцим.

ОЧЕРК ЧЕТВЕРТЫЙ

1

Рассказывая о жизни евреев России конца восемнадцатого - начала девятнадцатого века, невозможно обойти стороной Великую Французскую революцию и последовавшие за ней события. Они оказали огромное влияние на все страны Европы и произвели серьезные перемены в положении европейских евреев. Даже евреи России, запертые в черте оседлости, волей-неволей оказались втянутыми в орбиту тех событий, особенно во времена Наполеоновских походов.

Евреи Восточной Европы с недоверием восприняли Французскую революцию. Они знали о том, что евреи Франции получили равные с французами гражданские права, но знали также и об атмосфере безбожия, которая там воцарилась. Когда во Франции взамен христианского культа ввели "культ Разума", то не только у католиков, но и среди евреев бывали случаи отречения от религии. Золотую и серебряную утварь из синагог жертвовали на общественные нужды, а один из раввинов даже заявил, что он "не имеет теперь другого бога, кроме бога свободы, и другой веры, кроме веры в равенство" Сторонники "культа Разума" врывались порой в синагоги и сжигали священные книги, или, как они говорили, "предавали их лживые книги огню патриотических костров". "Кожа, на которой писаны законы этого ловкого обманщика (Моисея), - писали во французской газете, - будет служить материалом для барабанов, чтобы бить атаку и опрокидывать стены нового Иерихона".

В 1806 году Наполеон созвал в Париже собрание еврейских представителей - нотаблей, которые должны были разъяснить императору, можно ли исправить "дурные наклонности" еврейской нации и

подчинить ее государственным законам, - или же евреи непригодны для гражданской жизни. Этих нотаблей не выбирали, а назначали из среды раввинов, коммерсантов и образованных евреев, способных оценить "благие намерения правительства". Первый день заседаний приходился на субботу, и верующие депутаты не желали нарушать одну из основных религиозных заповедей. Хотели было попросить власти, чтобы перенесли открытие на другой день, но политические соображения взяли верх. Надо было на деле доказать императору, что евреи готовы жертвовать религиозными законами ради исполнения государственных обязанностей, и первое заседание состоялось в назначенный властями день. Даже в русской газете того времени отметили этот невероятный случай: "Более ста евреев… открыли заседание свое в субботу. Известно, что они в сей день не ездят, не пишут и вообще не занимаются никакими делами. Несмотря на то, многие из них приехали в каретах на собрание, а некоторые писали".

Нотабли побоялись признать еврейство отдельным народом, опасаясь потерять недавно приобретенные гражданские права. "Движимые чувством признательности, любви и благоговения к священной особе императора", депутаты решили отречься от своей национальности и признали себя лишь религиозной общиной. "В настоящее время, - заявили они, - евреи уже не образуют нации, так как им досталось преимущество войти в состав великой французской нации, и они в этом видят свое политическое искупление". Депутаты подчеркивали, что нет солидарности между евреями различных стран; что французские евреи чувствуют себя чужими среди евреев Англии и Германии и без колебаний сражаются со своими единоверцами, которые служат в армиях враждебных государств. Они заявили, что евреи - это те же самые французы, которые исповедуют иудейскую религию, и из этой религии они готовы исключить все, несогласное с требованиями правительства.

В России много писали о том, что Наполеон распорядился созвать в Париже Синедрион, по образцу еврейского Синедриона древности. Постановления этого нового Синедриона должны были утвердить решения нотаблей, "устранить все ложные толкования прежних веков" и "наряду с постановлениями Талмуда получить полное признание со стороны евреев всех стран и времен". Собрание нотаблей с восторгом приняло это известие и тут же выпустило манифест ко всем еврейским общинам Европы с призывом присылать своих представителей в Париж, ибо это событие откроет "для рассеянных потомков Авраама период свободы и счастья". "Готовится великое событие, - было написано в манифесте. - Перед глазами изумленного мира скоро появится то, чего ни наши предки в течение целого ряда веков, ни мы в наши дни не надеялись увидеть". Чтобы обеспечить послушный состав депутатов, Наполеон дал указание созвать такое "собрание людей, которые боялись бы потерять свое равноправие… и не пожелали бы, чтобы их считали виновниками несчастья еврейского народа". Другими словами, если бы Синедрион отклонил решения нотаблей, "последствием этого было бы изгнание еврейского народа".

Первое заседание Синедриона состоялось 9 февраля 1807 года. На нем присутствовали представители еврейских общин Франции, итальянских государств и Рейнского Союза, но евреи других стран Европы не прислали ни одного депутата. На торжественной службе в главной парижской синагоге прочитали молитву за "нашего бессмертного императора" и за победу его оружия, а затем члены Синедриона, семьдесят один человек, - столько же, сколько было и в Синедрионе древности, - направились в зал заседаний парижской ратуши, где и расселись по старшинству, по обеим сторонам президиума. Две трети из них составляли раввины; все они были одинаково одеты в черные мантии и черные треуголки; заседания проходили при открытых дверях, и публика с любопытством наблюдала невиданное и торжественно обставленное зрелище. Члены Синедриона выслушивали доклады нотаблей и принимали решения (часто в полном противоречии с законами Торы и Талмуда), которые, по замыслу Наполеона, должны были стать обязательными для евреев всего мира Заседания Синедриона продолжались ровно месяц, а затем правительство сообщило, что считает их работу благополучно завершенной. Депутаты попросили аудиенцию у Наполеона, но им разъяснили, что император срочно отправился на войну, и потому они не смогут лично поблагодарить "нашего славного благодетеля". И больше Синедрион уже не собирался.

Вскоре Наполеон потерял всякий интерес к этой затее, а, возможно, и разочаровался в ней, потому что ожидал от Синедриона дополнительных уступок: введения, например, обязательной нормы смешанных браков - один смешанный на два еврейских, "чтобы еврейская кровь утратила свою особенность" В письме к своему брату Наполеон писал откровенно: "Я взял на себя труд исправить евреев, но никогда не старался привлечь новых в мои государства. Более того, я избегал всего, что могло бы свидетельствовать об уважении к самым презренным из людей".

Российские евреи - хасиды и их противники - неприязненно относились к атмосфере вольнодумства и безбожия во Франции, а также к самому Наполеону. "Если победит Бонапарт, - писал рабби Шнеур Залман, - богатство евреев увеличится и положение их возрастет, но зато отдалится сердце их от Отца нашего Небесного". Глава белорусских хасидов, проповедовавший милосердие и смирение перед Богом, не мог примириться с жестокостью Наполеона, с его "губительной жадностью к бесконечному кровопролитию", с его "самонадеянной гордостью" и равнодушием к человеческой жизни, а также с его вольномыслием и безбожием, которые угрожали в будущем устоям еврейской жизни. Слухи о созыве парижского Синедриона, который самовольно присвоил себе права Синедриона древности, только усилили недоверие, а принятые им решения, отменявшие законы Торы и грозившие разрушить традиционный образ жизни, еще более увеличили вражду к Наполеону и к его действиям.

В конце 1806 года Россия объявила войну Франции, и во всех церквях торжественно зачитывали послание Правительственного Синода, который провозгласил народную войну в защиту православия. В послании было сказано среди прочего, что Наполеон "установил новый великий сангедрин Еврейский, сей самый богопротивный собор, который некогда дерзнул осудить на распятие Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа… И теперь Наполеон помышляет соединить Иудеев, гневом Божиим рассыпанных по всему лицу земли, устремить их на испровержение Церкви Христовой и (о дерзость ужасная, превосходящая меру всех злодеяний) на провозглашение лжемессии в лице Наполеона". Русские газеты подхватили этот бранный эпитет Наполеона - "иудейский лжемессия" и употребляли его в статьях и даже в стихотворениях: "Белены он обожрался: против Бога поднял нос. И мессиею назвался: экой змей-горыныч - пес!"

По всей России собирали пожертвования на оснащение ополчения - земского войска, и среди жертвователей оказалось много евреев. Любопытная деталь: собранные средства шли на борьбу в защиту православной веры, которой грозил, будто бы, Наполеон в союзе с иудеями, и в то же время, по императорскому распоряжению, печатали в газетах - "в память потомству" - нескончаемые имена евреев, которые жертвовали на эту борьбу. В Витебской губернии они собрали 30000 рублей. В Подольской - 33152 рубля. Одесский купец Раппопорт пожертвовал сто пудов серы. Васильковский кагал - 497 рублей 50 копеек, четыре четверти хлеба, ружье, саблю и тулуп. Сквирский кагал - 655 рублей и английское седло. Пинские купцы и мещане - 294 рубля и пятьдесят четвертей овса. Мещанин Лейзарович - саблю. Мещанин Исроелевич - ружье. Купец Давид Герценштейн - двести четвертей пшеничной муки.