Пули отливают из ненависти - Кирилл Казанцев

Ирка в суд не пришла. Ни на первый, ни на второй день судебного заседания, ни на вынесение приговора. И в период долгого следствия тоже не искала встречи. Как отрезало. Ни письма, ни свидания, ни передачи – будто и не было ее никогда в жизни Глеба…

3

– …Игорь! – голос отца в телефоне был, разумеется, несколько искажен, но непривычные слуху заискивающие нотки были в нем явно слышны. – Игорь! Ты скоро дома будешь?

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовался Михайлов.

Оно, знаете ли, непривычно как-то. Отношения с родителем у младшего Михайлова серьезно испортились еще в прошлом году, когда отец, по-своему желая сыну только добра, не спрашивая на то его согласия, договорился в коллегии адвокатов о приеме сына на работу. Разумеется, эта договоренность стоила ему и денег, и времени, и принятых на себя определенных обязательств. А любящий сын небрежно отмахнулся – некогда мне, папаня… Отвали.

Надо отметить, что со своим поражением Михайлов-старший не смирился. Как же так?! Ведь он, человек более старший и обладающий большим житейским опытом, знает, как правильно поступать! Знает, какая именно дорога ведет к успеху в жизни! И Николай Георгиевич не терял надежды наставить сына на путь истинный. Правда, методы избрал для этого не самые верные и надежные.

Так, старший Михайлов специально подбирал в газетах статьи о коррумпированности полиции, о глупости отдельных ее представителей, о выявляемых то здесь, то там нарушениях законности. А потом, специально выбирая время, когда сын оказывался дома, громко, с выражением читал эти материалы супруге, сопровождая их убийственными в своем сарказме комментариями. Может, «чадо неразумное» поймет наконец-то, какую ошибку оно совершило в свое время? Может, раскается, придет с повинной, откажется от этой дурацкой и уж никак не престижной работы?

Впрочем, такая тактика почему-то не оправдала чаяний старшего Михайлова. Скорее, даже наоборот – сын заметно отдалился от отца, стал реже бывать дома, старался меньше общаться… Разумеется, адвокат счел себя оскорбленным. И та небольшая трещина, что возникла между отцом и сыном, увеличилась почти до размеров пропасти.

Так что этот звонок выглядел более чем странным.

– Что-то с мамой? – Наверное, единственное, что пока еще связывало «отцов и детей», был общий дом, семья…

– Почему сразу с мамой? – несколько раздраженно ответил отец. – Почему я не могу просто позвонить своему сыну, узнать, как его дела?

– Узнал? – сразу же ощетинился Игорь.

К его удивлению, Николай Георгиевич тут же сдал назад:

– Ты не нервничай, сынок… – Сейчас тон его был даже каким-то заискивающим. – Дело в том… Короче, было бы неплохо, если бы ты сегодня вернулся пораньше. Неплохо для всех нас…

– Так все же, что произошло? – Это был какой-то неправильный разговор, натянутый и насквозь фальшивый. Складывалось такое впечатление, что кто-то посторонний и недоброжелательный сейчас стоял рядом с отцом и диктовал ему свою волю…

Блин! Игорь выругался про себя, грубо и грязно, так, как никогда не позволял себе ругаться вслух. Ну, разумеется! В доме кто-то посторонний! Незваный гость… И этому гостю нужен он, Игорь! Что же происходит?!

– Я еду… – сообщил он, чувствуя, как внезапно «сел», охрип голос. – Ждите меня.

Всю дорогу до дома его мучил один-единственный вопрос – кто? У кого из его «клиентов» могло хватить наглости наведаться к нему домой, попытаться достать его через родителей?!

Вообще-то ему, как и любому другому сотруднику уголовного розыска, приходилось как минимум через день слышать в свой адрес разного рода угрозы и клятвенные обещания «разобраться». И, как и любой другой офицер полиции, он относился к этим речам насмешливо-снисходительно. Слова – это всего лишь слова, сотрясение воздуха… А на деле мелким «жуликам», с которыми он имел дело в райотделе, не хватало для мести ни ума, ни фантазии, ни просто характера. А теперь, получалось, нашелся кто-то такой, особо «огорченный» молодым оперативником… Ну, значит, придется ему еще раз огорчиться!

Вот только решимости и злости у Игоря маленько поубавилось, когда он оказался в своем дворе. Он сразу же, одним взглядом, выхватил совершенно посторонние, лишние в этом месте автомобили… Черный «Мерседес-Гелендваген». Новенький, блестящий полировкой обводов и тонировкой зеркальных стекол, джип стоял посреди двора, ближе к подъезду, в котором находилась квартира Михайловых. Причем стоял так, что сразу было понятно – тот, кто был за рулем, при выборе места парковки исходил из своего собственного удобства, наплевав при этом на интересы всех остальных жильцов этого дома. Кому не нравится, могут тут не ездить. А ему вот так хочется…

Вообще-то дом, в котором жил Игорь и его родители, считался элитным. Просторные квартиры, высокие потолки, консьержка на первом этаже, охрана во дворе… Приобрести здесь жилье мог себе позволить человек очень небедный. И «крутыми» машинами здесь кого-то удивить было трудно. Однако джип выделялся. Было в нем что-то такое, хищное, агрессивное… Хотя на первый взгляд вроде бы автомобиль как автомобиль… Разве что «думские номера» с российским триколором – но, как знал Игорь, в ГАИ такие вот номерные знаки стоили от шестнадцати до двадцати пяти тысяч нерублей. И продавались далеко не каждому желающему, а только особо доверенным и достойным, лучшим друзьям «бедных» инспекторов…

Чуть в стороне стоял еще один джип. Та же модель, только цвет – темно-синий, тонировка пожиже, номера попроще… Зато неподалеку от этого автомобиля, между подъездом и «первым номером» – трое крупных молодых людей с характерными для людей определенной профессии грустными бульдожьими физиономиями. Молодые люди подозрительно косились по сторонам, «держа» каждый свой сектор двора.

Почему-то у Игоря не возникло никаких сомнений в том, что эти машины, «бульдожки» во дворе и звонок отца каким-то образом связаны. Но каким? «Разборка», месть отпадали сразу же. Слишком уж нагло вели себя автовладельцы, слишком уж они «засветились». Сто процентов, что кто-то из жителей – и не один человек! – обратили на эти машины внимание, запомнили номера и приметы приезжих. Да и врагов такого уровня у Михайлова-младшего не было и даже быть не могло. Такими занимается РУБОП, иной раз – ФСБ, но никак не рядовой райотдельский оперативник… Тогда почему так странно звучал голос отца? Может, он доигрался со своими клиентами и теперь надеется на помощь сына-полицейского? Вполне возможно и такое. Но в любом случае надо идти в квартиру – только там можно узнать все конкретно…

Игорь не спеша прошел мимо бульдогоподобных ребят к своему подъезду. Те проводили его нарочито угрюмыми, угрожающими взглядами. Оперативник, в свою очередь, ответил им взглядом вызывающим – дескать, я вас запомнил. И, если что…

Лифтом не воспользовался – это ловушка. А ему сейчас необходима свобода маневра.

Несколько секунд постоял у входной двери, потом толкнул ее. Не заперто…

Сразу же в голове опять завертелись нехорошие мысли. Ведь не зря же в любом плохом детективе все страшное начинается с незапертой двери… Но только полностью сформироваться эти мысли не успели – в прихожую выскочил отец. Именно выскочил – по-другому и не скажешь. Хотя это слово меньше всего подходило к обычно вальяжному, преисполненному чувства собственного достоинства и уверенности в себе Николаю Георгиевичу Михайлову.

– А, Игорек! – искренне обрадовался отец. – А тебя тут уже заждались…

Правозащитник выглядел слегка растерянным. И слишком уж суетился.

– Что случилось? – Оперативник не спешил проходить в квартиру. Не нравилось ему поведение отца. Не нравилось, хоть ты тресни! Не должен он был так себя вести!

Михайлов-старший тяжело вздохнул, повел шеей, как будто ее удавкой стискивал широко распахнутый ворот «домашней» рубашки, но вот сказать ничего не успел – на пороге прихожей возник незнакомец. Мужчина лет сорока – сорока пяти, выше среднего роста, плотный, круглолицый, одетый в хорошую – «от кутюр» – брючную пару при умело и со вкусом подобранных сорочке и галстуке.

– Здравствуйте, Игорь Николаевич!

Незваный и нежданный гость чувствовал себя в чужом доме совершенно спокойно и очень даже уверенно, как будто пришел сюда не первый и даже не двадцать первый раз. Наверное, так ведут себя лучшие друзья семьи… Вот только Игорь этого человека видел впервые.

– На работе вас застать просто невозможно, поэтому вот… – Незнакомец чуть повел рукой. – Пришлось… Вы уж меня извините…

По лицу незнакомца блуждала чуть рассеянная улыбка. И вообще, выражение лица можно было бы назвать «простоватым». если бы не глаза, напоминающие цветом сталь и такие же холодные и жесткие.

– Мы знакомы? – светским ледяным тоном поинтересовался Игорь, бесцеремонно оглядывая пришельца с головы до ног.